— Руки прочь от вольного Лыкоморья! — рыкнула я, отбирая тарелку. — Иди за картошкой, вампирюга!
— Так я ее уже нашел, — слегка нечленораздельно сообщил вампир. Едва он раскрыл рот, я в этом убедилась: выдыхаемый Хельги воздух отчетливо пах вареной картошкой, а на столе я запоздало увидела горстку очисток и чугунок. В чугунке лежало еще несколько крупных картофелин в мундире; одну из них с аристократичным видом очищал Генри Ривендейл. Пользовался он, разумеется, не ногтями, но фамильным кинжалом: стружка выходила ровная, тонкая и вьющаяся, как сам вампир. На глаза ему то и дело падала кудрявая прядь, которую герцог сдувал с видимым ожесточением.
— Мы еще молоко нашли, — сообщил он, не отрывая взгляда от картофелины. — Только зря, все едино незачем…
Ну, кому, может, и незачем, а вот мне всегда пригодится! Все проблемы по поводу молока с огурцами у меня решались крайне просто: молоком я намеревалась запивать не огурцы, а картошку, ну а что там прилагается к оной — дело десятое. Так что я с готовностью налила себе полную кружку, уселась на лавку и подтянула поближе миску с огурцами и тарелку с шаньгами. Вампиры попытались восстановить справедливость, но, встретив крайне нехороший взгляд, просто пододвинулись ко мне. Полин продолжала вертеться перед зеркалом, и совесть чуть царапнула меня своим когтем.
— Полин… — окликнула я алхимичку.
Та, не оборачиваясь, досадливо дернула плечом. Еще бы. Зеркало как раз показывало ей ее же, но в длинном белом платье с черной отделкой, с вьющимися волосами цвета воронова крыла, хитро закрепленными на макушке, и с бриллиантовыми сережками, сделанными в виде миниатюрных гроздьев винограда.
— Ну я так понимаю, ты не голодна? Мы твою порцию разделим между собой, ладно?
Я, конечно, не блистательный Ривендейл, но с понятием тактики тоже знакома. Атака была рассчитана очень точно и увенчалась успехом: Полин примчалась к нам со скоростью звука, плюхнулась на лавку рядом с Хельги и тут же ухватила огурец. Я поспешила спрятать улыбку в кружке с молоком: если что и могло отвлечь алхимичку от пищи духовной, так это возможность пропустить завтрак.
За окном становилось все темнее — над лесом сходились тучи, надвигалась гроза. То и дело проносился ветер, и деревья глухо шумели листвой.
Я сидела на лавке поджав ноги и куталась в плащ Хельги, проигранный им Ривендейлу три минуты назад. В хозяйкиных закромах отыскалась старая колода карт, и вампиры тут же сели играть, позвав с собой и нас. Полин сначала отказалась, но потом, соблазнившись азартными вскриками, попросилась обратно. Меня тоже звали, но я покачала головой, памятуя о предыдущей попытке. Кажется, этому все были только рады.
Время текло медленно, как всегда бывает перед дождем. Я посмотрела в окно; озеро было серым, и по нему ходили небольшие волны. Из-под рамы тянуло сквозняком. Я поежилась, пододвинулась к Ривендейлу и беззастенчиво заглянула к нему в карты. Набор как набор. Шестерка, семерка, десятка, король, два валета, один из них козырной… Я задумчиво пошевелила пальцами ног, выглядывающими из-под плаща, и тут комнату озарила белая вспышка, а над лесом гулко раскатился гром. Вампиры одновременно вскинули головы — в этот момент за дверью громко мяукнули.
Полин переглянулась со мной: алхимичка сидела ближе всех к выходу, но вставать ей не хотелось. Я красноречиво пошевелила пальцами еще раз, и девица со вздохом поднялась на ноги и прошла к двери. Стоило Полин только едва приоткрыть дверь, как внутрь просочилась тощая трехцветная кошка. Мимоходом животное потерлось Полин об ногу, потом прошло к столу и легко вспрыгнуло на лавку.
— Может, ей молочка налить? — умилилась Полин.
— Налей, — пожал плечами Хельги. У него только-только пошла масть.
Алхимичка изящно процокала к столу, привычно бросив в зеркало оценивающий взгляд, на мгновение застыла и с нечеловеческой скоростью бросилась прочь из избы.
— Эй, что с ней такое? — Генри недоуменно посмотрел девице вслед.
Я выглянула в окно. Полин целенаправленно мчалась к озеру, не обращая внимания на струи дождя. Она метнулась к лодке и начала старательно толкать ее в воду.
— Идемте-ка выйдем, — предложил Хельги, которому, очевидно, стало жалко лодки.
Генри с облегчением бросил карты в отбой и встал на ноги.
Мы подбежали к Полин как раз в тот момент, когда она с пыхтением толкала лодку к воде. В глазах у алхимички горел нехороший блеск, поэтому Хельги тут же подстроился рядом, не задавая лишних вопросов. Натренированный вампир столкнул судно в озеро, и Полин тут же запрыгнула внутрь.
— А вы чего ждете? — воскликнула она, едва не приплясывая от, возбуждения. — Дождь же кончится, мрыс дерр гаст!
— Сядь! — приказал Хельги, запрыгивая к ней. Мы с Генри переглянулись и поспешили присоединиться. Вампиры уже привычно взялись за весла, и лодка медленно взяла курс от берега.
— Плывите туда! — Полин, как статуя Добрыни Державича, указала дланью на середину озера.
— Плывем, — согласился Хельги. Молчаливый Генри, от дождя закурчавившийся еще сильнее, только орудовал веслом. — А куда и зачем?
Полин вздохнула несколько раз — не то от возбуждения, не то стараясь успокоиться.
— Вон там, — указующий перст снова взлетел в воздух, — цветет варвакча. Понимаете? Настоящая варвакча, о семи корнях и девяти лепестках! Спит сто лет, поднимается на поверхность исключительно в первую летнюю грозу после первой молнии и до второй! Понимаете?! На ней половина лекарственных декоктов, она дороже чем единорожий рог, у нас в Академии ее нет, только у магистра Ламмерлэйк для особых случаев! А тут — облаком, видите?
— Видим, — без особой уверенности ответила я. Рассмотреть хоть что-то сквозь крепчающий ливень оказалось довольно сложно, но впереди на серой воде и впрямь маячило что-то зеленое.
Вампиры слаженно гребли к зеленому пятну. Волны качали лодку, я куталась в промокшую рубашку — сейчас я была особенно зла на изобретательного Хельги, предложившего использовать мой подол в качестве ленточек. Пятно приближалось, Полин подпрыгивала на скамье — ей даже не было холодно, наверное, все мысли занимала загадочная варвакча.
Капли дождя, ударяясь о водяную гладь, отпрыгивали от нее, как маленькие фонтанчики. Мы приближались, и я рассмотрела, что пятно — это и в самом деле трава, почти сплошь покрытая тугими бутонами. Кое-где виднелись распустившиеся цветы: белые, меленькие и невзрачные. До половины погружаясь в холодную воду, растение непрестанно шевелило тонкими побегами и маленькими листьями. Корней у него, кажется, не было — были только стебли, связывающие отдельные растения в общий зеленый ковер.
