Нехитрый план лобовой атаки против остатков сил иругами удался на славу. В течение последующего часа архимаг Теору и его помощники смогли провести несколько магических ударов по площади, таких же, какие они смогли произвести в первый час битвы. Окончательно выбившись из сил, маги смогли нанести значительный урон наступающим, и последующий удар тяжеловооруженных всадников окончательно смял и разметал остатки наступающих сил врага. Как и всегда, вся огромная армия иругами предпочла погибнуть почти в полном составе, чем отступить, однако Манарин, слушая доклад о победе от вернувшегося полковника, едва сдерживающего радость, думал лишь о том, что все эти тысячи иругами погибли не из-за храбрости, а из-за своей неудержимой и бесконтрольной ненависти, которая была сильнее их инстинкта самосохранения.
"Будь они людьми, такими же, как мы, которые пришли сюда биться насмерть за свое будущее - они были бы храбрейшими из всех, кто когда-либо существовал на этом свете. Мы же просто истребили очередную орду безумных тварей".
Искусственное освещение, созданное магами, уже было не в силах развеять ночные сумерки. Магическое облако медленно таяло, и его свет с каждой минутой слабел. Когда наступила полночь, на все еще затянутом низкими тучами небе медленно тлело мертвенно белым огнем призрачное облачко, готовое пропасть окончательно. Было уже совсем темно, и зажженные внизу у самого подножия холма костры и факелы смогли осветить большую часть позиций, которые удерживали люди. Маршал услышал внизу пение, подхваченное в другом месте, и в другом. Воины, словно бы очнувшиеся от многочасовой мясорубки, пели громко и бодро, словно бы только что осознав, что выжили и победили в жестоком и страшном сражении.
- Воды, - попросил Манарин, чувствуя, как пересохло в горле, и не прошло и минуты, когда из походного шатра выскользнул слуга, торопливо несущий на подносе чашу с ледяной родниковой водой.
На холм возвращались полковники и князья, принявшие участие в битве. Все они были уставшими и помятыми, и маршал не видел среди них тех, кто был на совете. Загадывать было рано: возможно, они все еще там, внизу, среди израненных солдат, и они рано или поздно поднимутся на холм, чтобы доложить о потерях.
"Если только они сами не числятся убитыми".
На холм прибыл Суралис. Он вернулся пешком, его флан был серьезно изранен в ходе сражения, и великий князь велел умертвить несчастное животное, верой и правдой служившее ему на протяжении многих лет. Сам Суралис едва держался на ногах от усталости. Его доспех, заляпанный дурно пахнущей темно-синей кровью иругами, был изуродован многочисленными ударами вражеских дубин и мечей, алый плащ изодран. Суралис чувствовал себя крайне погано из-за острой боли в боку, куда угодил наконечник вражеского копья, однако решил, что показаться медику он сможет и чуть позже. Сломанные ребра и многочисленные ушибы по всему телу - меньшее, что он мог заработать в такой битве, как эта. Погибли многие хорошие знакомые великого князя из числа рыцарей, и ему было не на что жаловаться.
- А. великий князь, - сухо сказал Манарин, увидев Суралиса. - рад, что вы остались в живых.
- Славная битва... Каковы наши потери? - спросил приближающийся Суралис, прихрамывая на правую ногу.
- Более четырех тысяч убитыми, еще подсчитывают.
- О, Кревим, - пробормотал Суралис. - Я только что слышал, что у нас почти три тысячи тяжелораненых...
- Раненные будут вывезены на север в течение двух ближайших часов. Мы так же не будем задерживаться. Отступаем утром, к вечеру мы должны достигнуть окраин Эрефина.
- Эрефина?
- Да, только там мы сможем передохнуть. Оттуда я отправлю гонца на эрфе в Инералис с вестями о нашей победе.
- Почему мы не можем переночевать здесь? Думаете, иругами атакуют вновь?
- Нет, мы разбили их авангард подчистую. Разведчик еще вчера докладывал о том, что эта орда движется на нас обособленно, не имея резерва.
- Тогда в чем дело, Кревим побери?.. Солдаты устали, а нам еще предстоит собрать и сжечь тела наших павших...
- К юго-востоку отсюда раскинулись Аламорские топи, князь. Оттуда очень скоро прибудет целый рой ирчи, так что нам лучше убираться с этих холмов.
- Ирчи... - Суралис поморщился. - Я совсем позабыл об этих тварях.
- Да, насекомые спешат попировать и отложить свои личинки в трупы, так что нам следует торопиться, если мы не хотим, чтобы наши мертвецы попали к ним на стол...
- Мы не сумеем сжечь всех иругами...
- Кревим с ними, - зло проговорил маршал. - Пусть ирчи жрут дохлых ублюдков. Заодно рой и его расплодившийся молодняк на время перекроет эту область для следующей армии иругами.
- Согласен, - кивнул Суралис. - Я видел, что многим из полководцев удалось выжить, хотя они были в самой гуще сражения, однако я до сих пор не видел Теору...
- Старик потратил много сил, кажется, он без сознания.
- Вот как!..
- Скоро Теору будет в порядке. Главное, что мы устояли.
- Да... Да... - Суралис, морщась от боли, поднял руку к боку. - Пожалуй, до того, как мы отправимся в путь, мне следует показаться медику.
- Эй, медика великому князю! - обернувшись к шатру, кликнул Манарин. - Ступайте, господин Суралис, вам следует перевести дух.
Князь обернулся на степь, погруженную в желтые огни костров. Там все еще слышалось пение, и очень скоро там начнут собирать изуродованные тела павших воинов империи, чтобы сжечь их на огромных погребальных кострах перед тем, как уйти из этих мест.
Суралис подхватил непослушной рукой искусственный цветок на цепи, висящей на шее поверх брони, ткнулся пересохшими губами в символ гармонии и жизни, и в его мыслях вновь пробудились строки древней молитвы, заученной еще в детстве.
"Хвала Праматери, я жив. Моя защитница, мой светоч и моя опора, благодарю тебя, моя жизнь и судьба принадлежат только тебе"...
***
Новости с юго-западных границ империи Кадин предпочел обдумать в одиночестве, как делал это и раньше, отдав распоряжение так же оповестить имперский штаб. Известия о первой битве, состоявшейся у Тларака, пришли во дворец Лэор в первом часу ночи. В коротком письме-донесении первый маршал Дил Манарин описал результаты сражения, как "полный разгром авангарда захватчиков".
Лишь ближе к утру, перечитав в сотый раз письмо маршала и обдумав все возможные последствия и варианты дальнейших событий, Кадин уделил пару часов отдыху. Сегодня днем весть о первой победе облетит весь Инералис, а следом и остальные города империи Алтес, но ему, правителю, нужно будет решать другие проблемы, которые влекут за собой подобные новости. Этим же днем Кадин рассчитывал получить подобные донесения и от других генералов и маршалов, возглавляющих армии, уже противостоящие натиску вторгшихся иругами у южных границ, и он рассчитывал, что и эти донесения будут сообщать лишь о победах империи в начавшейся войне.
