Он откашлялся и добавил:
— Многие ведьмы пользуются заслуженным уважением.
Тенар пропустила немного пряжи между пальцами, пробуя ее гладкость и прочность.
— Огион просил меня стать ее наставницей. «Учи ее всему!..» — сказал он и добавил: «Не на Рокке.» Я не знаю, что он имел в виду.
Чародею не составило труда сделать это.
— Огион хотел сказать, что обучение на Рокке — Высшим Искусствам — не для девочки, — объяснил он. — Она там будет белой вороной. Но раз он просил обучить ее всему, не посылая на Рокк, значит он тоже прочил ей карьеру ведьмы.
Бич вновь задумался, но на душе у него полегчало, поскольку мнение Огиона совпадало с его собственным.
— Через год-другой, когда она подрастет и немного окрепнет, вы можете попросить Иви научить Ферру чему-нибудь. Не слишком многому, конечно, с остальным лучше повременить, пока она не получит свое Настоящее Имя.
Сердце Тенар немедленно взбунтовалось против этого решения, но она не подала виду, поскольку Бич был крайне обидчив.
— Иви упрямая женщина, — сказал он, — но дело свое знает и работает на совесть. Что нельзя сказать о многих ведьмах. Сами знаете: «Слабый, какженское колдовство;злой, как женскоеколдовство"! Но я знавал ведьм, обладающих настоящей целительной силой. Эта сила приличествует женщине. Она плоть от плоти ее. И девочка сможет исцелять людей… ведь она сама жестоко пострадала.
Тенар подумала, что он невинен в своей доброте.
Она сердечно поблагодарила его, сказав, что как следует обдумает все сказанное им. И она не покривила душой.
В конце того же месяца жители Срединной Долины собрались у Круглого Амбара, в Содеве, чтобы назначить новых судебных исполнителей и стражей порядка, а также определить размер налога, из которого тем будут платить жалованье. Таково было распоряжение Короля, которое довели до сведения мэров и старейшин всех городков и деревень. Те охотно подчинились, поскольку всем надоело засилье заполонивших дороги банд воров и разбойников, и мирные горожане и фермеры мечтали, наконец, зажить в покое и безопасности. Правда, поговаривали о том, что Лорд Хено сформировал Совет Мошенников и стал сколачивать из окрестного отребья банды, призванные рубить головы ставленникам Короля. Но большинство собравшихся у Амбара решило: «Пусть только попробует!», и все разошлись по домам, уверяя друг друга, что честные люди могут теперь спать спокойно, что Король поступил правильно, хотя налоги невыносимо высоки, и им придется снять с себя последнюю рубашку, чтобы уплатить их.
Узнав обо всем со слов Ларк, Тенар порадовалась вместе с ней, но не придала случившемуся большого значения. Она трудилась не покладая рук. Весь дом держался на ней, и она без лишних сомнений решила, что не стоит отравлять себе жизнь, думая о разных там головорезах вроде Хэнди. Она не могла все время держать девочку при себе, потакая, тем самым ее страху, постоянно напоминая ей о том, что та хотела бы забыть. Ферру должна расти с сознанием того, что она — вольна, как ветер и может бродить где угодно.
Малышка мало-помалу перестала путаться собственной тени и теперь ходила по всей ферме и даже в деревню одна. Тенар не препятствовала ей, хотя порой с трудом сдерживала себя. Ферру была в безопасности на ферме и в деревне, никто не причинит ей здесь вреда — в этом не было никакого сомнения. Тенар и впрямь нечасто задумывалась над этим. Она сама, Шенди и Клирбрук присматривали за фермой, Сис и Тифф — за ее окрестностями, семья Ларк — за деревней, да и что, в конце концов, могло случиться с ребенком теплой осенью в Срединной Долине?
Тенар все же завела собаку. Она ни секунду не раздумывала, когда ей предложили то, что она хотела: щенка большой серой гонтийской пастушьей собаки с умной, кудрявой головой.
Раз за разом приходила Тенар в голову мысль, которая не давала ей покоя в Ре Альби: «Я должна учить девочку! Так сказал Огион». Но чему она могла ее научить, если не считать работы по ферме, да старинных преданий, которые Тенар рассказывала Ферру вечерами, когда за окнами темнело, и они, поужинав, сидели у очага на кухне перед тем, как лечь спать. Наверное, Бич был прав, и Ферру следовало отдать на обучение ведьме. Это все же лучше, чем отдать ее в ученицы ткачу, о чем Тенар в свое время всерьез подумывала. Хоти ремесло ведьмы — не такая уж блестящая перспектива. К тому же девочка была еще слишком мала. Дело даже не в возрасте. Нельзя забывать, что ее ничему не учили, покуда она не попала на Ферму-под-Дубами. Ферру походила на маленького зверька, который едва-едва научился разговаривать на языке людей, но совсем не знал, как они живут. Она жадно впитывала в себя знания и была вдвое усидчивее и прилежнее, чем взбалмошные дочки и ленивые сыновья Ларк. Она научилась стирать, убирать дом, прясть, немного готовить и шить, приглядывать за домашней птицей, ухаживать за коровами, делать прекрасные масло и сыр. Старый Тифф в шутку звал ее «фермершей». Тенар не раз замечала, как он украдкой делал знак, отвращающий зло, когда Ферру проходила мимо него. Как и большинство людей, Тифф свято верил, что судьба человека неразрывно связана с его натурой. Богатые и сильные люди наверняка добродетельны, а тот, с кем случилось несчастье, несомненно, мерзкий тип, и за это справедливо наказан.
Поэтому даже если бы Ферру стала лучшей фермершей на Гонте, это не слишком бы ей помогло. Никакое богатство не заставит людей позабыть, что случилось с ней, не сотрет клейма с ее лица. Недаром Бич пророчил ей карьеру ведьмы, тут ее недостаток мог обернуться достоинством. Не это ли имел в виду Огион, когда говорил: «Не на Рокке», и «Эту девочку… будут бояться»? Только ли это?
Однажды, когда по воле случая они встретились на деревенской улице, Тенар спросила у Иви:
— Я хотела бы спросить вас кое о чем, госпожа Иви. Это касается вашего ремесла.
Ведьма злобно уставилась на нее.
— Моего ремесла?
Тенар утвердительно кивнула.
— Что ж, спрашивайте, — пожав плечами, сказала Иви, направляясь по Мельничному Переулку к своему домику.
Он не был похож, в отличие от дома Мосс, на грязный курятник, но, тем не менее, это было жилище ведьмы: с балок свисали гирлянды сухих трав, в сером пепле погасшего очага тускло мерцал, словно красный глаз, одинокий уголек, на полке мирно дремал толстый черный кот с седыми усами, повсюду стояли всевозможные горшочки, коробочки, противни, кувшинчики и закупоренные бутылочки, испускавшие странный, сладковато-едкий аромат.
