немного не успела на свадьбу своего брата, но меня, кроме неё, никто не сможет увезти домой. На ней был красивый брючный костюм, голубого цвета. Да и вся она, несмотря на то, что только приехала, излучала уверенность и даже какое-то превосходство. За версту чувствовался город. Такого здесь, просто так, не увидишь. Люди вокруг стали оборачиваться в её сторону и пошёл лёгкий гул.
Я сорвался с места и побежал на встречу. Обняв её, вдохнул запах дороги. Тут было намешано всё, и запахи большого города, и запахи железной дороги, но особенно сильно бросался в нос запах бензина. Похоже последний автобус, на котором она ехала со станции, весь пропах им.
— Вот ты где. А я приехала, тебя нет. Сказали пошёл на велосипеде кататься. А ты без велосипеда.
— Да на велосипеде я, на велосипеде. Просто сейчас подружка на нём.
— Это какая такая подружка? Давай, показывай.
Ну конечно, она знает, что я не завожу друзей, особенно подруг.
— Пойдём я познакомлю тебя.
Подведя её к лавочке, представил:
— Знакомьтесь, это моя мама Анна Степановна Кречет. А это будущий директор новой школы, Андрей Никитич Троянский и его дочь Алёнка. — Кивнул я на только подъехавшую подругу.
Пока взрослые обменивались любезностями, Алёнка во всю пялилась (конечно немного не прилично, лучше сказать смотрела широко раскрытыми глазами, но слово «пялилась» подходило лучше) на мою маму. Она как заворожённая оглядывала её всю, а потом, вот уж точно никто не ожидал, подошла и потрогала. Как будто проверяя, а живая ли перед ней тётя.
— Здравствуй, тебя Алёной зовут? Это ты подруга моего сына?
Та, в ответ, только кивнула.
— Приятно познакомиться. Меня зови тётя Анна.
Опять кивок. Чего-то я не узнаю свою кнопку. Обычно она более разговорчивая, а сегодня совсем мало говорила. Взрослые опять отвлеклись на свои беседы и Алёнка, схватив меня за руку, потащила в сторону.
— Это точно твоя мама?
— Точнее не бывает. А что не так?
Она засмущалась, потом заглянула мне в глаза.
— Клянись, что не будешь смеяться и никому не расскажешь.
— Да о чём ты?
— Клянись!
— Хорошо. Не сойти мне с этого места, если буду смеяться над тобой, а про тайны ты и так всё знаешь.
— Тогда наклонись.
Я наклонился и она, почти прислонившись к моему уху, зашептала.
— Сегодня во сне ко мне приходила тётя, точь-в-точь как твоя мама. Она сказала, что я выбрала очень непростую судьбу и мне придётся очень многое узнать, а ещё больше вспомнить. Поэтому я не должна расслабляться и много работать над собой, особенно должна хорошо и быстро учиться в школе. Иначе могу куда-то там не успеть. Но она обещала мне помочь. Сказала, что укажет путь. А ещё она из листочка берёзы свернула колечко с узором внутри, приложила к моей груди и тот исчез. Сказала, что это убережёт меня.
Чем больше рассказывала Алёнка, тем круглее становились мои глаза. Это чего тут Ассы удумали. После слов «укажет путь» и «колечко из листочка» у меня отпали всякие сомнения. Это точно была Тара. И почему она была в образе моей мамы? Я её видел совершенно другой. Хотя, чего я удивляюсь. Валькирию я тоже видел с разными лицами. Наверно и Тара так может. Но почему моя мама? Это не просто так.
— У неё ещё имя было, чем-то похоже на имя твоей мамы, но не оно. Она мне называла, но я забыла. — подруга засмущалась.
— Тара.
— Что?
— Её зовут Тара.
Алёнка отпрянула от меня с широко раскрытыми глазами.
— Ты её знаешь?
— Конечно.
Её глаза сузились, будто подозревая меня в сговоре. Вот только с кем? И она продолжила опять шёпотом, но уже не тараторя слова, а спокойно их проговаривая.
— Там приходила ещё одна тётя и сказала, что мне скоро откроется проход в глубинные слои и тогда она поможет мне вновь стать стойкой, как раньше.
— Это, скорее всего, была Валькирия. А проход в глубинные слои я кажется сегодня тебе пробил. Помнишь, когда тебя сначала жаром изнутри обдало, а потом прохладой всё смыло.
— Угу. Валька, это что такое было? Мне страшно.
— А вот это, сестрёнка, — при слове «сестрёнка», Алёнка подалась вперёд — очень при очень большая тайна. Ты никому не говорила?
— Нет. Тёти предупредили об этом и что-то сделали. Когда с мамой хотела поделиться, так как будто онемела. Тебе решила сказать, потому что маму твою увидела. Но она только внешне похожа. Ой.
Она, в испуге, зажала рот руками.
— Что такое?
— А я тебе рассказываю и ничего не мешает. Мне за это ничего не будет?
— Успокойся, ничего тебе не будет. Если бы было нельзя, давно бы уже онемела, как с мамой.
Да. Похоже тут какая-то афера с их стороны намечается. Ну что за тайны Мадридского двора. Правильно я ответил её отцу, что я пешка. Тут меня уже играют, а я ни сном, ни духом. Надо попробовать наведаться сегодня к этим клушам. То-то ткань мира даже не напряглась, когда я пробой Алёнке устроил. Значит опять всё предначертано было. Точно. Ведь с кнопкой я познакомился в аккурат на следующий день после того как, даже не знаю, как правильно это назвать, пусть будет — проснулся. Ведь каждый день сюда прихожу, да и она с подружкой тоже здесь ошивалась. Но ведь даже взглядом её не замечал. Думаю, и она меня.
— Валь, — подруга подёргала меня за рукав — а что теперь будет?
Я улыбнулся в ответ.
— А теперь, дорогая моя сестрёнка, будет жизнь. Бурная, напряжённая, похоже очень необычная и интересная. Уж это я могу тебе гарантировать.
— Но как? Ты ведь уедешь. А я тут одна буду, без тебя.
В её интонациях промелькнула обида и растерянность. А, плевать на всё. Я обнял её прямо у всех на глазах. Пусть думают, что хотят. Буду я ещё оборачиваться на всякие шепотки. Тут у человека трагедия, можно сказать, а я в политесы буду играть. Дудки вам всем.
Она обняла в ответ и теснее прижалась щекой к моей груди.
Попрощавшись с новыми знакомыми, мама позвала меня домой. По дороге всё пыталась расспросить, что за девочка, как познакомился. Я вдаваться в подробности не стал, встретились здесь, начали общаться. Почему обнимал? Просто хотел успокоить. Не похоже на простое успокаивание? А как по-простому успокаивать? Мало я ещё знаю и умею. Вроде получилось спустить всё на тормозах. Мама сама только с дороги, поэтому не особо усердствовала.
