И вот, вместо того, чтобы наслаждаться внезапно свалившимся богатством и в один прекрасный момент Смитсен стал заметной фигурой. Вот его никто не знал, и вот уже все знают, кто такой медиамагнат Фабиус Смитсен. Ведь вместе с ним вдруг появились новые газеты, журналы, кабельные каналы. Все в них было очень остро, честно и по делу. Там загибается ферма, позор чиновникам. Здесь аристократик обрюхатил горожанку и бросил ее. Вот дом престарелых с директором-тираном, а вот сенсационное расследование про траты королевской семьи и затратные балы и пиры, когда в стране кризис и почти голод.
Рудлог был обычным королевством, не лучше и не хуже других, со своими проблемами и узкими местами, а, значит, весьма уязвимым для пропаганды. Увы, экономике свойственно во все времена и во всех мирах развиваться волнами, и материк в данный момент переживал кризис. Они были и раньше, и куда хуже - ведь беспристрастные цифры говорили о том, что в правление Ирины - Иоанны Рудлог стал второй экономикой мира, а его граждане - одними из самых обеспеченных людей. Но людям свойственно смотреть не на цифры, а на свои доходы. И если цены растут, а продажи падают, если жена пилит, что ей не на что купить новую машину, а детей давно пора отвезти на море, то виноваты всегда не абстрактные экономические циклы, а проклятое государство.
Честнейшие и неподкупные новообразованные СМИ били точно в болевые места - в разницу между аристократией и горожанами, в привилигированное положение первых и трудности вторых. В коррумпированных чинущ, которые в любом государстве жируют на хлебных местечках. Истории о разорившихся предпринимателях были душераздирающими, хотя таких был дай Боги о,1% от всех дельцов королевства. Слухи и сплетни о королевской семье и ее окружении преподносились так, что юридически было не подкопаться, а практически народ ужасался и качал головой, читая об выходках избалованных и распущенных принцесс, или их распутной и равнодушной к страданиям народа матери.
Народ, спокойно живший при монархии и воспринимавший королевскую семью как национальное достояние и гордость, читая и смотря это, плевался, отворачивался, перелистывал страницы, но потихоньку упорно капающий яд стал разъедать самых нестойких.
В ход пошли и карикатуры, и анекдоты, и юмористические шоу, высмеивающие жизнь короны и аристократии, точнее, одной ее части. Некоторые персонажи удостаивались хоть и строгой, и сдержанной, но похвальбы.
Особого внимания удостоилось бедственное положение армии. Благородные офицеры и солдаты, до этого прекрасно переносившие стандартные тяготы военной службы, вдруг узнали, что им недоплачивают, их недокармливают и в общем не очень уважают.
Пока раскачался тяжеловесный аппарат министерства по делам прессы, пока тревожные звоночки слились в оглушающий набат, - новоявленный властитель умов человеческих уже был в Рудлоге если и не полноправным хозяином, то одним из самых влиятельных людей. Как его восхождение пропустил тогдашний начальник разведки и внутренней безопасности, бессменный руководитель Зеленого Крыла Игорь Стрелковский, непонятно. Возможно, он привык к тому, что страна у него под контролем. Хотя позднее анонимные источники утверждали, что часть полевых агентов была перекуплена или запугана, и информация к нему поступала с заметным опозданием. А, может, он просто прошляпил появление внутренней угрозы, сосредоточившись на шпионских играх с коллегами из соседних королевств. Как бы то ни было, когда он спохватился, он уже мало что мог поменять. Сделал все, что смог, и даже больше...но чуть-чуть не дотянул до выигрыша.
Одновременно с ним в Рудлоге возникла моралистская секта триединого. Эти товарищи, с удрученными от постоянной аскезы лицами, объявили себя истинными последователями Трехликого. Их идея, внедряемая в народ через открываемые молельные комнаты и храмы, а также через предоставляемые независимыми СМИ каналы, была очень проста: все проблемы от греха и засилия темных сил, а проблема страны - от греха ее правителей. Мысль была очень проста - надо поменять правителя, и, желательно, на такого, который сам из народа и радеет за народ. Начавшиеся аресты подавались как страдания за правду, а люди, сначала тихо, а потом громко роптали, глядя, как кротких монахов с мученическими взглядами сытые и суровые стражники "пакуют" в автозаки. Не обошлось и без красочных фотографий - огромный стражник избивает стоящего на коленях и плачущего старика-монаха, или монахи-братья молятся, стоя на коленях, фотография сделана сквозь решетки автозака на рассвете, и лучи восходящего солнца окутывают мучеников неземным светом....
Паровоз истории набирал ход, и, срывая тормоза, катил под откос. И только очень проницательный человек в момент общего раздрая и крушения идеалов мог бы понять, что падение в бездну организовано и вполне управляемо.
- Как это понимать, Игорь? - королева подняла голову от газеты "Честный день", которую только что просматривала. На ее ухоженном, красивом лице было брезгливое выражение, когда она аккуратно, как ядовитую змею, откладывала газету на журнальный столик, стоящий в кабинет начальника разведки.
- Что конкретно вы не понимаете, Ваше Величество? - уточнил начальник разведки. Вопрос был лишний, и играл скорее роль катализатора для выброса монаршьего раздражения. А если б раздражения не было, королева не примчалась бы сюда с утра пораньше, одетая в прямые светлые штаны и темно-синюю водолазку, вместо того, чтобы вызвать облажавшегося по всем фронтам руководителя Тайного Управления к себе на разгон. До вечера она бы уже остыла.
- Эта скотина опять распространяет чушь! В прошлом месяце, после Маринкиного выпускного, в этой газетенке написали, как моя дочь с подружкой перепились чуть ли не до зеленых чертей, и якобы шлялись по улицам без нижнего белья и приставали к прохожим. А теперь вчерашнее посещение Маринкой клиникой описано так, будто она ездила делать аборт, хотя малышка просто забирала витамины для своих лошадей. Ну как люди могут вестись на этот бред? - и она, вскочив, кинула газету на стол Игорю Ивановичу.
Он посмотрел на проехавшуюся по его бумагам, растрепавшуюся газетенку: на главной странице была фотография совершенно спокойно входящей в клинику Марины, сопровождаемой охраной. Любой здравомыслящий человек, критически оценивающий то, что ему показывают, а не то, что услужливо написано снизу, не нашел бы в фотографии ничего, свидетельствующего о случившемся или планируемом аборте. Беда в том, что здравомыслящих людей в королевстве, кажется, не осталось. А в кадр будто "случайно" попала вывеска "гинекологическое отделение".
