— А что, нечисть эта давно висит?
— То смотря какая. Первую башку приколотили — я ещё от гусей прятался, — ухмыльнулся Янусь, — Вон, гляньте, ratea sonumari. А последнюю вчера, latis nersa.
Если бы не «латис» вместо «латеис», произношение корчмаря было бы идеальным.
Куда я заехал?!
— Весёлая у вас магичка.
— Да не. Она не магичка, она… вроде рыцаря, — простодушно сообщил парень, — Колдовать не умеет, а мечом владеет отменно, с любой нечистью справится.
— Мечом? С любой?
Янусь заметно покраснел.
— Из лесных тварей, какие наведывались, с любой, — поправился он.
Я понимал, почему абиолог обманывает доверчивых селян, притворяясь, будто она «вроде рыцаря». Рыцарь не должен исцелять чёрную лихорадку (единственное лекарство — цветки адильского кактуса, растущего исключительно в пустыне Унчан материка Чоншу). Рыцарю не требуется снимать порчу с бездельника, которому в детстве всё позволяли, а теперь никто, кроме кривой Таськи, в жёны не идёт, да и той откупное давай. Не нужно навевать удачу, превозмогая третью аксиому Лайтимы (гласящую, что удача эфин-коррекции не подвержена). Не приходится менять погоду (сдав дисциплины стихийной магии на два и торжественно утопив конспекты в Выпускницкой Огнеяме). Незачем сочинять предсказания (ну где вы видели абиолога со способностью к предсказаниям?!) и внушать сборщику податей, что медный летник — это бронзовая вёска…
Словом, «под лунами найдёшь причин немало» абиологу представиться рыцарем.
А вот причин деревенскому мальчишке изучать литен я не вижу…
Жабинка изнутри оказалась не хуже, чем с краю: нет-нет, да встретится по-шерски разноцветный дом. Жилище Леки не подвело: светло-коричневое, с резными жёлтыми наличниками и застеклёнными окнами, с дверью, старательно разрисованной плющом и папоротником (знак мага восьмой степени затерялся в левом верхнем углу — эфин заметишь). С типично стреленской прихожей: тростниковый коврик на полу, рукомойник справа от входа, полочка для обуви, резной шкаф, зеркало… только светильника с огневиком не хватает.
Комната была похожа на прихожую не больше, чем витха «Стрела, улетевшая в рассвет» на трактир «Голова Берислава». Сложный узор на стенах и потолке, плетеная мебель, окна из зачарованного шерского стекла-«незаглядки».
Практикант, вымытый и закутанный в одеяло, полулежал на диванчике и одной рукой держал чашку с чем-то дымящимся. Лека сидела в кресле:
— Проходи, — сказала она, — Ничего опасного, недолеченный бронхит, справлюсь за пару дней.
— А ты говорил — «краснозуб съел», — укоризненно заметил я.
Шелис потупился.
— Кого? — уточнила Лека.
— Полагаю, тебя. Это ты — его учитель-абиолог?
— Шелис, ты что… так прямо и сказал?
Шелис пробормотал что-то невнятное.
— Тебе не стыдно? Чему я тебя учила?! Надо было сказать «но однажды он встретился с краснозубом…», — и Лека с неописуемо грустным видом развела руками, — Я думала, ты ушёл потому, что всему научился. Кажется, напрасно.
Какие-то странные отношения.
И потом… выговор (пусть даже по непонятному поводу) не делают с таким лицом! Лека смотрела на Шелиса, словно шер на личное дерево.
— Нищая крестьянская семья, — сказал я потолку.
— Шелис?
Неужели угадал?
— Родители умерли от чёрной лихорадки.
— Шелис, ты и это говорил прямым текстом? — с ударением на «это» переспросила Лека.
Шелис вздохнул.
Лека картинно схватилась за голову.
— А если бы случайно вышел сглаз-навев?! Я-то легко отведу, а отец чем виноват?
— Как, ещё и отец есть?
— Насколько я слышала, все опыты по бесполому размножению человека провалились, — с ехидной улыбочкой ответила Лека.
— Нет, я понимаю… я имел в виду — здесь.
— Зачем — здесь? — Шелис и Лека уставились на меня с одинаково недоуменными лицами.
— Не знаю… для воспитания, — растерялся я.
— Никакой отец для воспитания не нужен, — уверенно заявил Шелис.
— Человеку достаточно одного толкового родителя, — вторила Лека.
А это хорошо. Мне он тоже не нужен.
Умывальная комната была прекрасна.
Горячая и холодная вода (мощность нагревателя — три жар-камня), «дождик», тейквет (он же «ирксская прачка», устройство для стирки с магическим самокрутом), четыре полки аумилловских кремов, шампуней и смесей для купания, мыло нескольких сортов (для разнообразия — от «Лаон Шелл»), большая кедровая ванна. Светильник с огневиком, «фиалковая» плитка на полу и стенах…
Забравшись в воду, я задумался — как Лека ухитрилась устроиться в деревне с таким комфортом? Да, магу по силам соорудить водопровод и систему очистки (особенно, если есть деньги на редкие минералы, ирксские механизмы, шерскую косметику и наём рабочих). Но одно дело — башня на отшибе, где и вправду можно творить что хочешь, от канализации до «кровавой капели» по седьмым числам, и другое — процветающая деревня. Куда соседи-то смотрят?
— У меня все смотрят куда надо, — с готовностью объяснила абиологичка.
Мы сидели в первой комнате[20] — Лека в кресле, я на диванчике. Шелиса отправили спать. Передо мной стоял кувшин лёгкого расслабляющего зелья.
— …то есть, куда угодно, лишь бы не на меня. Не сплетничают, не следят, не замечают, что я не старюсь… пока не замечают.
— Как тебе удаётся поддерживать долгий отвод внимания? Ведь квадратичная зависимость…
— А зачем отводить внимание, когда можно зачаровать? Или проклясть?
— Затем, что просчитать все последствия такого проклятия сумеет разве что Арвешше Снежный или…
— Я, — с улыбочкой закончила Лека известную поговорку.
— А, ну да.
Честно говоря, я сомневался до последнего. Знал, что должно быть, но немного не верил. На портрете в «Магическом Обозрении» красовалась мраморная статуя со строгим лицом, сложной причёской «водопад» и амулетами из дальшских изумрудов поверх шёлкового халата. А передо мной сидела симпатичная насмешница в простой льняной одежде. Коса до пояса, вздёрнутый носик, три висюльки из коры (вообще не волшебные), босые ноги… и это Leka las Inova, Лека Госпожа Сна, лауреат премии Трилистника и автор заклинаний на крови?!
Хотя… кто бы удивлялся! Меня тоже любят обзывать «живой легендой», «интуитивным некромантом» и тому подобными нелепыми словосочетаниями. И тоже удивляются при встрече — что ж я, такой-сякой, на портрет в учебнике некроанализа для восьмого курса не похож (а что, с позволения сказать, «нарисовано» в книге по истории магии!).
— Всё это не слишком сложно. Большинство людей хотят видеть то, что удобно видеть, и если легонько подтолкнуть, они и не посмотрят в ненужную сторону.
