— Все-таки взгляни на мои обереги, Питер, — говорит Джесум. — Ты пожалеешь, если я сообщу Кэли о твоем отказе. Она прибежит сюда и закатит тебе истерику.
— Похоже, мосту требуется серьезный ремонт до приезда его высочества, — замечает Арик.
При этих словах Питер выпрямляется и кидает на Джесума кислый взгляд.
— Ты хочешь спать сегодня за слабыми оберегами, господин Жонглер? — спрашивает Джесум.
При этих словах бронзовая кожа Жонглера начинает бледнеть.
— Если не возражаешь, твои охранные знаки осмотрю я, — предлагает Джерал. — Я исправлю их, коль они еще не совсем испорчены, а в противном случае сам приведу туда Питера. — Он ударяет о землю копьем, сурово глядя на Караульного. Тот делает большие глаза и понимающе кивает.
Джерал усаживает Роджера на своего огромного боевого коня.
— Держись крепче, — велит он, — мы сейчас прокатимся на лошадке!
Роджер смеется и тянет коня за гриву. Его отец и Джерал ведут лошадей к постоялому двору. Арик выступает впереди, словно вельможа, сопровождаемый слугами.
Кэли ждет у дверей.
— Джерал! — восклицает она. — Какой приятный сюрприз!
— Кто это? — спрашивает Арик, быстро приглаживая волосы и оправляя одежду.
— Кэли, — отвечает Джесум и добавляет: «моя жена», видя, что глаза Арика продолжают горсть нездоровым любопытством.
Арик, будто не слыша слов хозяина, широкими шагами идет к женщине, откидывая на ходу яркий плащ.
— Приятно познакомиться, мадам, — говорит он, целуя ее руку. — Я Арик Сладкоголосый, господин Жонглер и герольд герцога Райнбека Третьего, Хранителя Лесной Крепости, Носителя Деревянной Короны и Повелителя Анджира. Его высочество будет рад увидеть такую красавицу, когда прибудет на ваш замечательный постоялый двор.
Кэли закрывает рот рукой, ее бледные щеки покрываются румянцем под цвет рыжих волос. В ответ на приветствие она неуклюже приседает.
— Вы с Джералом, наверное, устали. Входите. Я угощу вас горячим супом и приготовлю ужин.
— С удовольствием, госпожа, — говорит Арик, вновь кланяясь.
— Джерал обещал осмотреть наши обереги до наступления темноты, Кэл, — замечает Джесум.
— Что? — спрашивает Кэли, отрывая взгляд от очаровательной улыбки Арика. — О, ставьте лошадей в сарай, а я покажу господину Арику комнату и начну готовить ужин.
— Отличная мысль, — соглашается Арик и подает ей руку. Они уходят в дом.
— Присматривай за ним, — шепчет Джерал. — Его называют Сладкоголосый, потому что от его голоса у женщин становится сладко между ногами, и я не знаю ни одной, кто не согласилась бы нарушить брачную клятву.
Джесум хмурится.
— Роджер, — говорит он, снимая сына с лошади, — ступай в дом и будь с мамой.
Роджер кивает, прыгает на землю и убегает.
— Последний Жонглер ел огонь, — сказал Роджер. — Ты умеешь глотать огонь?
— Конечно, — отвечал Арик. — А еще я могу выплевывать его, как делают демоны огня.
Роджер захлопал в ладоши, а Арик повернулся к Кэли, которая склонилась за стойкой, чтобы налить ему кружку эля. Она распустила волосы.
Роджер вновь потянул шута за край плаща. Тот отдернул его, и тогда малыш стал тянуть за штанину.
— В чем дело? — нахмурился Арик, поворачиваясь к нему.
— Ты умеешь петь? — спросил Роджер. — Мне нравится пение.
— Может быть, я спою тебе. Позднее, — ответил Арик, вновь отворачиваясь.
— О, исполни для него песенку, — попросила Кэли, ставя на стойку перед шутом кружку с пенистым напитком. — Он будет счастлив.
Взгляд Жонглера устремился к верху ее платья, который таинственным образом расстегнулся, когда Кэли наливала пиво.
— Ну разумеется, — согласился Арик, лучезарно улыбаясь. — Вот только сделаю глоток твоего прекрасного эля, чтобы смыть дорожную пыль в горле.
Он осушил кружку одним глотком, не отводя глаз от выреза платья, и сунул руку в большую пеструю суму, стоящую на полу. Кэли вновь наполнила кружку Арика, а он достал лютню.
В комнате зазвучало богатое контральто, чистое и красивое. Жонглер пел и наигрывал на инструменте. Песня была о деревенской девушке, которая упустила единственный в жизни случай полюбить человека, уехавшего в Свободные Города, и потом всю жизнь горько сожалела. Кэли и Роджер слушали, словно зачарованные. Когда он закончил, они начали громко аплодировать.
— Еще! — крикнул Роджер.
— Не сейчас, мой мальчик, — сказал Арик, трепля его волосы. — Может быть, после ужина. А почему бы тебе самому не поиграть?
С этими словами Жонглер достал соломенную бандуру с полосками из палисандрового дерева, вставленными в лакированную деревянную раму. Крепкая веревка соединяла ее с палкой величиной в шесть дюймов с обточенным деревянным шаром на конце.
— Возьми и поиграй немного, пока я поговорю с твоей милой мамой, — сказал он.
Роджер взвизгнул от радости, схватил игрушку, уселся на пол и стал ударять по деревянным полоскам, в восторге от разнообразных звуков, издаваемых инструментом.
Кэли смеялась, глядя на сына.
— Он когда-нибудь станет Жонглером…
— У вас не много посетителей, — заметил Арик, махнув рукой в сторону пустых столов в общей комнате.
— О, во время обеда народу собралось предостаточно, — сказала хозяйка, — хотя в это время года у нас редко появляются гости. Разве что Вестник заедет.
— Тебе, наверное, одиноко управлять пустым постоялым двором? — спросил Арик.
— Роджер не дает скучать. Он поднимает шум, когда здесь царит тишина, и наводит ужас во время караванного сезона, если пьяные гуртовщики напиваются, начинают петь песни среди ночи и будят малыша.
— Представляю, как тебе самой трудно уснуть при таком шуме.
— Нелегко, — призналась Кэли. — А вот на Джесума ничего не действует, спит без задних ног.
— Правда? — удивился Арик, скользя ладонью по руке женщины.
Ее глаза расширились, дыхание затруднилось, однако она не отстранилась.
Входная дверь с грохотом распахнулась.
— Обереги исправлены! — крикнул Джесум.
Кэли открыла рот и отняла руку так быстро, что пролила эль на стойку. Тотчас схватила тряпку и стала вытирать.
— Так быстро? — с сомнением осведомилась она у Джерала, опустив глаза.
— Честное слово, вам повезло, что они продержались. Я кое-что поправил на скорую руку, а утром поговорю с Питером и заставлю до захода солнца заменить все охранные знаки на постоялом дворе — в крайнем случае силой.
— Спасибо, Джерал, — поблагодарила Кэли, бросая на Джесума испепеляющий взгляд.
