Она удивленно приподняла брови:
— Ну говори.
— Это…
— А ты не опаздываешь на урок? — внезапно послышался резкий голос Лилит, заставив меня вздрогнуть.
— Мистер Парди, мисс Кенникот, звонок уже прозвенел, — строго произнес другой голос.
Силла, от страха выпучив глаза, обернулась. К нам приближались моя мачеха и директор школы, чье лицо было искажено гневом. В руках он держал коробку с книгами Лилит.
— Простите, — пробормотала Силла, подняла с кафельного пола рюкзак и торопливо ушла.
Я еле сдержался, чтобы не нахамить Лилит.
— И вы тоже, мистер Парди, — приказал директор.
— Хорошего тебе урока, — добавила Лилит, лучезарно улыбнувшись.
— Как получится, — бросил я через плечо и удалился, не обратив внимания на их колючие взгляды, направленные мне в спину.
СИЛЛАВенди вынуждена была отказаться от обеда ради того, чтобы повидаться с мисс Трип. Это меня сильно разозлило. С Пиком тоже на длинной перемене встретиться не удалось, так как его заставили сопровождать мачеху. Больше всего мне хотелось забраться под одеяло и заснуть. Поэтому я, незаметно проскользнув за кулисы зрительного зала, нашла диван, который обычно использовали для декораций, легла на него и провалилась в сон. В результате я опоздала на урок физики.
Когда занятия закончились, я поспешила на парковку, желая поймать Ника и напомнить, что я буду помогать Венди с ее репликами. Оказалось, Ник и сам будет занят в это время: вместе с другими актерами он займется подкраской декораций, которые разложат на футбольном поле.
— Как только мы закончим, я сразу найду тебя, — обещала я Нику.
Венди ждала меня в классной комнате — она же зал для выступлений — мистера Стокса. Листы с ее музыкальными пассажами были уже разложены на двух партах.
— Привет, — сказала я, подходя к ней. Знакомые запахи порошкового мела и скипидара помогли мне расслабиться. — Так ты уже выбрала?
Она подняла на меня глаза, а я нахмурилась. Вид у подруги был какой-то странный, хотя, возможно, мне это просто показалось из-за ярких прямых лучей послеполуденного солнца, проникавших в класс через окно. Венди улыбнулась и пожала плечами.
— Ты в порядке? — спросила я.
— В полном, — со смехом ответила она.
Понимающе кивнув, я потянулась к ближайшей кипе листов. На верхнем крупными буквами было написано «Новая жизнь» из мюзикла «Джекил и Хайд». Одна из самых любимых песен Венди. Она постоянно поет ее в машине, и эта мелодия очень подходит к ее меццо-сопрано.
— Насколько я поняла, ты положила эту песню сверху, потому что уже выбрала ее? — уточнила я.
— Ну да.
Подруга нервно теребила серебристые и красные звездочки, украшавшие ее ухо. Наступила пауза.
— Ну… — Я на секунду задумалась. — Нам нужна одна песня и два монолога. А какие монологи предложил тебе Стокс?
Она на мгновение растерялась, но тут же полезла в свой рюкзак.
— Ага… этот… и этот. — Она помахала папкой и раскрыла ее. Внутри были фотокопии двух монологов, уже испещренных пометами, сделанными розовым маркером. — Королева Екатерина из «Генриха VIII» и вот этот из «Места преступления: Страна, где сбываются мечты».[22] — Она как-то глупо ухмыльнулась. — Это и впрямь очень смешно. «Девять-один-один — это что, горячая линия? А вас похищают пираты?»
Я улыбнулась. Сегодня Венди была более возбужденной, чем обычно.
— Ну, а почему монолог Екатерины?
— Ты спрашиваешь серьезно?
— Да. Ведь он не настолько популярен, согласна?
— Возможно. Как раз поэтому его и стоит прочесть.
— Я предпочла бы кого-нибудь из более молодых королев. Я хочу сказать… она уже в возрасте и весьма зрелая и сформировавшаяся.
— Я смогу это передать.
Нахмурившись, Венди встала, и я наконец поняла, что смущало меня в ее облике: она не накрасила губы. Странно.
Взойдя на покрытую ковром импровизированную сцену, она взяла лист с текстом и начала:
Государь, скажите, чем же вас я оскорбила?
Чем вызвала я ваше недовольство?
За что теперь, отвергнутая вами,
И ваших милостей я лишена?
На лице Венди отразилась такая печаль, что я от изумления утратила дар речи. Никогда не видела, что подруга так преображалась. Выдержав небольшую паузу, она продолжила драматическим шепотом:
Свидетель небо, что была всегда я
Вам верной и смиренною женой,
Во всем покорствующей вашей воле,
И, в вечном страхе вызвать в вас досаду,
Я взгляду вашему повиновалась,
Ловя в нем зорко радость иль печаль.
Вздохнув, Венди закончила:
Когда перечила я вашей воле
Или своей не делала ее?[23]
Она замолчала, еще раз взглянула на текст, затем на меня.
— Здорово. Ты меня убедила. Это и вправду было потрясающе, — сказала я, улыбнувшись.
— Я тоже так считаю, — ответила она, гордо вскинув голову.
В этот момент Венди стала очень похожа на Лилит. Задумавшись об этом, я представила Ника, почти ощутила запах его геля для волос, прикосновение его теплых пальцев. «Сконцентрируйся! — приказала я себе. — Ты должна помочь подруге». Я постучала пальцем по нотам, лежавшим на парте.
— Ну что ж, я думаю, что все пройдет отлично. Единственное, надо подумать, не выбрать ли что-нибудь более драматичное, как думаешь? Хотя эта песня, конечно, прекрасно подходит для твоего голоса.
Под «Новой жизнью» были ноты «Сынка твоего папаши» из «Рэгтайма».[24]
— О-о-о… это тоже отличная вещь, — заметила я.
Ответом мне было молчание. Я подняла глаза от бумаг.
Венди смотрела прямо на меня. Ее глаза были прищурены, а руки безвольно опустились вдоль тела. Листы валялись на ковре.
— Венди?
Она сошла с ковра:
— Силла…
— Что с тобой?
Может быть, мисс Трип чего-то ей наговорила, и поэтому она сейчас в таком странном состоянии?
— Ничего, — покачала она головой.
— Ты кажешься… совсем другой.
— Разве?
Выражение ее лица стало преувеличенно бесхитростным и невинным. Мы словно разыгрывали пантомиму. Мне стало обидно, так как раньше подруга никогда от меня ничего не скрывала.
— Что сказала мисс Трип?
— Психолог? — Она захихикала. — Она считает, что ты совсем свихнулась.
Совсем свихнулась? Похоже, что у Венди окончательно поехала крыша из-за театра: все эти монологи из Шекспира и Теннесси свели ее с ума.
