— А этого тоже можете забрать, он нам не нужен. — Тэннэн указал на валявшегося без сознания Морского Короля.
Жемчужники скрылись, оставив связанного Хани лежать у скалы.
22. БЕГСТВО МОРСКОГО КОРОЛЯ
Король, злобно оскалившись, смотрел на Ториль. Было заметно, что он пытается держаться достойно, показать, что не боится, но голова сама втягивалась в плечи, и он то и дело начинал трясущимися руками запахивать обрывки мантии, хотя солнце светило по-прежнему жарко. Но в глазах его неугасимым огнем пылала ненависть.
Принцесса медленно и внимательно, оценивающе осмотрела его с головы до ног. Король невольно лязгнул зубами. Принцесса протянула руку.
— Что вам нужно? — прошипел Король.
— Жемчужина.
Он вскинул голову, скривился, раздувая ноздри.
— Ну, нет. Пока я Король, эта коронная драгоценность нашего рода останется у меня.
— Пока ты жив, — скучно пояснила Ториль.
— Это что, намек?
— Нет, совет.
— Вы не посмеете.
— Интересно, кто сможет мне помешать? — поинтересовалась принцесса, демонстративно показывая ему рукоять Черного Меча, висевшего у нее на поясе. — К тому же кто-то не так давно обещал кому-то самых лучших палачей. Самых лучших у меня нет, но кое-каких найдем.
— Но ведь я его и пальцем не тронул! — возопил Король.
— А меня это волнует очень мало. И вообще, я не расположена вдаваться в споры.
Король со свистом втянул в себя воздух, но взглянул на Ториль с явным любопытством. Она нетерпеливо щелкнула пальцами. Король, путаясь в цепочке, когда она задевала то за ухо, то за нос, дрожащими руками снял голубую жемчужину, легонько погладил ее и протянул принцессе.
— Нате, подавитесь! Но не рассчитывайте, что она принесет вам счастье! У моря был и останется только один владыка!
— Вот именно!
— Хотите заменить меня?! Не выйдет! — отчаянно выкрикнул он.
А Ториль недовольно потребовала:
— И кольцо тоже!
Король закашлялся, потом неприятно рассмеялся.
— А вот это нет. Нет, нет и нет! Кольцо не снимается, — он потряс рукой. — Сорвите его, если сможете! Я получил власть над теми, кто готов преклоняться перед золотом, но и сам стал его рабом. Оно останется со мной до самой моей смерти. Да-с!
Золотой паук торжествующе сверкнул.
— До смерти? — переспросила Ториль. — Это идея!
Король пожелтел, потом позеленел.
— Мне надоели ваши шутки.
— Уж какие там шутки. Я потеряла свой Факел, должна же я хоть чем-то заменить его. Вот я и заберу кольцо. С пальцем ли, с рукой ли…
Губы Короля затряслись. Он, выкатив глаза, уставился на Черный Меч, начав понимать, что произойдет.
— Нет, ты не посмеешь, — еле сумел проговорить он.
— Еще как посмею.
— Дайамонд не позволит.
— Да? Ты полагаешь, ему есть до тебя дело?
Король с отчаянием посмотрел на князя Радужников, но тот не обращал никакого внимания. Вообще, до него никому не было дела, его словно не замечали. Он огляделся, снова собираясь заплакать, но потом страх победил окончательно. Король шарахнулся назад, повернулся и побежал, побежал, не видя дороги, не разбирая ничего перед собой. Он неуклюже раскачивался и подпрыгивал, спотыкался, падал, вставал и снова бежал, хотя бежать было некуда.
— Зачем ты так? — спросил у принцессы подошедший Чани.
— Это враг без стыда и совести, его нужно обезоружить окончательно.
— Ты что, всерьез собираешься отрубить ему руку?
— Руку — нет, но вот голову… Это война, я не собираюсь поддаваться глупой, никчемной жалости.
— Я тебе не позволю.
— Ты?! — Ториль усмехнулась. — Ты мне больше не нужен. Можешь убираться в свой городишко и прозябать там хоть до конца мира. Повторю лишь: не суйся в дела великих, это слишком опасно.
Она все сильнее сжимала рукоять Черного Меча, глаза ее начали лихорадочно блестеть, волосы растрепались, она дрожала, как в ознобе.
— А ты ведь была другой, — с сожалением произнес Чани.
Смех был ему ответом, но в нем проскальзывали те же визгливые, скрипучие нотки, которые слышались раньше в голосе Морского Короля.
— Мало ли что было раньше… Важно, что будет дальше. Наконец устранены все препятствия с пути Повелителей Огня.
— Оставь ее, — шепнул брату Хани, уже успевший прийти в себя. — Разве ты не видишь, что это говорит не она, а Меч.
Чани с жалостью взглянул на Ториль и молча отвернулся. Хани же с интересом следил за удаляющимися фигурками — принцесса, фыркнув, как кошка, отмахнулась от всех увещеваний и не спеша направилась за Королем. Тот, оглядываясь через плечо, подбежал к отвесной стене и, совсем потеряв рассудок, начал лупить в нее кулаками. Потом прижался спиной к холодному камню и побелевшими от страха глазами впился в Ториль, шествовавшую к нему. Снова не выдержал и бросился бежать дальше, выкрикивая что-то невнятное.
— Что с ним? — спросил брата Хани, с недоумением следивший за этой сценой.
— Наверное, рехнулся, — предположил Чани.
Однако в выкриках Короля улавливался какой-то смысл, не вполне понятный, но зловещий. Они напомнили Хани унылое завывание Ледяных, хотя они и произносились на человеческом языке. Слышались невыразимая тоска и отчаяние, но в то же время и почти безнадежный призыв. Чувствовалось, что Король еще на что-то надеется, на какое-то чудо.
Первым заметил клубящийся на вершинах туман Дайамонд. Высокие пики начали стремительно окутываться курчавыми белесыми шапками. Усиливавшийся пронизывающий ветер пытался сорвать их, но не мог. Облака держались, словно приклеенные, только длинные лохматые хвосты метались на ветру, распухая буквально на глазах. И вскоре с западной стороны над ущельем нависла сплошная стена нетерпеливо дрожащего тумана. Солнце снова начало тускнеть, с трудом пробиваясь сквозь белесую муть.
— Мне это напоминает… — нерешительно начал Хани.
— Что? — вскинулся заметно нервничавший Дайамонд.
— Тот день, когда мы впервые попали в твое ущелье.
— Да, — подтвердил Чани. — И того, из-за кого именно мы сюда попали.
— Ты имеешь в виду туманного нетопыря? — уточнил Хани.
— Да.
— Ну, это не страшно, — успокоил Дайамонд. — Они никогда не залетали к нам раньше.
— Мало ли чего не было раньше, — резонно возразил Чани.
— Хорошо, — согласился Дайамонд. — Мы примем нужные меры.
Он хлопнул в ладоши и приказал появившемуся десятку лучников-Изумрудов следить за горами.
Нелепая погоня тем временем подошла к концу. Принцесса загнала Короля в узкую расселину, заканчивавшуюся каменистой осыпью. С отчаяния он попытался взобраться по ней, но и раз, и другой в облаке пыли, увлекая за собой ворох щебня, съезжал вниз. И теперь, пыльный, встрепанный, едва не всхлипывающий, он протягивал трясущиеся руки навстречу принцессе, как будто пытаясь остановить ее.
