Дойдя до китобойного судна, Тимур увидел, что здесь не спят. У единственного узкого трапа стоял матрос с большим фонарём, при виде Тима он посветил ему в лицо, хрипло выкрикнул:
— Куда прёшь бродяга?! Иди своей дорогой!
— Мне нужно увидеть капитана, или его помощника. У меня важное дело.
— Я боцман, выкладывай, что у тебя там. Капитану сейчас не до степных бродяг.
— Мне надо покинуть Тувис на вашем корабле. Высадите меня потом в первом же порту — я вас не обременю, и смогу оплатить проезд.
Тим вдруг похолодел, и, не обращая внимания на боцмана, принялся лихорадочно копаться в мешке. Проклятье — так и есть! Пояс с зашитыми серебряными монетами исчез. Остался лишь кошелёк с медью, а это ничтожная сумма. Трижды проклятый бордель!
— Ты что там, казну императора потерял? — злорадно поинтересовался боцман.
Ответить Тим не успел — за спиной послышался восторженно-пьяный голос.
— А вот и мы! Заждались? О! И наш друг из степей тоже здесь!
Обернувшись, Тим увидел парочку вдребезги пьяных матросов. На ногах они держались лишь потому, что ещё не определились в какую сторону падать. Один из них знаком — тот самый седобородый китобой, встреченный в «Трёх якорях».
Боцман при виде пьяной парочки в невероятно грубой форме высказал предположение, что оба матроса всю ночь гнусно удовлетворяли похоть вонючего осьминога, а так же друг друга, всю городскую стражу, три якоря на вывеске трактира и сам трактир. Высказав эту смелую догадку, он деловито поинтересовался:
— А где Нурио? Он же уходил с вами! В какой заднице вы, плевки морские, его забыли?
Матросы недоумённо переглянулись. Тот, что был помоложе, резко нагнулся, будто ожидая, что найдёт пропавшего Нурио у своих ног. Зря — нельзя так шутить с равновесием. Не удержавшись, завалился набок, поджал под себя ноги, мгновенно захрапел.
— Три якоря ему в задницу! — возмутился боцман. — Токс, быстро тащи эту падаль в кубрик! И Токс: ты что, знаком с этим молокососом?
— Да мы с этим достойным юношей чуть ли не братья! — с надрывом признался седобородый, подмигнув Тиму.
Далее он попытался поднять товарища, но не удержался, свалился сам, начал тащить тело ползком. Боцман, осыпая его изощрёнными ругательствами, выкроил для Тима пару мгновений:
— Парень, мне показалось, ты богатством уступаешь императору?
— Вы правы, денег у меня немного, — признал Тим.
— Вот что я тебе скажу. «Клио» отходит сию минуту — иначе прозеваем отлив. А Нурио, между тем, нет. Нас и так немного, и выходить с некомплектом не хотелось бы. Хочешь идти с нами: пойдёшь младшим матросом, на половинной доле. Капитан будет не против. Беру я тебя только потому, что тебя знает Токс. Да и степняки привычные к качке — что на лошади качаться, что на палубе, разница невелика. Пойдёшь?
— Я согласен, но мне надо будет сойти в первом же удобном порту. Я вообще-то направляюсь в империю.
— Про порты ничего не знаю, мы не торгаши, мы китобои. Где будем завтра, даже капитан вряд ли скажет. Давай, помоги Токсу затащить на палубу этот мешок с собачьим дерьмом. Пора убирать трап — «Клио» отчаливает. А это ещё что за представление?! В городе пожар! Что-то горит, и горит хорошо. Не похоже что это «Три якоря»… Но запросто может быть, что это наши дерьмохлёбы перед плаванием на всю катушку оттянулись — горит где-то в районе трактира или борделя Шиты… Давай шевелись, надо убираться отсюда, покуда стража не нагрянула.
Тиму ход мыслей боцмана понравился.
Проснувшись, Тим не сразу вспомнил где он, и как сюда попал. В голове какой-то злой кузнец с парой молотобойцев работали на совесть, не покладая рук — это было очень больно. В теле ломила каждая косточка, а во рту стоял вкус протухших помоев. В детстве Тиму доводилось серьёзно болеть — но даже тогда он чувствовал себя на порядок лучше.
Продрав глаза, он увидел над головой деревянный потолок — струганные доски, плотно пригнанные друг к дружке. Потолок качался. Зажмурив глаза, Тим вновь посмотрел вверх, с тревогой убедился, что не ошибся — потолок и впрямь ходуном ходит. Решившись, приподнялся, огляделся — тут же вспомнил всё.
Странные движения потолка объяснились просто — Тим лежал в подвесной койке и раскачивался в такт с кораблём. Таких же коек в матросском кубрике было около трёх десятков, но только около половины занято. С соседней поднялся седобородый Токс, нагнулся к Тиму:
— Очнулся? Ну ты и стонал парень — я уж думал помираешь! Это что же надо было жрать такое противное, чтобы так потом мучиться? Да ещё и за свои деньги небось погулял! Тебя как звать-то?
— Тимур.
— Ну а меня Токс! Тимур, а ты случайно не помнишь, куда Нурио пропал?
— Нет, я не могу это знать, я даже не был с ним знаком.
— Плохо… Мне кажется, он остался валяться у стены «Трёх якорей». Я держал его за плечо, не давал упасть. Потом мне захотелось отлить, и я отлил на эту стену. А потом не помню, чтобы он шёл с нами. Думаю я, развязывая штаны, его отпустил, и он там остался валяться. Ну да ладно — зато тебя взяли на его место, ты теперь его койку занимаешь. Хотя с местом я загнул — Нурио был правым передним на вёслах второго вельбота, а ты, думаю, вряд ли вообще в лодку садился… учить тебя ещё придётся. Так ведь?
— Да, — признался Тим. — Я море до вчерашнего дня только издалека видел. И всего лишь один раз.
— Ничего, насмотришься ещё, — утешил его Токс. — Сейчас бы тебе выпить пару глотков не помешало бы… да и мне… Да разве тут кто нальёт… Пошли-ка наверх, на ветерке просвежимся. Нам скоро на вахту с тобой, нас в ночь поставили, парой.
— Токс, должен тебе признаться, я понятия не имею, что нужно делать на этой твоей вахте. Я же не моряк.
— Не забивай себе голову — все мы такими были… Научишься. Я как раз за тобой приглядывать должен боцман велел. Поначалу трудновато будет, с непривычки, но потом привыкнешь — все привыкают.
Тим, стараясь не пошатываться, пошёл за матросом. На палубу поднялись по узкой лесенке, открывшейся за дверью кубрика. Жмурясь от яркого солнечного света, Тим наконец-то хорошенько рассмотрел корабль.
«Клио» размерами впечатлял: в ширину не меньше пятнадцати шагов, в длину наверное под сотню. Возможно это и не самый большой корабль этого мира, но всё равно впечатляет. Тем более, если не видел другого — на «Антросу» ведь так и не удалось попасть.
Оглядев мешанину канатов, парусов и мачт, кучу лебёдок, люков, таинственное кирпичное сооружение, выдающееся из палубы по центру судна, Тим понял — ему в этом всём и за год разобраться не удастся.
Токс, пропав куда-то на пару минут, вернулся, потряхивая медной фляжкой:
