Данай лежал на спине поодаль от костра, положив под голову ладони со сцепленными пальцами, любовался звездным небом и слушал обычный, ничего не значащий треп подчиненных. Это была уже третья их ночевка в этом мире, включая ту первую ночь, проведенную на базовом комплексе. Планета, на которую занесло его группу, вполне могла показаться райским уголком. Комфортные параметры внешней среды, обилие непуганой дичи, прекрасная рыбалка, целые рощи экзотических фруктовых деревьев – казалось бы, грех роптать. Поневоле в голове возникал вопрос: «А не само ли Провидение решило наградить нас заслуженным отдыхом?»
Однако, невзирая на отсутствие каких-либо подозрительных факторов, что-то здорово тревожило Даная. Необъяснимое чувство надвигающейся беды не позволяло ему полностью расслабиться и хотя бы на время принять действительность таковой, какая она есть. Нет, он не стал жертвой маниакального поветрия, не превратился в подозрительного параноика, усматривающего опасного врага за каждым валуном, под каждым деревом. Он был абсолютно уверен в том, что в ближайшее время никакая опасность не будет угрожать ни ему, ни его команде. Но он также твердо знал и то, что рано или поздно в этом мире им придется столкнуться с чем-то очень и очень страшным, настолько страшным, что рядом с этим самый мощный рой космических инсектоидов покажется безобидным лесным муравейником.
Чтобы не смущать товарищей раньше времени, капитан ни с кем не делился своими опасениями, в душе надеясь на то, что они окажутся всего лишь плодом его не в меру разбушевавшегося воображения. Однако именно сегодня пресловутые кошачьи когти особенно настырно скребли его прямо по сердцу.
Чтобы не оставаться один на один со своими предчувствиями, Данай вскочил на ноги, приблизился к костру и, усевшись рядом с философствующим на предмет унификации механозародышей гномом, плеснул в свою кружку темной пахучей жидкости. Этот тонизирующий напиток с легкой руки людей-переселенцев в мирах Великой Империи называли «кофе», хотя к настоящему земному кофе он не имел никакого отношения. Сделав небольшой глоток, Дан прищурился от удовольствия и стал слушать Храпа.
– …а еще нужно заставить этих умников-ученых, – продолжал рассуждать гном на волнующую его тему, – чтобы все механо-генетические существа научились давать потомство. Вот наша группа, например, использовала единственное яйцо и сидит теперь без пива и прочих радостей. А вот если бы база, в свою очередь, могла откладывать яйца, тогда в нашем распоряжении каждый вечер был бы приличный дом и синтезатор различных благ…
– Мне кажется, что тебе вполне хватило бы карманного пивного заводика, – прервал разглагольствования гнома маг группы. – Поэтому после нашего возвращения подай соответствующее предложение армейским тугодумам, может быть, они специально для тебя сотворят чудо-агрегат и наконец-то сделают твою жизнь счастливой даже в невыносимо трезвых походных условиях.
– Дождешься от них! – зло прошипел Храп, как будто уже когда-то подавал такую заявку. – Уж лучше пусть механоиды сами яйца несут – так проще.
– Вовсе и не проще, – встрял в разговор Данай, – сразу возникнут две проблемы отнюдь не философского характера. Во-первых, для размножения роботам понадобится стимул, иными словами, соответствующий инстинкт. Во-вторых, с появлением инстинкта размножения возникнет проблема ограничения рождаемости, иначе механоиды расплодятся в таком количестве, что станут настоящим стихийным бедствием. К тому же достаточно большие группы роботов склонны к объединению в сложные саморазвивающиеся системы с абсолютно непредсказуемыми свойствами. Прецедент образования подобной системы уже имеется, наверняка все слышали о суперкомпьютере Урании.
– Урания… Урания… – Храп задумчиво почесал лоб. – Что-то знакомое, но хоть убей, подробностей не помню.
– Расскажи, командир, – прогудел из темноты любознательный огр.
– Тут особо и рассказывать-то нечего, – начал Данай. – Лет двести или триста назад решили ученые создать гигантский планетарный компьютер на основе саморазмножающихся молекулярных механоидов, или, по-другому, нанороботов. Выбрали для этой цели Уранию – газовый гигант в звездной системе незаселенного разумными существами мира Селебры. Несколько автоматических зондов доставили на поверхность планеты, настроенных на бесконечное воспроизводство нанороботов, и стали дожидаться, когда эти твари переработают всю планетарную массу в огромный компьютер и что из этого выйдет.
В те времена в научных кругах шла бесконечная полемика по поводу предполагаемых результатов подобного эксперимента. Одни утверждали, что суперкомпьютер планетарного масштаба сам по себе штука весьма полезная и станет незаменимым инструментом в руках ученых. Другие считали, что результат столь грандиозного эксперимента не ограничится рождением банального калькулятора, пусть даже сверхмощного, поскольку столь сложная система не может не обладать высокоразвитым интеллектом. Последняя группа ученых, как водится, тут же разделилась на два лагеря: оптимистов и пессимистов. Оптимисты верили в предопределенный самим Создателем гуманизм всякого сверхинтеллектуального существа. Пессимисты приводили в качестве наглядного контраргумента расу инсектоидов. Короче говоря, все пятьдесят лет, пока нанороботы перерабатывали планетарное вещество Урании в единый суперкомпьютер, ученая братия без устали ломала копья, доказывая друг другу либо его исключительную полезность, либо вселенскую опасность будущего монстра.
Через полвека после начала эксперимента трудолюбивые молекулярные механоиды завершили свою работу, в результате которой не очень опрятный газовый гигант превратился в ажурную сферическую конструкцию, размером примерно с десяток планетарных радиусов бывшей Урании. Все попытки ученых высадиться на поверхность этого небесного тела заканчивались полным провалом – всякий звездолет, рискнувший приблизиться к нему на расстояние астрономической единицы, расценивался прожорливым созданием как полезная масса и моментально усваивался. Та же участь ожидала и любой другой небесный объект, оказавшийся по воле случая в зоне досягаемости силовых полей трансформированной Урании.
Второй стадией столь масштабного эксперимента стала загрузка суперкомпьютера полезной информацией. Для этой цели на безопасном расстоянии от его поверхности были установлены сотни ретранслирующих устройств, которые на протяжении пяти лет ежесекундно вдалбливали в мозг новорожденного терабайты информации. Через пять лет весь накопленный человечеством за долгие века существования опыт перекочевал в необъятные ячейки его памяти, а еще через пару месяцев суперкомпьютер вышел на связь с учеными и со свойственной детям и гениям прямолинейностью попытался выяснить, чего же они от него хотят.
