— Итак, в этом году мы с вами начнем введение в курс боевой магии…
— Боевой магии? — пораженно, на весь зал, спросил Джеймс.
— Именно, мистер Поттер, — кивнул Лисов. — Защита от Темных Искусств требует не только знания заклинаний щитов, но и атакующих. Одной обороной тьму не одолеть. Конечно, не скажу, что ваше английское Министерство было в большом восторге…. Но, в конце концов, нам с директором МакГонагалл удалось их убедить в необходимости обучения вас азов боевой магии. Скажу сразу: никаких сверхмощных заклинаний, уничтожающих за раз сотню противников, не будет. Лишь тот минимум, необходимый для индивидуальной защиты и защиты своей семьи. Но и это не мало, уж поверьте мне…
— Сэр, а мы будем изучать Стихийную магию? — выкрикнул с места один из хаффлпаффцев.
— Какую-какую магию? — переспросил Лисов. — Вы в каком веке живете, мистер Грогски? Так называемая «стихийная магия» — пережиток прошлого.
— А что такое стихийная магия? — не понял Фред, явно заинтересовавшийся этой темой.
Остальные ученики поддержали вопрос Уизли. Видя такой интерес, учитель устало вздохнул:
— Ладно, отступим немного от темы, — Лисов уселся на краешек своего стола. — Итак, что такое стихийная магия? Это заклинания, относящиеся к одной из стихий. По общей квалификации определенно четыре стихии: Огонь, Вода, Воздух и Земля…
— А я слышал, есть еще Молния, Металл, Лёд… — снова подал голос неугомонный хаффлпаффец.
— А я слышал, что выкрикивать с места и перебивать учителя — не лучшая идея, — ответил Лисов. — Пять баллов с Хаффлпаффа, мистер Грогски. И запомните: все эти молнии, лёд, металл и прочее — максимум небольшие ответвления от основных стихий, но никак не самостоятельные виды. Уж не знаю, кто вам говорил такие глупости. Итак, определились, что такое Стихийная магия. В древности, многие маги, особенно в Азии, считали, что каждый может в должной мере применять заклинания лишь одной из стихий, максимум — двух. Но это не так. Любой маг способен в равной степени применять заклинания любой из четырех стихий, и отсутствие контроля над какими-то из них — это крайне редкое отклонение. Конечно, при использовании лишь одной стихии повышается уровень владения ей, но контроль над остальными тремя не теряется.
— Но почему нам не преподают Стихийную магию, сэр? — рискнула спросить Алиса.
— В этом нет смысла, мисс Дэвис, — взгляд Лисова задержался на девушке. — Выносить Стихийную магию, в виду ее устарелости, в отдельный предмет нецелесообразно. Вам, собственно, и без нее преподают стихийные заклинания. Вингардиум Левиоса, к примеру, относится к стихии Воздуха, Агуаменти — к Воде, Инсендио — к Огоню, и так далее.
Учитель замолчал, но почти сразу же продолжил:
— Но хватит отступлений, — сказал он, вставая и снова подходя к доске, — вернемся к теме урока. Сегодня мы разберем, что такое боевая магия, область и правила ее применения, какие заклинания к ней относятся и когда их разрешено применять…
— В общем, все прошло гораздо лучше, чем я думала, — сказала Алиса вечером того же дня, когда их компания собралась в Выручай-комнате.
— Лучше? — завопил Фред. — Да он задал нам, чуть ли не весь Уголовный Кодекс выучить! А ты видела, сколько правил техники безопасности? Да История Хогвартса тоньше! Молли, трудно это сказать, но ты была права — он настоящий изверг…
— Да ладно тебе, — легкомысленно заявил Поттер, развалившись на диване. — Выучим. Впервой что ли?
— А ты что думаешь, Алекс? — спросила Алиса, обращаясь к лежащей на столе книге.
— Думаю, ваш новый учитель знает свое дело, — донесся от книги спокойный мужской голос. — И это хорошо. Раньше на место учителя ЗОТИ брали кого попало, один другого хуже.
Эту странную говорящую книгу, а точнее дневник, Алиса нашла в библиотеке Хогвартса на своем первом курсе. Правда, тогда он говорить не мог, только письменно общаться. Говорить он научился уже позднее, когда достиг определенного уровня.
Путем нехитрых экспериментов Алиса с друзьями определили, что дневник — вместилище невероятного количества книг. Он мог показать любую информацию, хранящуюся в библиотеке, стоило только назвать тему.
Как говорил сам дневник — за долгие годы, проведенных в библиотеке, он «впитал» все знания находящихся там книг. Имя, кстати, дневнику было дано по имени его создателя и первого владельца. К сожалению, время стерло его имя полностью, оставив только «Алекс».
Этот дневник был самым ценным, что только было у Алисы. Ведь Алекс был не только сборником всех известных книг библиотеки — он стал ей другом.
— Да, — нехотя согласился Фред, вспоминая рассказы отца, — но все-таки задали нам слишком много…
— Тебе же это не к следующему уроку надо выучить! — не выдержала Молли. — Контрольная по этой теме только через месяц, есть время подготовиться.
— Но было в этом Лисове что-то странное, — внезапно признался Алекс.
— Странное? Что именно? — насторожилась Алиса.
— Когда он колдовал…. Это было что-то знакомое, — дневник определял людей по «вкусу» (или, если угодно, «запаху») их магической силы, и утверждал, что у каждого мага он уникальный. — Как будто я раньше ее уже ощущал. Возможно, это было еще на заре формирования у меня полноценной личности. Может, он встречался с моим создателем?
В бесстрастном голосе Алекса Алиса услышала тщательно скрытую надежду. Найти своего «отца» — это была мечта дневника. Хоть это звучало и глупо, мечта у книги, но девушка крайне серьезно относилась к своему другу и старалась ему помогать.
— Мы могли бы у него спросить, — неуверенно предложил Джеймс.
— Тогда придется рассказать об Алексе. Не хотелось бы, — сказала Алиса. — Но не беспокойся, Алекс, мы найдем способ, обещаю.
— Спасибо, Алиса, — тепло поблагодарил девушку дневник.
Учить детей оказалось сложнее, чем я себе представлял. Хотя, казалось бы, в чем проблема? Я объяснял необходимую программу доступным языком, приводил примеры, демонстрировал применение заклинаний, не забывал и про практику студентов. Все было идеально. Но продолжалась эта идиллия ровно до тех пор, пока преподаваемый мной материал не сталкивался с непроходимой тупостью отдельных студентов, которых на каждом курсе было несколько человек. Даже Равенкло «порадовал» меня подобными учениками.
И ладно бы эти «гении» просто ничего не понимали, но ведь они же тянули за собой в пучину невежества и остальных. Каждый из этих болванов мог задать такой вопрос, на который даже я не мог ответить. А отвечать было необходимо, иначе тогда урок можно было считать сорванным — студенты «загорались» таким вопросом и требовали ответа.
