На сломанной ветке куста повис клочок кружева.
Мое сердце на мгновение остановилось. Руки повлажнели еще до того, как я сумела четко сформулировать свою догадку. Я ведь слишком хорошо знала эти кружева.
— Нет… выдохнула я, срывая с ветки кружево, как будто это была тряпичная черная роза. — Нет!
Я ринулась вниз с холма, скользя но влажной земле, обдирая голени и ладони. Мелкие камешки летели мне вслед, колотя по ногам. Ветки царапали кожу.
— Соланж! — закричал Кайран, спеша за мной. — Погоди! Куда ты?
Я поскользнулась и проехала на спине последние несколько футов.
— Осторожнее! — надрывался позади Кайран.
Я почти не чувствовала боли, потому что полностью сосредоточилась на том, что видела перед собой. Это было нечто похожее на тело, лежавшее в куче сухой листвы и сосновых игл.
— Ох боже мой, — пробормотала я, рассмотрев путаницу лент и кружев.
Я где угодно узнала бы это черное белье, шелковый корсет и бусы из черного янтаря.
— Тетя Гиацинт! — окликнула я, подползая ближе и обрывая папоротник, мешавший мне. — Тетя Гиацинт, держись, держись!
Она лежала на спине, закрыв лицо рукой. Эта рука от локтя до запястья и вся левая сторона ее лица были покрыты волдырями и ссадинами. Только возраст, уменьшавший восприимчивость к свету, и густые тени долины спасли тетушку от гибели от солнечных лучей. Но все равно она не шевелилась, не отвечала. Я наклонилась над ней, боясь прикоснуться, причинить еще большую боль.
— Она… — Кайран не закончил вопроса, просто остановился за моей спиной, тяжело дыша.
— Думаю, еще жива, условно говоря, — ответила я, стараясь подавить страх и горе, переполнившие меня. — Это моя тетя.
Кожа и мышцы на ее щеке были содраны так, что почти обнажились кости. Одно только солнце не могло натворить таких бед.
Я нахмурилась и процедила сквозь зубы:
— Святая вода.
Так мы называли воду, которую охотники «ГелиосРа» использовали как оружие. Они подвергали ее воздействию ультрафиолетового излучения и насыщали витамином D, потому что у нас была смертельная аллергия к сильной его концентрации.
— Кто-то облил ее святой водой, а потом столкнул с обрыва. Вы в «ГелиосРа» используете святую воду, да? — резко спросила я.
— Соланж… — тихо, напряженно произнес Кайран.
— Да или нет? — крикнула я.
— Иногда, — коротко кивнул Блэк.
— Ты по-прежнему готов утверждать, что твоя лига во всем беспорочна? Посмотри на нее!
— Мне очень жаль. Я знаю, что это такое — терять родных. Моего отца убили вампиры, помнишь?
— Я пока что ее не потеряла, — мрачно возразила я, вытягивая из-под платья флакон, висевший на цепочке и наполненный темной густой жидкостью.
— Что это такое? — спросил Кайран.
— Кровь, — ответила я, не сводя глаз с тети Гиацинт.
Я никогда не видела ее такой хрупкой и неподвижной. Это было нечестно. Ведь за ней охотились из-за меня, из-за этого проклятого вознаграждения, назначенного за мою голову. Если бы не я, тетя Гиацинт спокойно сидела бы дома, попивая чай «Эрл Грэй» или критикуя манеру Люси делать реверанс.
— Древняя кровь, — пояснила я. — Ее мне дала Вероника Дюбуа, наш матриарх. Она обладает целебными свойствами для всех, кто принадлежит к нашему роду. Я дала бы ей собственную кровь, но она сейчас испорчена из-за близости перемены.
Я не стала упоминать о том, что во флаконе содержалась всего лишь одна-единственная доза, предназначенная для того, чтобы я не ушла на другую сторону, если в день моего рождения рядом не окажется никого способного мне помочь.
Да никого и не будет.
Я об этом позабочусь.
Но прежде всего мне нужно было спасти тетю Гиацинт. Я ногтем отковырнула крышку флакона, потому что ее стерженек прилип к горлышку.
— Держись, тетя Гиацинт, — умолялая. — Пожалуйста, держись. Пожалуйста, пожалуйста, потерпи еще немножко…
Я поднесла флакон к ее губам и медленно наклонила. Кровь сначала потекла по губам Гиацинт, заполнила морщинки, покатилась по подбородку, но наконец-то попала куда следует. Тетя Гиацинт была такой бледной, почти голубой, но ее вены стремились получить ту единственную субстанцию, которая могла ее спасти. Горло тети судорожно дернулось.
— Она проглотила!
Я чуть не всхлипнула от облегчения и держала флакон у ее губ, пока она не сделала еще глоток. Тетя Гиацинт не открыла глаз, не заговорила. Но она уже и не выглядела так, словно готова была в любое мгновение рассыпаться в пыль.
— Больше я ничего не могу сделать, — сказала я, выпуская из пальцев цепочку. — Ей нужно бы больше, но она слишком слаба, чтобы допить все до конца. Я оставлю здесь флакон, чтобы кто-нибудь мог им воспользоваться и поддержать в ней жизнь, если ее найдут достаточно быстро, чтобы оживить.
Я порылась в ридикюле тети Гиацинт и нашла ее сотовый телефон. Он отключился, когда тетя упала с обрыва, пластиковый корпус треснул. Но экранчик засветился голубым, когда я наконец сумела включить мобильник. Я набрала код, активирующий систему навигации. Мы находились не слишком далеко от фермерского дома. Кто-нибудь успеет отыскать тетю.
Но я не могла позволить близким найти меня.
Братья едва не попали в плен, тетя ужасно пострадала, и все это из-за меня. Я не вынесла бы ее смерти. Моих родителей могли убить, если они станут сражаться, спасая дочь. А что может натворить Люси, если ей покажется, что она способна меня выручить? Даже Кайран подвергал себя опасности. Ради меня он отрекался от всего, чему его учили. Я не могла допустить, чтобы кто-либо жертвовал собой ради меня.
Все они желали спасти меня, а я — их.
Был лишь один способ сделать это. Я давным-давно о нем знала, но надеялась, что ошибаюсь. Однако теперь, стоя на коленях в лесу, рядом с обожженным телом тети, я убедилась, что всегда была права.
Я достала собственный телефон, но не включила его, а положила на землю рядом с тетей Гиацинт и начала бить по нему камнем, пока корпус не треснул и вся начинка не превратилась в крошево. Потом я подняла голову, посмотрела на Кайрана и по выражению его лица догадалась, что он все понял.
— Мне нужна твоя помощь.
Воскресенье, вечер
Пока Логан приводил себя в порядок, я снова вывела наружу собак, Сад ночью выглядел совсем иначе, казался колючим и непроходимым. В поле, примыкавшем к лесу, бодро распевали сверчки. Желтая луна выглядывала сквозь рваные облака, словно чья-то физиономия. Николас стоял на страже у задней двери и скалился в темноту. Глаза у него светились.
