И снова тишина.
Затем Арвейн произнес:
— Боюсь, у меня есть основания подозревать, что у вас в отношении данной ведьмы свой личный интерес, господин мэр.
— Это исключительно ваши подозрения.
— Похоже, они имеют основания.
— Повторюсь — это исключительно ваши подозрения.
Пауза.
Затем белый произнес:
— Ни одна черная ведьма до рождения дочери не свяжется со смертным, посему — не стоит тешить себя напрасными надеждами, господин Вегард.
— Я вижу, вы от подозрений перешли к предостережениям, — усмехнулся мэр.
А он вызывает уважение, чем-то мне сейчас отца напомнил, тот тоже всегда на все отвечает с достоинством.
Раздались чьи-то шаги, после распахнулась дверь. Я открыла глаза, встретилась взглядом с вошедшим мэром и поняла, где и в чьей, сухой, кстати, постели я лежу. Мэр остановился, глянул на дверь, за ручку которой продолжал держаться, затем на меня. Тяжело вздохнул и спросил:
— Давно в себя пришли, госпожа ведьма?
— Не очень, господин мэр, — натягивая белую простыню повыше, почему-то смущенно ответила ему.
— И многое вы за «не очень» успели услышать, госпожа ведьма? — Он тоже смотрел куда-то в сторону, избегая взглянуть на меня.
Решила не отвечать и потому попыталась спросить:
— А что с…
— Ваша коллега находится у лекаря. В себя уже пришла, спрашивала о вас. Ваш тигр вместе с остальными составными частями «расчлененной девственницы» ужинают, Дохрай заверил, что мяса в лавке достаточно. Еще вопросы?
После такого мне оставалось спросить еще только об одном.
— Господин мэр, — подняла голову, взглянула в карие глаза ловца, — а что я делаю в вашей постели?
Выдержав мой взгляд, он задал встречный вопрос:
— Вас следовало оставить лежать на полу, госпожа Герминштейн? Или, быть может, вы предпочитаете постель белого мага?!
Второй вопрос был задан несколько зло.
— Нет, — поспешно ответила я, — ваша меня устраивает в гораздо большей степени!
Мэр взял и улыбнулся.
И как-то он так улыбнулся, светло, искренне, открыто, что я дышать перестала. И так, не дыша, смотрю во все глаза на улыбающегося мэра, у которого от улыбки даже глаза как-то засверкали, а может, дело в том, что в окно били лучи заходящего солнца, и он весь в ореоле лучей был, и как-то…
Отвернулась, головой тряхнула, прогоняя наваждение, задышала… не поняла, что происходит! Стремительно повернувшись, снова посмотрела на мэра — мэр как мэр, да в лучах солнца, но так весь как прежде, и да — уже не улыбается, а смотрит очень встревоженно.
— Госпожа ведьма, вам нехорошо?
Нет, так, в общем, я себя очень хорошо чувствовала, что крайне странно. Вот только взгляд мечется по комнате, старательно избегая смотреть на некоторых. И так как смотрела я повсюду, увидела пузырек черного цвета на столике рядом. Не задумываясь потянулась, схватила, разглядела знак аркана и поняла, что это из арсенала ловцов.
— Восстанавливающее зелье, разработка нашей госслужбы, — произнес ловец.
— И что вы с ним делали? — испуганно спросила я.
— Влил в вас, — несколько раздраженно ответил мэр. — Вы же себя хорошо чувствуете, не так ли?
Сначала пожала плечами, потом неуверенно кивнула…
И вспомнила, как распахнулась дверь в подвал лавки Люсинды. Удивленно посмотрела на господина градоправителя, не выдержав, спросила:
— Так это вы взломали защиту Хархема?
Проигнорировав вопрос, мэр произнес:
— Раздевал вас не я, а госпожа Торникай. Здесь оставил по причине необходимости контроля — я не был уверен, что влил в вас достаточно. Ужин вам сейчас принесут. В постели проведете еще час, после можете вставать.
Подняла правую руку, щелкнула пальцами — магия отозвалась, вспыхнув зеленым огоньком над ладонью.
— Лежать, — безапелляционно повторил мэр, — еще час по инструкции. Без возражений.
Возражений и не было, но сев на постели и обняв колени, я с запоздалым изумлением поняла:
— Вы и защиту демона вскрыли!
— Я — ловец, — холодно напомнили мне. И добавили: — Не из рядовых. Еще вопросы?
Вопросов было много, но вспомнив сказанное про ужин, я уточнила:
— А еду готовили для меня или для вас?
Лицо у мэра окаменело.
— Нет, спасибо, я тогда дома поем, — откидываясь на подушки, решила черная ведьма.
— Чудовище, — пробормотал жертва моих зелий.
— Что? — вскинулась я.
Ничего не пояснив, мэр прошел к окну, остановился, заложив руки за спину и вглядываясь в горизонт, а затем сообщил:
— Ваша коллега ничего не помнит, абсолютно.
Приподнявшись на руке, удивленно смотрю на мэра.
Он, не оборачиваясь, продолжил:
— Ее пили. Основательно и жадно, снизив магический уровень раза в три и укоротив жизнь более чем на десять лет.
У меня похолодели ладони.
— Мэтр Октарион отметил, что ведьма не сопротивлялась, что и стало причиной столь стремительной потери сил.
Полуповорот, взгляд на меня и вопрос:
— У вас есть предположения, куда могла отправиться ваша коллега?
— Точнее, к кому. — Я села, поправила подушку и, устроившись удобнее, произнесла: — Люсинда получила уведомление от ордена… — Говорить об этом оказалось очень сложно, но я почему-то продолжила: — Я мало знаю, что такое наложение печати, мы не учили ничего подобного, но насколько я понимаю, в уведомлении речь шла именно об этом. Люсинда пришла в ярость, разгромила все в лавке, затем собралась и ушла, намереваясь вернуться в течение нескольких часов.
Мэр помолчал, затем веско добавил:
— Черная ведьма отправилась к тому, кому доверяла, раз ею не было взято ни единого амулета защиты.
Приподняв брови, удивленно спросила:
— Откуда вы знаете?
— Провел обыск, — последовал немногословный ответ. И столь же скупое пояснение: — Все амулеты защиты оставались в сундуке.
Не поверив собственным ушам, благоговейным шепотом спросила:
— Вы открыли ведьминский сундук?!
Господин мэр судорожно выдохнул и прошипел:
— Госпожа Герминштейн, уясните уже раз и навсегда, что я…
Не дослушав, подскочила на постели и жадно спросила:
— А с моим договориться сможете?
Ловец застыл с приоткрытым ртом.
— А то он мне конспект по запрещенным ритуалам до сих пор не выдает, — объяснила воодушевившаяся черная ведьма. — А он мне очень-очень необходим, и вообще сундук бесит!
Мэр гулко сглотнул. Затем отвернулся к окну и выдал:
— Полностью поддерживаю ваш сундук в стремлении оградить вас от необдуманных и опасных действий.
— В смысле? — не поняла я.
