Долго так продолжаться не могло. Либо его растопчет совесть, либо он сойдёт с ума от одиночества.
В один момент Элиот не выдержал. Он бросил рабочее место в библиотеке — книги, заметки, отложенные для прочтения книги — и вернулся в свой кабинет. Стараясь не смотреть на бардак, воцарившийся здесь ещё со времён соревнований и теперь достигший небывалого размаха, он прошёл в крошечную душевую и подошёл к зеркалу.
Конечно, он ожидал, что такой режим дня его подкосит, но не ожидал, что настолько. Синяки под глазами, взлохмаченные, отросшие волосы, щетина… даже не щетина, а борода и усы. Если бы Санни осталась в Санктуме, наверняка не узнала бы его сейчас. Элиот провёл рукой по щеке, морщась от неприятных ощущений на коже. Покачал головой. Пора было приходить в себя — тем более, поиски уже давно не давали ничего нового. Стоило признать, что Хаос не был знаком ни людям, ни богам, поскольку существовал задолго до тех и других. А ещё неплохо было бы вспомнить, что впереди спуск в Туманный мир. Нужно хоть как-то научиться защищать себя, чтобы не висеть мёртвым грузом за спиной товарищей по команде. Нужны тренировки.
Элиот помнил, что Вероника сейчас занималась с Деланеем. Он мог бы присоединиться к ним, но чем дальше, тем больше неприятных воспоминаний оставляли встречи с этой девчонкой. Началось всё ещё до соревнований, с истории с учебниками, а теперь оказалось, что у них есть что-то общее. Не самое приятное общее, которое только можно было иметь с ребёнком бога тьмы, зачатым вселенским злом.
Нет, решил Элиот, я пойду своей дорогой. Сначала домой, переодеться во что-нибудь более удобное для тренировок, затем в спортзал.
Он привёл себя в порядок за час. И, выйдя из храма, неожиданно понял, что почти забыл дорогу домой. В этом чувстве было что-то знакомое — казалось, путь к самому себе Элиот не просто забыл, но потерял безвозвратно.
Тренироваться он всё же пошёл. Хватило его на час, а последствия давали о себе знать ещё неделю, в течение которой жрец не вылезал из библиотеки. Духов-хранителей он так и не призвал, но теперь надоедливую совесть держало в узде плохое настроение из-за ноющих мышц.
И как только эта сумасшедшая девчонка может проводить в тренировках весь день?
Вероника была почти готова к путешествию во тьму. Тренировки с отцом проходили всё лучше. Казалось, что всё, что было связано с Джиной — кошмары, та книга, дурные мысли — подстёгивало её, придавало сил. Вероника словно стала бесчувственной машиной, запрограммированной на битву. Идти вперёд, только вперёд, несмотря на осечки и ушибы — вот что сейчас было нужно. Любой ценой.
С каждым днём её знание Дара всё оттачивалось. Вероника впервые ощущала себя по-настоящему Одарённой, владеющей своими способностями от и до. Хотя мадам Матиа, наверное, сказала бы, что это базовый уровень, и что его можно развить ещё больше…
Деланей видел, что его дочь делает успехи, и понимал, какой ценой ей это даётся. Они каждый день обедали вместе, и бывший бог тьмы всеми силами старался поднять ей настроение. Они говорили на отвлечённые темы, шутили, наблюдали за возрождающимся из пепла прошлого Санктумом. Теперь, когда боги ушли, это происходило не так быстро. Как будто кто-то свыше устал крутить педали, и время постепенно замедлялось. Главное, думала Вероника, чтобы оно не замерло окончательно.
Она рассказывала отцу о том, как живут люди. Несмотря на то, что он часто бывал на Земле, пусть даже как тень Джины, он не знал многих самых обычных вещей. Назначенные руководством города опекуны-студенты пытались что-то объяснять, но отношения с ними у Деланея отчего-то не складывались — он ни с кем не мог найти общий язык. Узнав об этом, Вероника предложила обедать у него, а заодно и побыть наставником, пока была возможность. Отец согласился и договорился обо всём с руководством города. Теперь каждый день они учились готовить вместе — по кулинарным книгам, рецептам, найденным в интернете и видеоурокам. Деланей оказался способным учеником и быстро превзошёл дочь. Возможно, это было прощальным подарком Мира грёз — боги умели моментально обучаться любому делу.
Не сговариваясь, Вероника и Деланей старались как можно больше времени проводить вместе, больше болтать о ерунде, больше заниматься чем-то по дому, чем тренировками. Пока у них была возможность.
Наверное, именно поэтому отец позволял дочери сделать с домом всё, что она захочет. Вероника воспользовалась случаем и выбросила старые занавески, пару кружек с отколотыми ручками, испорченные кухонные полотенца и ещё огромную кучу хлама, на который не поднималась рука у Деланея. В коридоре появились симпатичные пейзажи, на кухне — натюрморт. Мебель в гостиной и спальнях обзавелась уютными пледами. Теперь по вечерам, когда Аден задерживался в Мире грёз, Вероника и Деланей удобно устраивались перед телевизором, закутывались в плед и смотрели какой-нибудь фильм. Не о магии.
В такие минуты она мечтала о том, чтобы время остановилось. Или о том, что вернётся из Туманного мира и останется жить здесь, с Деланеем. Если он позволит, конечно. Хотя, кажется, всё к тому и шло — он уже предложил выбрать свою комнату.
Несмотря на всё это, Веронике было трудно говорить с отцом на личные темы. А хотелось этого безумно. Она отчаянно нуждалась в советах, которые могли бы помочь разобраться в том, что с ней происходит. Вернее, в том, что происходит между ней и Аденом.
Всё началось с кошмаров. Джина оказалась дамой с хорошей фантазией — сюжеты её снов отличались разнообразием. Иногда это были просто пытки, участниками которых была и сама Вероника, и Аден, и — реже — Деланей. Иногда сны начинались как интересная история или даже сказка, но заканчивалось всё болью и ужасом. Однажды Джина приходила просто поговорить, но даже в тот раз Аден снова умирал на руках Вероники. Это было невыносимо. Да, всего лишь сны. Да, всё это нереально. Но слова «чувства настоящие, события — нет» крепко въелись в разум, стали заезженным сценарием, по которому проходила каждая ночь, вне зависимости от сюжета. Раз за разом Вероника просыпалась в слезах, готовая на всё, что угодно, чтобы прекратить это, только Джина ничего не просила. И привыкнуть к этому невозможно.
Аден приходил на зов каждый раз. Он был готов оставаться на ночь, но Веронику смущало присутствие Алины. Да и сам бог огня каждый раз выглядел так, словно его оторвали от важных дел. Вероника знала, что в Мире грёз что-то происходит, но спросить не решалась, а он не рассказывал. Впрочем, пару раз оговаривался, что Ведущая битву пропала, и они никак не могли её найти. Алина говорила о том же — с того дня богиня войны больше не появлялась на исправительных работах. Подруга всё делала одна и теперь с каждым днём возвращалась всё позже.
