Бобби оглядел лабораторию и увидел, что убрать ее тоже в обязанности бугаев не входило.
Бобби улыбнулся и представился.
Один из бугаев подумал и предложил ему пятак — сгонять в ближайший паб за пивом.
Бобби заметил, что праздновать знакомство очень трогательно, но лучше бы после работы. А пока почему бы стажеру Ступору не показать ему журнал последних работ лаборатории и картотеку ингредиентов, а стажеру Столбу — привести алхимическое оборудование в надлежащий порядок?
Столб подумал и сказал, что хиляк прав, грязно тут что‑то. Так что если хиляк хочет, совок и веник вон там.
— Доктор Грейнджер, с вашего позволения, джентльмены, — поправил Бобби. — Тут Вы, стажер Столб, абсолютно правы: пока к работе с оборудованием я Вас не допущу. Я вижу, что ингредиенты валяются не по инструкции, документация не ведется… Так что сначала вы оба сдадите мне экзамен по специальности и Технику безопасности, и пока вы не подтвердите свою квалификацию, я не допущу вас к работе. Экзамен можете сдавать завтра, — предложил Бобби. — Я с радостью приму.
— Чё‑то я не понял, — тяжеловесно сказал Ступор.
— «Не понял, доктор Грейнджер»… или «не понял, сэр», — поправил Бобби. — Всё предельно ясно, стажер Ступор. Вы полагали, что мне страшно не повезло, меня определили сюда в довесок к Вам, в полное Ваше распоряжение… Не делайте большие глаза, стажер, словно Вас удивляет, что я умею читать Ваши мысли. Вам знакомо слово «легилименция»? Нет? Обязательно вставлю этот вопрос в завтрашний экзамен. Итак, Вы думали, что Вас ждет приятный месяц, а дело‑то совсем наоборот. Это мне директор Забини сдала Вас с потрохами, и я подписал бумаги, что могу делать с Вами всё, что захочу. Хоть пустить на ингредиенты. Хоть пожаловаться директору Забини на ваше служебное несоответствие и предложить перевести Вас в уборщики. Вы попали, джентльмены, а меня ждет приятный месяц. Хотите, отправляйтесь сейчас к директору и спросите ее.
Если Бобби сомневался, что его асситенты попали на работу по тому же блату, что и он сам, то они рассеяли все сомнения. Они резво побежали к директору — оказывается, эти ленивцы умели быстро бегать.
Бобби мило уселся на освобожденное Ступором кресло начальника лаборатории и стал ждать развития событий.
Бугаи удивительно быстро вернулись, и вид у них был обескураженный.
— Присаживайтесь, джентльмены, — пригласил Бобби. — Вопросы есть?
Вопросов не было.
— Отлично. Тогда давайте внесем ясность, — сказал доктор Грейнджер. — Надеюсь, директор не скрыла от вас, какова моя миссия и зачем вы здесь? Нам выгодно сработаться и устраивать друг для друга всё лучшее, джентльмены. Если наша работа будет удачной, вы войдете в историю. И вы, и я. Сюда сбегутся репортеры, о вас будут писать книги. Первые маги, революционеры, освоившие компьютеризацию! В ваших интересах во всем помогать мне, джентльмены. Дальше вас с руками оторвут, делать компьютеризацию других учреждений…
Впервые в жизни на лицах Столба и Ступора вспыхнула искра внимания.
— А у моего папаши алхимическая лаборатория. Ее тоже можно компузавать? — выпалил Столб.
— Не забывайте добавлять «сэр» или «доктор Грейнджер». Компьютеризовать. Да, ее безусловно можно компьютеризовать, стажер Столб, — сказал Бобби.
Столб встал, порылся в шкафах и выудил пыльную книгу.
— Вот журналы, которые Вы просили, доктор Грейнджер.
Институтская кошка Мортисия смотрела на них с подоконника с истинным удовольствием. Нет, не говорите, что правилами запрещается держать в институте кошек…
Мортисия представляла, как расскажет своим друзьям–котам легенду: как новый доктор, мальчик Бобби Грейнджер, заставил работать самых безнадежных лаборантов в истории института.
На их лицах без всякой легилимеции можно было прочесть, как за год их тяжелого трудового пути от них последовательно отказались главы всех лабораторий, и деть их синьоре Забини было решительно некуда, разве что вернуть родителям — американскому послу Ступору и главе всемирно известного фармацевтического концерна Столбу.
Держать их в институте было выгодно хотя бы потому, что папаша Столб за это платил.
Правда, недавно он проявил недовольство, что его сын не делает ожидаемой отцом постепенной карьеры. «Я вам плачу, так сделайте из моего болвана что‑нибудь!» — буквально сказал родитель.
Такие чудеса достались в наследство Бобби Грейнджеру…
Летняя практика (окончание)
… Дальше кошка Мортисия могла рассказать, как крепла и обрастала подробностями новая легенда. Как отпетые тунеядцы превратились в способных, сметливых лаборантов, вышколенных до блеска.
Как успешно стала проходить компьютеризация, как о ней заговорили, что она составит славу института.
Мортисия могла рассказать, что Бобби Грейнджера и его верных лаборантов часто отвлекали от компьютеризации — директор подкидывала им работу по варке зелий.
Сотрудницы института были столь безалаберны, что давали не только зельеварам рецепт, но и имя пациента! Бобби устал удивляться, знакома ли им врачебная этика и понятие врачебной тайны.
Кумушки, в принципе, не имели вообще никаких тайн. Они в присутствии Бобби громко болтали о чем угодно, даже о самых больших секретах. А знали они всё.
… Что Перси Уизли постоянно пьет антидепрессанты, а министр Шеклбот — язвенное, и куда катится страна, возглавляемая такими людьми.
… Что Одер Олливандер закатил скандал своему сыну Нилусу, что он устал оплачивать Нилусовы фокусы, а Нилус перешел все границы. Кумушки гадали, что раньше: Одер выгонит Нилуса из дома, или Нилус сам сбежит?
… Что дочка Гарри Поттера выходит за сына магната Уизли, и свадьба будет, как только невеста закончит Хогвартс.
И так далее.
Они болтали и глазели, как Бобби и его команда работают на компьютере.
Мортисия могла бы рассказать и другое: как, оставаясь один в кабинете, доктор Грейнджер падал за стол и рыдал. Как он ходил взад–вперед, повторяя, что ему надо продолжать бороться, потому что ему некуда отступать. Что надо продолжать битву, потому что теперь ему нечего терять!
Как доктор Грейнджер шептал, что он завидует гриффиндорцам, он хотел бы уметь жить как они, просто, весело, зная заранее, где добро, а где зло, где есть только черное и белое. Как он завидует даже Олливандеру, даже Фреду Уизли — счастливцы! Они так счастливы, что и не подозревают об этом, так, как могут быть счастливы только дураки…
И тогда Мортисия подходила к доктору Грейнджеру, терлась о его колени и мяукала. И пела ему успокаивающие песни.
Торжественное открытие Компьютерной лаборатории Института фармацевтики произошло 29 августа.
