— Тоже не хило, — хмыкнул Гаор. — У меня за год такой зарплаты не было.
— Может и так, — кивнул, принимая утешение, Бурнаш.
— Сто тридцать второй, — сказали от двери.
Гаор встал, успев получить от Бурнаша незаметный со стороны и явно дружеский пинок пониже спины, и пошёл к двери. Надзиратель проверил его номерок и выпустил.
Эта комната была перегорожена барьером-прилавком, и по ту его сторону стоял тот самый, с орденскими ленточками, который смотрел его на общем помосте и велел снять повязку. Гаор понял, что это и есть его хозяин, и похолодел. Что же его ожидает?
Лейтенант с зелёными петлицами, сверил его номерок и снял с ошейника, отбросив в стоявшую на прилавке коробку, затем, ловко повернув на нём ошейник, проверил номер, клеймо и удовлетворённо кивнул.
— Этот?
Мужчина нетерпеливо кивнул.
— Полный комплект, — приказал лейтенант и оглядел его. — Размер третий.
Только тут Гаор заметил вдоль стены с этой стороны прилавка стеллаж с разложенной стопками одеждой. Раб в оранжевом с зелёным комбинезоне быстро отбирал и бросал к его ногам рубашку, штаны, ботинки, носки, майку, трусы… последней шлёпнулась куртка из непромокаемой ткани с капюшоном.
— Одевайся, — приказал лейтенант, — живее, не копайся.
Гаор одевался быстро, как по тревоге, так хотелось поскорее прикрыть тело. И потому, что начал мёрзнуть, и чтобы уйти от пережитого унижения.
— Я оплатил полный комплект, — сказал мужчина.
— Разумеется, — ответил лейтенант и ловко влепил рабу пощёчину.
Тот быстро и явно бездумно пробормотал извинение, и к ногам Гаора упала шапка с козырьком — каскетка строительных войск без кокарды. Он поднял её и надел, машинально проверив ребром ладони середину козырька. Мужчина усмехнулся. Лейтенант откинул крышку, образовав проход.
— Получите и распишитесь.
Когда Гаор вышел, мужчина подошёл к прилавку и расписался в подставленной ему лейтенантом ведомости.
— Благодарю.
— Пожалуйста, — улыбнулся лейтенант. — Заходите ещё. Вы наш постоянный клиент.
— Тогда мне положена скидка, — усмехнулся мужчина, пряча ручку. — До свиданья. Иди за мной, — бросил он Гаору, быстро выходя из комнаты.
Приказа "руки за спину" не было, и Гаор пошёл следом "по-уставному", заняв положение на полшага слева и шаг сзади. Мелькнувшей на лице мужчины удовлетворённой усмешки он не видел.
Людный коридор, небольшая в десять ступенек лестница, надзиратель предупредительно распахивает перед ними дверь. Вернее, открыл он её перед идущим впереди хозяином, но Гаор, прибавив шаг, успел выйти вплотную.
Это был двор, а может, автомобильная стоянка, Гаор не успевал ничего разобрать, спеша за быстро идущим между машин хозяином. Но впервые за две недели над ним не потолок, а небо, и идёт мелкий холодный дождь, и на лице влажный ветер…
До нужной машины дошли до обидного быстро. Тёмно-синяя, отливающая металлическим блеском, легковая машина была пуста. Брови мужчины приподнялись в угрожающем удивлении, и Гаор невольно пожалел отлучившегося некстати шофёра: с таким хозяином это рискованно. В чём немедленно сам убедился.
— Стой здесь, — властно бросил он Гаору, собираясь отойти.
— Да, господин, — ответил Гаор.
И тут же получил хлёсткую пощёчину, от которой сразу начала опухать щека.
— Я хозяин, — очень спокойно, даже равнодушно сказал мужчина. — Повтори.
— Да, хозяин, — повторил Гаор.
Хозяин удовлетворённо кивнул и нетерпеливым щелчком пальцев подозвал бегавшего среди машин мальчишку-разносчика, тем же нетерпеливо властным движением, бросив ему монетку, купил булку с вложенной туда сосиской и, не глядя, сунул её Гаору.
— Ешь.
— Спасибо, хозяин.
Положенная благодарность прозвучала уже в удаляющуюся спину и очень невнятно, так как Гаор сразу впился зубами в булку. Но хозяин не вернулся, чтобы влепить новокупленному рабу ещё одну оплеуху. Мальчишка стоял и смотрел, как он перемалывает булку.
— Уу, морда дикарская, — наконец высказался мальчишка, — ещё булки жрёшь.
Гаор запихнул в рот последний кусок и сверху вниз посмотрел на мальчишку. Тот хоть и был свободным, а значит, господином, но связываться с таким рослым рабом не стал, побежав со своим товаром дальше.
Об этих сосисках, что они непонятно из чего, то ли кошатины, то ли собачатины, Гаор слышал и раньше, булка была плохо пропечена и по вкусу напоминала нечто между полузастывшим цементом и ватой, но сейчас это была просто еда, потому что память об утреннем пайке успела выветриться. Дожевав и проглотив последний кусок, Гаор осторожно прислонился к машине. Пока всё шло по описанным ему правилам. Хозяин проявил свою власть, влепив ему по морде, и милость, дав еду. Хорошо бы демонстрация хозяйской власти на этом закончилась, вроде, он показал достаточное послушание. Но мысли вспыхивали отдельными обрывками, думать ни о чём не хотелось. Он просто стоял, дышал мокрым воздухом и отдыхал. Мгновения бездумной передышки. Всё кончено, ничего не изменить. Конечно, куртка слишком лёгкая для такой погоды, но мёрзнуть он ещё не начал, в животе тяжесть от съеденного, он потерял всех, к кому успел привязаться, впереди неизвестность, но ему с этим ничего не поделать. Всё неотвратимо. И необратимо…
— А ты, образина, что здесь делаешь?
Рядом как из пустоты возник молодой парень в шофёрской куртке, и Гаор, не успев не то что подумать, а посмотреть на собеседника, ответил так, как ответил бы месяц назад.
— Велели стоять, я и стою.
И тут же получил оплеуху.
— Ты как с господином разговариваешь, падаль?!
Гаор с невольным удивлением посмотрел на него, только тут сообразил, что шофер свободный, но сказать ничего не успел, потому что его ударили вторично. И так крепко, что у него слетела шапка. Нагнуться за ней, это подставить под удар шею — любимый строевиками фокус при "вразумлении" новобранцев. Поэтому он остался стоять прямо.
— Как надо сказать, чучело?!
— Хозяин велел мне стоять здесь, господин, — ответил Гаор.
Но этот ответ почему-то не удовлетворил разошедшегося шофёра, и Гаора ударили снова.
— Что происходит? — прекратил избиение незаметно подошедший хозяин.
Но его гнев был вызван совсем другим.
— Почему я жду машину, а не машина меня?
Шофёр залепетал что-то маловразумительное, и Гаор с невольным и, видимо, плохо скрытым злорадством приготовился слушать, как паскудника поставят на место. Но хозяин ограничился тем, что властным жестом велел шофёру замолчать, а ему подобрать шапку, и распорядился.
— Едем на основной комплекс.
