— Мадину убили, — сообщила я. — Гардэм ко мне прибежал, все, чем я могла ему помочь, — привязать к белому источнику.
— Дела-а-а, — протянул демон. И закончил уже знакомым: — Дура.
А чего еще можно было ожидать от демона?
— Хотя, — прищурился, — дополнительная защита тоже неплохо.
Неужели?!
— К слову, как обстановка в городке?
— Мэр сменился, гарнизон устраивают, белых набежало, — отчиталась я.
Слегка прищурившись, Гернаримарнахр издевательски протянул:
— Начала с мэра…
Вот ведь!
— Так с него все началось, — парировала я.
— Оправдываешься, — еще язвительнее подметил демон.
Обидно как-то стало, и, недолго думая, выложила козырь:
— Он ловец.
Подавившись очередным готовым сорваться издевательским замечанием, Гернаримарнахр прорычал:
— Так, все, в глушь лесную! Подальше от городов, людей и проблем! Собирайся, твою мать!
— Спасибо, мне и здесь хорошо, — настала моя очередь язвить.
— Отшлепаю! — пригрозил демон.
— Поздно меня воспитывать, сама кого хочешь перевоспитаю. — И это факт.
Гернаримарнахр нахмурился, опять достал чью-то закопченную конечность, погрыз. Он всегда грызет, когда злится. Еще недавно курил, но как понял, что это вредно для мужского здоровья, заменил погрызанием. Теперь вот грызет и на меня зло поглядывает… Ага, это потому что именно я ему про вред курения рассказала.
— Так, еще раз внятно и четко — чего хочешь? — прошипел демон.
Достала лист бумаги, вычертила схему, протянула ему.
Осторожно взяв кончиками копей, Гернаримарнахр поднес лист к лицу, вчитался, выругался на своем и мне малопонятном. Потом мрачно спросил:
— То есть перемещение тела, да?
Кивнув, пояснила:
— Я не знаю, где она. Не знаю, что с ней, все, что ощущаю, — Люсинда жива. Сколько еще она проживет — не знаю. Ранена ли, истерзана, пьют ее — не знаю.
— Не проще ли было бы начать поиск по крови? — вопросил Гернаримарнахр.
— У меня нет ее крови, — беспомощно развела руками. — И если она истерзана, не уверена, что сумею доставить ее в свою лавку живой. Ко всему прочему — я сейчас не в том состоянии, чтобы сражаться с тем, кто уже убил одну ведьму и сейчас убивает вторую.
— Телль, твою мать, Телль, — прорычал демон. Но погрыз копченую лапу, хмыкнул и добавил: — А вообще разумно.
— Поможешь? — уже совершенно уверенная в положительном ответе, спросила я.
Укоризненно покачав головой, Гернаримарнахр протянул:
— Ночь не спала явно, с утреца психовала, магичила на эмоциях, еще и это. Свалишься, Телль.
— Гардэм прикроет, — заверила демона.
Гернаримарнахр снова начал грызть копченую конечность и рыкнул:
— Давай уже, не тяни. Ох и бесишь ты меня, ведьма!
С улыбкой поднялась.
У меня уже все было готово — стол длинный обеденный мы с хранителями уже затащили, свечи расставили, гримуар был раскрыт на нужной странице, кинжал спиртом протерла.
— А, то есть на мое согласие ты изначально рассчитывала! — догадался Гернаримарнахр.
Обернувшись, послала ему самую очаровательную улыбку.
— Лиса ты, Телль, похлеще иной суккубки будешь, — хмыкнул демон.
Ничего не сказав, начала ритуал и почти сразу ощутила поддержку Гернаримарнахра — он так для виду чаще ворчит, а в принципе добрый со мной. Вот и сейчас помогать стал сразу, не дожидаясь, пока черная ведьма от слабости упадет. Нет, все равно упаду, но потом, когда закончу, а сейчас:
— Аграта эррата ланерран! — произнесла я, вскинув руки вверх.
И закрутился, завертелся призрачный зеленый вихрь, не желая подчиняться моему приказу, не желая рвать на части пространство, жаждущий лишь крови. И кровь заструилась по запястьям, подхватываемая одушевленным смерчем, впитываемая жадной сущностью.
— Э, не наглей, — послышался голос демона, — не наглей, я сказал, иначе мы с тобой позже поговорим, в моем мире.
Контролирует, я не одна. И жадная до крови сущность пыл поумерила.
А я продолжила уже значительно смелее:
— Таргшана эгаррра ахенна элтарра шарганн!
Треск пространства, вой обозленного приказом смерча, грохот грома, прогремевший где-то в доме, и рывок — отчаянный рывок, от которого я едва не задохнулась, и скрутившая все тело боль, когда смерч сделал последний глоток.
А затем на стол свалилось белое тело совершенно седой и полностью раздетой ведьмы. Свалилось, словно безжизненное, и я едва не взвыла, но…
— Она жива, Телль, — поспешил успокоить Гернаримарнахр. — Жива, слышишь, ослаблена только. Ты справилась, Телль. Отдыхай.
Вспыхнула огнем пентаграмма, затягивая остатки одушевленного и еще голодного вихря и падая на пол. Благодарно улыбнулась — демон обо мне позаботился, иначе пришлось бы усмирять смерч самой.
Вот только закрывая глаза и проваливаясь в бессознательное, я заметила, как распахнулась дверь, ведущая в подвал…
* * *
Я застонала и повернулась, проклиная все на свете и в первую очередь свою голову, которая нещадно болела. Но почти сразу пришло странное чувство — лежу на чем-то непонятном! Мягком, прохладном, слегка скользком и непонятном.
А затем услышала раздраженное:
— Вы нелогично себя ведете, господин Вегард.
— Мэтр Октарион, вынужден повторно напомнить, что в моем городе я буду поступать так, как считаю нужным.
— А я, в свою очередь, должен напомнить, что нахожусь в вашем городе как раз по причине необходимости борьбы с черными ведьмами.
— Рад, что у вас хорошая память, и советую вспомнить, что именно вы убеждали меня в совершенной безвредности госпожи Герминштейн.
Пауза, в течение которой я пытаюсь понять, что происходит. Затем голос беломагической вражеской рожи:
— Я не могу понять причин вашей упертости, господин Вегард.
— Как я уже говорил — не потерплю разврат в своем городе, — отчеканил мэр.
— Отношения между мужчиной и женщиной вы называете развратом? — рык белого мага.
И холодный ответ:
— Госпожа Герминштейн — незамужняя девушка, находящаяся в Бриджуотере без опеки со стороны родных, соответственно, да — ваши посягательства на ее честь я вынужден охарактеризовать как развратные действия.
Пауза, взбешенное:
— Хорошо, а если я на ней немедленно женюсь, вас это устроит, господин Вегард?!
— Вынужден выразить обеспокоенность тем, что это не устроит госпожу Герминштейн, — тон мэра стал на два градуса ниже.
— Поверьте, вам не о чем беспокоиться, — ядовито заверил мэтр Октарион.
— Как я уже говорил — госпожа Герминштейн находится в Бриджуотере без опеки своей семьи, соответственно, фактически под опекой главы города. Как ее опекун я дам свое согласие на ваш брак только по просьбе самой госпожи Герминштейн.
