На радостях я галопом вылетела на кухню, где стояли плита, стол и беленький гарнитур.
— Кофе?! А ты будешь?
— Я не увлекаюсь подобной гадостью. — Сморщился хозяин квартиры, усаживаясь на старую табуретку и приваливаясь спиной к холодной стене. — Сама сварить сможешь?
— Конечно. — Я с готовностью втянула запах из баночки с молотыми зернами, а потом положила пару ложек в турку и залила водой, ставя на прозрачный стеклянный круг конфорки.
— Правда, что в вашем мире все сидят на кофе? — Спросил парень.
— На кофе и сигаретах. — Улыбнулась я, и тут же рот наполнился слюной от желания закурить.
— Сигарет нет. — Тот подергал себя за длинную бороду, моментально угадывая мое желание.
— И не надо. — Я тщательно перемешивала коричневый ароматный напиток, похоже, зерна оказались весьма неплохого качества. — Я все равно не могу. Меня закодировали.
— Окно откройте. — Буркнул недовольный Роман, зашедший на кухню, когда услышал нашу дружескую беседу. — А то сейчас все соседи сбегутся на ваши запахи.
Первый глоток принес блаженство и обожженное небо. Голова прояснилась, а по телу растеклась приятная волна тонуса. Парни следили за мной с немой брезгливостью.
— Слушайте, — хмыкнула я, — не надо на меня смотреть так, словно я тут со стола через стодолларовую бумажку нюхаю всякую гадость.
— Чего она сказала? — Уточнил у Романа зеленобородый, ткнув в меня пальцем.
— Не понял. — Признался он.
— Чего еще запрещено в вашем отличном мире. — Я присела на подоконник.
— Натуральный сахар. — Подумав, ответил хозяин квартиры.
— О, ну, хотя бы где-то он запрещен. — Обрадовалась я.
— Слушай, Ром, — вдруг зеленобородый бросил на приятеля недовольный взгляд, — уступлю я вам спальню, не переживай. У меня кровать широкая.
Я озадачилась, Роман неожиданно налился ярко-бордовым цветом, даже уши загорелись. Доходило до меня туго, а, вникнув в смысл сказанных слов, я кашлянула и натянуто улыбнулась:
— Пожалуй, мне пора дать переодеться и показать, где тут ванная комната. Если вы двое не против, я займу диван в гостиной.
— Расскажи мне о том, третьем мире. — Попросила я, таращась в темноту. После кружки кофе сон, естественно, испарился.
Я лежала на диване в длинной футболке хозяина квартиры, прикрытая простыней. Роман пытался заснуть на постеленном матрасе, но крутился и фырчал, когда хозяйский кот нюхал его лицо, с интересом изучая неожиданного соседа. После разоблачения тайных желаний, скорее позабавивших меня, нежели разозливших, он даже боялся заикнуться об удобной двухспальной кровати в спальне.
— Там солнечно, тепло, и очень хорошо пахнет. Я видел дома с черепичными крышами, улыбавшихся людей. Голубую реку, синее небо, зеленые холмы.
— Реклама новозеландского сливочного масла. — Прокомментировала я, положив руку за голову.
— Женя, иногда твой язык похож на змеиное жало. — Он даже не обиделся. — Осторожнее, не укуси сама себя. Будет жалко, если мне придется переправлять труп, и я не наслажусь сценой прощания.
Я фыркнула. В комнате воцарилась тишина, через занавески проникали желтые пятна света. На виденье подмигивала лампочка, и из соседней спальни доносился звук стука по клавиатуре, похоже, хозяин квартиры отчаянно убивал компьютерных монстров.
— Рома, ты спишь?
— Заснешь тут с тобой. — Ворчливо отозвался тот.
— Спасибо тебе. — Я опустила руку и потрепала его по волосам.
Неожиданно он с силой перехватил мое запястье, и к коже прикоснулись горячие губы. Он тут же отпустил, когда мои пальцы сжались в кулак.
— Зачем он тебе нужен? — Вдруг просил Роман. — Он предал тебя.
— Он не предавал меня. Ему просто некого было предавать. — Ответила я, отнимая руку, и сделала вид, что засыпаю.
На следующее утро все изменилось. Он проснулся на жестком матрасе оттого, что почувствовал необыкновенный манящий аромат. Запах просачивался в щели из закрытых окон, из входной двери, окутывал и дурманил. Он притягивал словно магнит, заставляя подняться.
И Роман вскочил на ноги посреди комнаты, вдыхая полной грудью спертый воздух комнаты. Сердце лихорадочно забилось, руки затряслись. Он едва справился с желанием выскочить из квартиры и следовать за притягательным запахом. На диване спала темноволосая девушка, и во сне ее лицо казалось бледным и обиженным. Пересилив себя, Роман сглотнул. Он пообещал, и Женя надеялась на его помощь.
— Женя. — Рома в нетерпении потрепал ее по плечу.
Она тут же открыла глаза, в которых мелькнул страх.
— Что с тобой? — Девушка резко села, прижав к груди простынь. — У тебя такое лицо…
Женя осеклась.
— Ты ведь не бросишь меня сейчас. — Произнесла она для собственного успокоения. — Ты хотя бы сможешь почувствовать, где ворота?
Роман неуверенно кивнул, не произнося ни слова. Она собралась за пять минут, кое-как умывшись и даже не расчесавшись. Из квартиры они выскользнули, не попрощавшись с гостеприимным хозяином.
Было невозможно заставить себя идти в противоположном направлении. Аромат чужого мира заставлял его оглядываться каждую минуту в сожалении. Роман не чувствовал ничего: ни запахов чужих ловцов, ни искусственной энергии, переполнявшей город, ни даже накрапывающего дождя. Он шел так быстро, как мог, плохо понимая, куда собственно торопиться, ведь третья параллель тянула обратно. Женя едва успевала за Романом, шлепая по потемневшим мокрым листьям под ногами. Рома пытался сосредоточиться на привкусе кофе от Индустриала, но обоняние будоражило невероятно сладким коктейлем из цветов.
— Остановись на мгновенье! — Рявкнула девушка, споткнувшись.
Люди, торопящиеся по своим делам в ранний утренний час, с интересом оглядывали их. Кто-то обернулся на ее требование.
— Это началось, так ведь? — Роман плохо видел лицо девушки, весь мир сейчас подернулся туманной дымкой, а в голове крутилась картинка идеально мира "из рекламы сливочного масла", как пошутила Женя ночью.
Он помолчал, остановившись, а потом заставил себя произнести:
— Мы найдем ворота, не переживай.
Слова давались с трудом.
— Хорошо. — Она явно растерялась. В ее глазах снова появилось выражение обреченности, какое он видел в первый вечер в кафе.
Он не мог сказать, сколько они кружили по кварталам, пока Роман неожиданно почувствовал запах горелых кофейных зерен, исходящий от маленького подвальчика жилого дома. Испугавшись, аромат нового мира отступил, словно не хотел пересекать невидимую границу. Рома тут же расслабился, мысли вернули четкость. На какой-то момент ему даже стало неудобно перед Евгенией, притихшей и не произносившей ни слова.
