Пока Лин размышлял, Цинь поклонился ему почтительней, чем это можно было ожидать от имперца, и начал длинную речь:
— Именем Империи Хань, властью, дарованной мне Императором, да славится его правление десять тысяч лет….
Цинь ранен. Его люди, собравшиеся здесь как испуганные псы, стояли от него в значительном отдалении и следили больше за ним. Только старый капитан не спускал взгляда с Лина и его воинов. Интересно, почему?
Разведчики докладывали о разорванном волками трупе южанина, найденном вдали от форта. Лошади при нём не было, как и оружия, а вот руки его кто-то связал. После этой новости Лин почти потерял надежду вернуть пленника, но сейчас не без облегчения видел его в добром здравии и даже без следов пыток.
— … Приветствую вас, Верховный жрец Лин!
Цинь не шэнми. Это Лин понял ещё в Ночное шествие — от форта несло колдовством отца, но не сына. И всё же юный Цинь следил за ним слишком внимательно. От Лина не скрылся удивлённый взгляд, скользнувший по его тени: в отличие от старого капитана, Цинь следил не за северными волками, а за руками шэнми, что было гораздо разумней. Видимо, боялся, что жрецу придёт в голову светлая мысль отобрать пленника с помощью колдовства, — так бы поступил Амань. Но Лин не хотел новой войны. Как и лишней платы Бездне без цели, хотя вряд ли об этом Циню рассказывали. Вот уж кому-кому, а Аманю вполне свойственно забыть о такой мелочи.
— Готовы ли вы выполнить условия, поставленные Империей?
Вопрос заставил Лина отвлечься от размышлений. Губы его чуть дрогнули в улыбке. И всё? Цинь действительно не шутил про ягоды? Или сейчас он на самом деле скажет, чего хочет добиться? Лин поклонился Циню и кивнул.
— Мои воины принесли требуемую Империей плату: мешок оленьей ягоды и мешок горицвета. Это всё, что посланник Империи хотел потребовать?
— Конечно, нет.
— Слушаю.
— Империя не в первый раз тратит свои силы на то, чтобы сдерживать порывы Линьцана преступить границы. Учитывая, что сам Верховный Жрец пришёл на переговоры, я, именем Императора…
Когда-нибудь формальности погубят южан.
— … предлагаю обсудить мирный договор. Власть, дарованная мне, безусловно, распространяется лишь на земли, охраняемые фортом Илао…
Лин замер, пропуская длинную тираду об особенностях переговоров Империи. Впервые за долгие годы ему показалось, что он ослышался. И пока Цинь Кан продолжал свои упражнения в изящной словесности, Лин поднял руку, пытаясь его остановить.
— Ещё раз.
— Прошу прощения?
— Ты хочешь заключить мир между фортом Илао и Линьцаном, Цинь?
— Мне... кажется, я достаточно чётко выразил свои желани…
— Зачем? — Теперь уже Лин наблюдал замешательство Циня.
Забавно. Стоит избавить южан от формальностей, и они не знают, что сказать.
— Как... зачем?.. Да отпустите вы уже пленника!
Лин с изумлением смотрел, как Цинь готов был дать подзатыльник одному из своих людей. И прямо на его глазах пленника действительно подтолкнули вперёд.
Серьёзно?
Всё шло совсем не так, как планировал Кан. Казалось, Лин совсем его не слушал. Кан упрямо продолжал свою речь, невольно чувствуя себя снова за ученической скамьёй. А что ему делать? Может, послушай он отца, лучше бы разбирался в дипломатии. Может, идея с шуткой и предложением мира была глупой? По лицу Лина он не мог ничего понять. Что самое гадкое — отступать некуда. Бездна знает, что хуже: махать оружием или вести переговоры. Но Кан должен, обязан был попытаться. И он уже приготовился услышать жёсткий отказ, утешая себя мыслью, что хотя бы попытается понять противника, но…
Пленника толкнули в сторону северян. А Лин продолжал удивлённо смотреть на Кана.
— Какая тебе выгода от этого, мальчик?
Ну конечно, теперь он уже «мальчик».
— Империи ни к чему проливать лишнюю кровь.
— Видимо, политика юга поменялась. — Лин явно о чём-то задумался. — Мы можем обсудить это. Наедине.
— Как вам будет угодно. Вы можете посетить форт…
— Исключено. Пока мои воины переговорят с пленником, ваши могут заняться... разгрузкой дани. Мы же можем прогуляться.
Прогуляться. Кан мысленно представил, как в середине прогулки им завтракает тот самый волк, на котором Лин добрался до форта. Или демоны Лина — это был бы отличный урок всем, кто пытается проявить слабость. С другой стороны, хотел бы Лин решить всё кровью — разве не начал бы сразу?
Кан кивнул и подал знак Ляну.
— Капитан, проследите, чтобы запасы попали на кухню, а не исчезли по дороге.
По лицу Сяо было совсем не сложно прочесть, что он считает Кана либо идиотом, либо сумасшедшим. Но он обречённо кивнул.
Лин по-прежнему не мог поверить в то, что мальчишка не шутил, но эти переговоры принимали всё более странный оборот. Вот они вдвоём уже действительно отошли по тропе от форта, оставляя за собой напряжённых северян и южан.
Как бы Цинь ни старался, Лин видел, насколько он был встревожен. Стоило им удалиться на достаточное расстояние, и Лин собрался снова спросить его, но Кан первым начал разговор:
— Из какого вы клана?
— У нас нет кланов в понимании южан. Скорее, это народность. То, что вы называете Линьцаном — клан Хэшэри-хала, ему я и принадлежу.
— И это не весь Линьцан, судя по вашим словам?
— Линьцан — название земель, но Империи слишком сложно вникать в такие тонкости варварских народов, верно?
— Вы о моём письме…
— Оно было забавным. Цинь, так зачем это?
— Перемирие выгоднее войны. — Цинь пожал плечами, тут же поморщившись. Интересно, где он повредил руку? — Я не так давно на севере, но всё, что вижу — сплошные проблемы. Разве не разумно избавиться хотя бы от некоторых из них?
— Предыдущий начальник гарнизона так не считал.
— У меня много вопросов к его выводам.
— Этому были причины. Как минимум, у вашего императора и нашего шанъюя свои мысли о шахтах.
— Знаю. Но шахты сейчас не работают — согласно отчётам в Лоян, уж точно. Да и после шествия почти всё закрыто... И у меня есть предложение.
— Даже так, Цинь? — Лину и впрямь было интересно, что он задумал.
А он, похоже, решил довести задуманное до конца и выпалил так быстро, что Лину оставалось лишь слушать:
— Перемирие означает, что мои воины не трогают ваших и наоборот. Никакой крови. Никаких похищений каторжников. Что до шахт… Если вы поможете избавиться от демонов, которые остаются в шахтах после шествия, то я обязуюсь отдать половину добычи Линьцану. Защита севера — руки юга. Звучит честно, не правда ли?
— Звучит как сказка, если честно.
— Послушайте, — Цинь устало потёр глаза, — я знаю, что вы ищете подвох, но я слишком устал, чтобы убеждать вас в его отсутствии. Лучшего варианта я предложить не могу. Так что…
— Мы можем договориться, что воины Империи будут вольны ходить на расстояние полудня от шахт. Дальше — территория Линьцана. Но ваши лагеря ограничиваются шахтами и фортом.
— Как и ваши не должны заходить дальше, чем на расстояние полудня от шахт.
— Разумно. — Лин слегка склонил голову набок. — Сможешь объяснить это своим воинам, новый начальник гарнизона?
— Боюсь, у них нет выхода, — нервно рассмеялся Цинь. — У нас был увлекательнейший урок субординации.
— Это его последствия разодрали волки?
— К сожалению. Впрочем, господин пытался зарезать меня ночью, не могу сказать, что я рад тому, что сделал.
— Что-то новое из уст Циня.
— Я не отец. — Тот устало потёр переносицу. — Никогда им не был и не стану, хотя вряд ли вы поверите.
— Отчего же? Твои предложения уже звучат иначе, чем хотел бы Амань. — Лин задумался и положил руку на плечо Циню. — Раз уж ты хочешь мира, Цинь, то мы можем продолжить этот разговор, когда я вновь окажусь рядом с фортом.
— А вам это зачем?
— Не люблю, когда детей бросают в лесу, — улыбнулся Лин. — Даже южных. К тому же мир без понимания друг друга никогда не продлится долго. Значит, без крови?
— Без крови.
— Пусть будет так. У тебя есть ещё пожелания?
