Глава 11
Эта змея нам известна. Ее яд не опасен для человека.
последние слова герпетолога
Зинаида Михайловна была категорически против похода вглубь острова. Туптуга не сумел толком объяснить, как далеко до поселка Бунтабу — единственного крупного поселения на всем острове. В конце концов он нарисовал на песке длинную линию, потом отчеркнул маленький кусочек и сказал, что вот это — тот поселок, где они сейчас. Света тут же подсчитала, что до искомой точки отсюда от десяти до пятнадцати километров — в зависимости от точности чертежа.
— Петя, а вдруг они каннибалы? — испуганно косилась на Туптугу жена. — Или вдруг приносят человеческие жертвы?
— Ну, этот вроде мирный, — пожал плечами Колобков. — Серега, спроси у него, они людей жрут?
— Что ты, Серге! — испугался Туптуга, когда ему перевели вопрос. — Человека есть нельзя — табу, грех! Свинью можно есть, а человека нельзя!
— Видишь, Зинулик, не жрут, — равнодушно хмыкнул бизнесмен, услышав перевод ответа. — Петрович, ты точно не идешь?
— Извини, Иваныч, я лучше еще потренируюсь, — ответил с верхушки пальмы механик. Залететь-то он залетел, а вот спуститься трусил. Матильда Афанасьевна, громко кряхтя, раскладывала под деревом надувной матрас. — Из меня сейчас пешеход, как из дерьма пуля…
— Хоть Свету оставь в покое! — уцепилась за старшую дочь Зинаида Михайловна. Та молча прищурила глаза, и мамины пальцы сами разжались. — Ну и иди, если мать не жалко…
— Хватит со мной нянчиться, мне уже семнадцать! — выпятила челюсть Светлана. — А ты меня все пеленать пытаешься!
— Пеленать?… — оживился Каспар, околачивающийся поблизости. — Добрая женщина, окажи услугу бедному больному старцу…
— Да пошел ты, матрац старый!.. — выместила зло на волшебнике Зинаида Михайловна.
Так начался еще один поход по джунглям. На этот раз — малым составом всего из пяти человек плюс проводник. Колобков сначала подумывал пригласить волшебников, но потом вспомнил чудом потушенный лесной пожар и решил, что лучше не стоит.
— Самое главное — не повстречать ука-ука, — сообщил Туптуга.
— А кто это? — устало спросил Чертанов.
— Ука-ука — это почти мбумбу, только очень глупые. Они живут в лесу, как макаки, и не умеют ничего делать, только поднимают с земли камни и палки, и ими дерутся. Плохие.
— Папа, а ты знаешь, что Меланезию тоже называют Черными островами? — спросила Света, идя за отцом по еле заметной лесной тропинке.
— Теперь знаю, — покладисто согласился тот. — Серега, не спи под стрелой, шагай ширше! Чую, нагрузки тебе не хватает!
— Хватает! — озлобленно огрызнулся сисадмин, поправляя лямки рюкзака.
Подарками для аборигенов навьючили именно его. Гена с Валерой на работе — охраняют остальных, Туптуге лучше не доверять, Светочка для такого слишком юное и нежное создание, а Колобков — начальник. Начальникам тяжести таскать не по чину. Поэтому основной груз и тащил тот, кто и так по жизни крайний — сисадмин.
По крайней мере, на острове Бунтабу концентрация тепория была немного ниже, чем на острове Волхвов. Соответственно и жара стояла более мягкая. Хотя все равно жара.
Туптуга шагал размашисто, опираясь на толстую суковатую палку. Почти такую же вырезал себе и Колобков — сам вырезал, без чьей-либо помощи. В этих густых зарослях хорошая, надежная палка — один из предметов первой необходимости. Еще бы лучше копье, да где ж его взять? Чумбуи-леки запрещено иметь какое-либо оружие, а то еще ткнет в кого-нибудь! Не то страшно, что убьет, а то, что осквернит. Оскверненного и похоронить-то по-человечески нельзя — табу.
— Гляди, Серге, белые макаки! — ткнул пальцем Туптуга.
Перегруженный сисадмин раздраженно повернул голову, ожидая, что это очередная насмешка над их уродливой по здешним понятиям кожей, но это действительно оказались макаки. Обезьяны в половину человеческого роста, покрытые белоснежной шерстью. На фоне зелени и ярких цветов, в изобилии произрастающих на Бунтабу, они выделялись, как эскимос в Африке. Но, похоже, полное отсутствие маскировочной окраски их мало беспокоило — беззаботные зверюшки носились по ветвям с дикими воплями, гоняясь друг за другом и сражаясь из-за плодов. Впрочем, крупных хищников на этом острове не водилось — разве что роскинго иногда залетит.
Заглядевшись на белых макак, Туптуга едва не наступил на крохотную зеленую змею. Он заметил это только в самый последний момент и едва успел отпрыгнуть в сторону. Причем с диким криком ужаса.
Колобков тут же подскочил со своей палкой и замахнулся на безногую рептилию. Туптуга немедленно завопил еще громче и оттолкнул бизнесмена так, что тот не удержался на ногах. Гена с Валерой мгновенно скрутили нахального мбумбу, и Гена приставил ему к виску браунинг.
— Ур-ру! — прорычал он.
— Уяк! — согласился Валера.
— Серге, скажи им, что змея Ара — табу, священная! — взмолился туземец, с ужасом видя, как Колобков снова тянется за палкой. — Ее нельзя убивать, Лукенкуи разгневается!
Чертанов торопливо перевел, и Колобков неохотно оставил змейку в покое.
— Серге, скажи своим друзьям, чтобы коснулись змеи, пока не уползла: это приносит счастье, — посоветовал Туптуга, успокоившись насчет судьбы священного животного. — Добрая примета — в любом поселке живет такая. Перед охотой охотник всегда касается хвоста змеи — хорошая охота. А позабудет коснуться — плохая охота.
— А она не ядовитая?
— В ее зубах нет яда, это добрая змея.
— Хм-м-м… погоди, я чего-то не понимаю. Если она не ядовитая, а дотронуться до нее — к счастью, чего ты тогда так шарахнулся?
— Я же чумбуи-леки, Серге, — укоризненно посмотрел на него Туптуга. — Мое прикосновение осквернит священную змею, и она перестанет быть священной!
— Серега, чего он говорит? — нетерпеливо спросил Колобков.
— Он говорит…
— Тихо, тихо, Серге! — сделал зверское лицо проводник, внимательно к чему-то прислушиваясь. — Прячьтесь в кусты!
— …что мы должны спрятаться в кусты, — невозмутимо закончил Чертанов.
— Заче… — вякнул Колобков, но телохранители уже схватили его и насильно запихали в самую гущу. Гена с Валерой услышали громоподобную поступь чуть позже выросшего в джунглях дикаря, но раньше всех остальных.
— Большой Шумузи! — прошептал Туптуга, залезая туда же. — Идет сюда! Плохо видит, но хорошо слышит и все чует!
— Ты же говорил, что он не хищный! — возмутился Чертанов, которого придавило тушей Валеры.
— Большой Шумузи не ест человека. Но на пути у него не стой — раздавит! Совсем плохо видит, не разбирает дороги!
