— С чего ты взял? — нахмурились брови старого демона.
— Но ты же можешь… Я почти умер, я уже не ощущал ничего, кроме одного лишь холода, как явился ты и избавил меня от всего. Ты можешь, я знаю, можешь вернуть мне руку. И тогда я отомщу этому треклятому демону, — в голосе опозоренного главаря звенели злобные нотки.
Во мраке ночи Уж не мог разглядеть ужасного лика демона. Только расплывчатый силуэт, отдаленно схожий с человеческим, убеждал его в том, что перед ним действительно кто-то есть. И вопросы задаются определенно не его собственным, помутневшим от боли разумом, а именно этим таинственным некто.
— Да, я могу тебе помочь. Я могу вернуть тебе руку, заживить все твои раны, вложить в тело небывалую доселе мощь, но… — Темный Падишах сделал недолгую паузу и тихо, голосом неспешно текущего ручейка, продолжил, — …зачем?
Атаман открыл рот, намереваясь что-то ответить, но промолчал.
— Все, что мне от тебя было нужно, я узнал. Теперь ты бесполезен. Умирай в одиночестве. Очень скоро ты узнаешь, что те муки, которые тебе удалось претерпеть, — ничто по сравнению с тем, что тебя ждет.
И таинственный силуэт исчез, забрав с собой ту часть жизненной энергии, что была передана Ужу лишь на время. Тело атамана вновь сковал мертвенный холод, разум затуманился болью, что стала еще острее и невыносимее, чем прежде. Однорукий страдалец истошно выл, пытаясь встать, и удивительно напоминал барахтающегося в беспомощности жука, которого злые люди перевернули на спину.
За всю ночь демон ни на минуту не сомкнул глаз. Он сидел подле кострища и всматривался в пляшущие языки пламени.
Вокруг было так тихо, что казалось, будто вся Альтера прибывала в молчаливом сне. Лишь изредка под дуновением ветерка макушки находящихся неподалеку деревьев шелестели еще не успевшей опасть листвой.
Близился рассвет. Костер еле заметно тлел, дымок тонкой змееобразной струйкой поднимался в небо и растворялся в воздухе.
Клоин спал, тихо посапывая, а Наргх молча сидел и уныло взирал на пограничную сторожку, размышляя обо всем том, что ему удалось пережить за последние дни. Он вспоминал Ужа, которого лишил руки и обрек на мучительную смерть, бандитов, что раскидал по всему лагерю, как беззащитных котят. Вспоминал тех, кого подверг возгоранию: разбойника Брайана и того забулдыгу, лишившего брата Клоина жизни. Все они были людьми, разумными существам, и смерти Наргх им вовсе не желал. Он всего-навсего защищал себя или других людей. Из-за всего этого он чувствовал какую-то тяжесть, какую-то вину. Лишать жизни живых существ ему казалось неправильным и противоестественным. Но в то же время он понимал, что другого выхода у него тогда тоже не было. И Клоин в чем-то был прав, когда говорил, что есть люди, договориться с которыми никогда не удастся.
Приблизительно через час, когда солнце неохотно выползло из-за линии горизонта и одарило землю ласковыми лучами, Клоин проснулся. Он широко зевнул, протер заплывшие глаза и сладко потянулся, разминая скованные сном мышцы. Потом немного удивленно огляделся, будто вспоминая местонахождение. Его слегка разочарованный взор упал на Наргха.
— Эх!.. Опять мне Арейдек снился, — с умиленной улыбкой вздохнул Клоин.
Демон отрешенно поглядел на него. Он продолжал размышлять о своих поступках.
Спустя час путники уже переходили Красную речку по деревянному, но достаточно широкому и прочному мосту и уже приближались к пограничной сторожке.
На посту стоял довольно молодой охранник, возраст которого едва ли перешагнул за двадцать. Видимо он еще совсем недавно поступил на военную службу.
Облачен в кольчужную рубаху, поверх одет железный панцирь, лучи солнца так и отражаются от него. Руки крепко сжимают начищенную до серебреного блеска алебарду, по форме немного отличную от бердышей стражей Хронского графства.
— Доброе утро, путники! — вежливо поприветствовал он приближающихся путешественников.
— И тебе того же, — искусственно улыбнулся Клоин, стараясь не выдавать гнетущего беспокойства. Мало ли что может заподозрить охранник в Наргхе?! К тому же его профессиональный страх тоже давал о себе знать.
— Вы вступаете на территорию, принадлежащую графу Оуйнекскому, поэтому по закону вы обязаны уплатить налог в размере четырех медных империалов с каждого лица, — скороговоркой выпалил часовой.
Граф Оуйнекский отличается от территориальных соседей тем, что держит в кулаке подчиненных: заставляет их постоянно чистить доспехи и оружие, с уважением и почтением обращаться ко всем гостям, будь те хоть убогими доходягами, хоть аристократами. Однако в его политике просачиваются и негативные нотки — жители его графства обязаны уплачивать множество дополнительных налогов, помимо тех, что установлены властями империи. Еще он является одним из немногих, кто установил таможенные сборы на границах графства и весьма завысил входную плату в города. Зато разбойники и всяческие подозрительные типы в этой провинции встречаются намного реже, чем, скажем, в том же Хронском графстве.
— Да, конечно, вот держи, — передал стражнику серебряную монету Клоин.
— Благодарю, но здесь больше, чем положено, — сказал стражник, с удивлением глядя на монету и на щедрого путешественника. Чего-чего, а такого он не ожидал. Обычно люди с недовольством платили пошлину или вообще затевали скандал. Этот же путник уплатил всю сумму и даже фактически превысил на два медяка, так как серебряный империал по эквивалентности равнялся десяти медным.
— Да оставь себе как дополнительную плату, — дружелюбно улыбнулся Клоин.
— Благодарю, добрый господин! Можете проходить, — освободил путь стражник.
— Спасибо! — не снимая маски дружелюбия, кивнул вор.
Они с Наргхом, ни на секунду не задерживаясь, зашагали вперед.
— Стойте! — вдруг крикнул караульный, и за спинами путешественников послышался шум приближающихся шагов. По всему телу Клоина промчались холодные мурашки. Он резко обернулся, на лице застыла глупая улыбка.
— Вы забыли проходные бумаги. Вот возьмите… — стражник протянул им два небольших листа.
Успешно минув пограничный пост, путники продолжили путь. Чуть позже они встретили двух других стражей с мрачными лицами. Пограничники выходили из окрестного пролеска на дорогу. Они громко ругались и о чем-то ожесточенно спорили.
— Держать надо было их… — кричал усатый часовой средних лет.
— Я держал, но не знаю, что на них нашло. Они просто взбесились и ускакали куда-то в лес, — доказывал свою невиновность в чем-то содеянном другой стражник.
