Уже привычным движением я сотворил свою иллюзию и скользнул в сторону. Через пару секунд Агер ударил в мираж. Я оценил удар: быстрый и точный, призванный обездвижить противника, но не калечить и уж тем более не убивать его. Я испытал приступ злости. Агер наверняка отдавал себе отчёт в том, что без магии он слабее меня. Но при этом он всё равно продолжал меня жалеть. Сейчас он увидит, кого здесь надо жалеть!
Сотворённая вода вытянулась плетью и с такой силой хлестнула его по спине, что он зарычал от боли. Обернувшись, он бросился ко мне, но влага уже стала ледяной стеной, закрывшей меня от противника. Тот попытался было пробить стену кулаком — и это было ошибкой: лёд был намного прочнее обычного, и осколки резанули его по запястью. Кровь, впрочем, из царапин не пошла, из чего можно было сделать вывод, что у шкуры рано был какой-то защитный слой кожи, не позволявший их так легко ранить.
Вообще, стоило отметить, что хотя драться с Агером и было относительно несложно, но всё же был один очень важный момент. А именно: большая часть моих чар происходила с секундной задержкой: секунда требовалась всякий раз для того, чтобы вода появилась. И уже с её помощью можно было творить дальнейшие чары.
Эта схватка очень походила на мой самый первый полноценный бой против Кичандаша. И, вспомнив, какие приёмы мне довелось против него использовать, я решил опробовать их и здесь.
Следующий объём сотворённой воды не стал принимать облик оружия или ледяных стрел. Нет, на Агера полетели три ледяных орла. Но тот, казалось, был полностью готов к такой атаке. Да и я уже запоздало понял, что его шкуру вряд ли получится пробить такими трюками. Самое уязвимое место, то есть глаза, Агер благоразумно прикрывал руками. С его же шкуры на животе и спине ледяные клювы и когти почти всегда просто соскальзывали.
— Ты как-то очень сдержанно злишься, Чешуйка, — задорно хмыкнул Агер, которому все мои атаки не смогли нанести сколько-нибудь значительный урон, — с таким же успехом я мог попросить какую-нибудь бабу почесать себе спину.
Ещё больше разозлившись, я призвал свой любимый ледяной шест. Ну, сам напросился!
Агер в ответ на шест откровенно рассмеялся, тем не менее, с предвкушением позволяя мне сократить дистанцию. Однако после первой же серии ударов ухмылочка пропала с его лица. Потому как шест, ускоренный магией, нанёс по нему ошеломительную серию атак. В результате чего с пяток ударов пришёлся по его животу, шестой за малым не пробил кадык в горле, седьмой дал точно в челюсть, которая с приятным звуком (приятным для меня, разумеется) хрустнула, а восьмой удар едва не выбил ему глаз. Отскочив, тот попытался было зайти с другой стороны и напрыгнуть всем своим весом. Придав шесту более короткую форму, я, изогнушись, ловко ушёл с линии атаки, упёр своё оружие в землю, а второй конец выставил навстречу летевшему рано. Тот налетел животом точно на шест, и у него глаза полезли из орбит. Если бы это было копьё — оно бы прошило его насквозь. Но это был ледяной шест, и каким бы крепким я его не сделал — такого давления он не выдержал и сломался. Агер же рухнул животом на землю, часто и тяжело дыша.
И в этот момент я, видя, как альбинос пытается прийти в себя у моих ног, вспомнил всего его бесконечные насмешки и унижения. Злоба снова вспыхнула во мне, и я сделал то, чего не сделал бы в обычных обстоятельствах никогда. Я снова призвал в руку шест и с размаху опустил его на пятую точку лежащего Агера. Смачный звук приземления и злобный вопль рано дали понять, что тот оценил этот жест, и сейчас вскочил, дабы поделиться своими впечатлениями. Вот только сейчас у него на животе был кровоточащий синяк.
Я продолжил бой с шестом, впрочем, порой позволяя ему принимать другой облик. Так, в один особенно удачный бросок мой шест стал дубиной канабо и с размаху врезался в висок Агера. Но тот, казалось, даже не обратил на это внимания. Он снова бросился на меня, и в этот раз почти достал. А всё эта секундная задержка! Снова сменив оружие, теперь на молот, я пригнулся и с размаху послал его навстречу летящему на меня Агеру. И молот, к огромному моему удовлетворению, врезался именно в синяк на животе. Тот, не в силах вынести боль, согнулся пополам, и я без всякого зазрения совести повторил удар в висок. И снова Агер упал, но уже через мгновение вскочил на ноги. Взгляд его был сосредоточенный, но одновременно весёлый и безумный. Я не мог в это поверить. Неужели ему было… весело? Меня это так дезориентировало, что я самым бездарным образом упустил тот факт, что он снова шёл на таран.
И среагировать я не успел. Он повалил меня животом на землю и, не успел я ничего сделать, как оказался под его весом. Мою шею сдавили его ладони.
— Вот поэтому надо тренировать тело, — прохрипел он, — потому что если ты слабый и хилый — то поступать с тобой будут вот так!
Он схватил меня за голову и ткнул мордой в землю. И ещё раз. И ещё. И с каждым разом приговаривал своё «Вот так!».
Положение спасла случайность. Барахтаясь, я только сейчас понял, что мой хвост остался свободным. В бою против таисиана это — непростительная ошибка. Сотворив ледяной шар на цепи наугад позади себя, я нашарил его хвостом и, раскрутив, снова обрушил его на многострадальный висок альбиноса. С учётом того, что меня за это время ещё пять раз мордой в землю ткнули, я не сразу понял, получилось ли у меня. Но очередного тычка мордой в землю не последовало. И я понимал: этим надо пользоваться сейчас. С огромным усилием рванувшись, я вырвался из хватки Агера. Тот, пытаясь сделать хоть что-то, придавил пяткой мой хвост. И хотя хвост был гладкий и без труда выскользнул из хватки, боль в хвосте вызвала во мне какое-то уж совсем неконтролируемое бешенство.
Сотворённый молот, наверное, раза в два больше предыдущего, обрушился на Агера изо всех сил. Альбинос не успел уйти из-под удара, и молот поразил ему прямо в плечо. Тот зарычал от боли, но уже через секунду снова засмеялся. Да что с ним такое, он что, чокнутый?! Почему ему смешно от того, что его убивают?!
Впрочем, второй раз я на этот безумный финт не повёлся. Агер, похоже, задействовавший все ресурсы своего могучего организма, пробежал мимо меня, не сумев врезаться и повалить на землю повторно. При этом его не волновали ни кровоточащая рана на животе, ни плечо, прогнувшееся почти на десять сантиметров. Он совершенно не потерял в подвижности и всё так же стремился дотянуться до моего горла.
В этот момент мне стало страшно. Казалось, чем сильнее я избиваю Агера, тем больше сил ему это придаёт. Ещё дважды мне удалось сбить его с ног. Первый раз я опустил ледяной молот прямо ему на лоб, но это было бесполезно. Если уж виски рано пробить не получилось, то лоб, наверное, сделанный из железа, бесполезно было даже пытаться атаковать. Второй раз, уже начиная конкретно паниковать, я проткнул его живот ледяным копьём. И хотя кровь из брюха уже хлестала ручьём, он от этого даже дышать реже не перестал!
Меня начал одолевать инстинктивный ужас. А что если этот рано — бессмертный? И чем сильнее я его увечу, тем ближе подвожу к черте, за которой его будет просто невозможно убить? Пытаясь взять передышку, я сотворил множество острых ледышек, засыпав ими практически всё поле. И — точно так же бесполезно, Агер ступал по ними босыми ступнями, как по песку.
Понимая, что иного выбора у меня нет, я вызвал настолько много воды, насколько был в состоянии. Агер снова попытался провести свою атаку — и снова не преуспел. Вот только теперь, потеряв равновесие, подняться он уже не успел. Сотворив из воды длинный ледяной шип, я пригвоздил его левую ладонь к земле. Он попытался было рвануться, но удар молотом по груди заставил его снова упасть навзничь. Следующий удар был про ледяному шипу, который ещё глубже вошёл в искалеченную ладонь. Следом второй шип пригвоздил к земле его вторую ладонь, а через секунду молот «зафиксировал» и эту руку.
— Да сколько тебя, чёрт подери, надо убивать?! — заорал я, подскакивая к нему. Агер же просто смотрел на меня, безумно улыбаясь. Уже совершенно не соображая, я собрал всю оставшуюся воду в единый ледяной шип, намереваясь вогнать его в грудь альбиноса. И невольно остановился — этот удар точно будет смертельным, такого даже он не сможет пережить. Но больше я ни о чём подумать не успел. Ибо слишком поздно понял, что оставлять здоровенному рано свободные ноги было ошибкой. Ибо тот умудрился подобрать под себя ногу, а в следующий момент я получил такой сильный удар пяткой в брюхо, что отлетел, наверное, метров на пять назад. Попытки прийти в себя ни к чему не привели: едва я упал на землю, как послышался отвратительный хруст, а через мгновение Агер уже сжимал моё горло, одновременно придавив коленом живот. С учётом того, что я лежал на спине, мой хвост уже ничем не мог мне помочь… и воздух заканчивался слишком быстро. Я изо всех сил пытался оторвать руки Агера от своего горла, но это было бесполезно: мало того, что без магии перед могучими рано у меня не было никакого преимущества, так ещё и хлеставшая из ладоней кровь делала их скользкими, не оставляя ни единого шанса вырваться. В глазах потемнело, и я, понимая, что это конец, отпустил руки Агера…
