Свечение объяло сверток, и когда оно рассеялось, на земле лежала только прожженная в нескольких местах простыня.
— Ее дом в Лесоморье. Там ее дожидается любящий супруг.
— Но…
— Ты просил спасти Уасет от ее присутствия? — я поймал лукавый взгляд сверкающих желтых глаз.
О, насколько я был неточен в своих формулировках. Нетеру выполнил как раз то, о чем его попросили, не перетрудившись. Вот, что значит, быть богом: не тратить силу на бездумные поступки, вершить судьбы, помогать тем, кто нуждается, избавляться от всего лишнего.
— Что теперь делать? Она вернется в мир и будет искать бессмертие.
— И тебя, — его зловещая волчья улыбка заставила меня содрогнуться, — боится потому что. Выход один — сразиться с ней самому. Не знаешь, как упокоить? Ты мальчик догадливый, что-нибудь изобретешь!
Гнев готов был вырваться наружу. Стой передо мной не бог, а обыкновенный человек, я бы точно попытался разорвать его на клочки или просто сильно побил бы. Однако ж нетеру вызывал страх и трепет, к тому же я был ему обязан жизнью. Одно неверное слово — и я лишен того, за что боролся месяц назад, позабыв обо всем на свете, кроме Маш-шу.
— Я тебя прекрасно понимаю, Тутанхамон, — Анубис положил мне руку на плечо, словно близкий знакомый. — Но дела других миров, не угрожающих Кемету, меня совершенно не касаются. И так тебе скажет любой нетеру. О пойманной женщине могу повторить только то, о чем есть информация в ее ауре. Я ничего не скрыл.
И на том спасибо! Стоп. При богах нужно быть аккуратнее с мыслями. Мне ясно дали понять, что лангсуяр — это моя проблема, раз мне довелось участвовать в деле о похищении вожатых. Как там говорится в русской пословице: 'На бога надейся, а сам не плошай'? Наверняка, придумал это человек, которому, как и мне, отказал в помощи один из богов.
Вот так сложилось у меня на левом берегу. Нужно срочно возвращаться из этого времени, где меня, по словам нетеру, ждет скорая смерть, и отправляться в незнакомое для меня Лесоморье, чтобы разобраться с лангсуяр, невесть откуда появившейся в тех краях.
Но пока у меня осталось еще неоконченное дело в Кемете. Надеюсь, смерть не успеет найти меня на просторах родины, пока я ищу Милли, а Иван еще не отправился к мертвым из плена Водяного. Жаль, что вряд ли успею повстречаться с любимой сестрой. Но это и к лучшему! Она меня считает умершим, поэтому вряд ли встретит с распростертыми объятьями.
Милли Янсен
Запах тухлятины стоял повсюду. Я шла по сырому, заросшему мхом грязному коридору. И сюда отправил меня шпионить мой вожатый, который зачем-то притворялся девушкой целую неделю. Странный он человек, но такой обаятельный, и последнее очень тянуло меня к нему. Я влюбилась! Хулиганистые мальчишки что из Цюрихского лицея, что из отряда, с их странными выходками, нацеленными на привлечение внимания девочек, всегда казались мне несерьезными. Да, у меня в Швейцарии был друг, Карл из Люцерна, с которым мы вместе ездили в лицей на поезде. Славный мальчишка, серьезный, умный, никогда не дурачился перед девочками. Я даже в шутку звала его своим мужем… пока в России, куда я приехала к тетке на каникулы, не довелось встретить этого очаровательного парня-вожатого. Он старше меня лет на шесть, не больше. Думаю, когда я повзрослею, он обратит на меня внимание. Чем он притягивает меня — не понимаю. Он — магнит. И мне все равно, что у него сейчас есть девушка. Через шесть лет, когда я стану совершеннолетней, все может измениться! Точка.
К тому же Карл никогда бы не смог организовать для меня столь увлекательного путешествия в древность. Или не в древность, а просто к историкам-реконструкторам. Это ж надо такое придумать! Отправить меня во дворец сфотографировать фараона, его супругу и слуг, разведать государственные тайны и собрать сплетни.
Меня привлекала работа журналистов, которые проникали в чужие дома в поисках чего-то необычного. И теперь роль репортера-папарацци досталась мне. Пускай у меня в распоряжении не профессиональный Кэнон или Никон с килограммовой вспышкой, а простенькая мыльница с одной кнопкой, но это ж не мешает собрать занятные снимки. Да и лишний раз светить не стоит, чтобы не привлекать к себе внимания.
Облокотившись на более-менее сухой камень, я включила фотоаппарат и поставила его на беззвучный режим. Теперь жмешь кнопочку спуска, и устройство не издает никаких звуков. Очень удобно для съемок в музеях, чтобы не покупать лишний билет. Я так прошлым летом все интерьеры в Цюрихском музее засняла. Да, я живу в Швейцарии, но русское желание халявы мне не чуждо.
Итак, я брела по невзрачному коридору, который закончился, о, ужас, вовсе не в царских хоромах, а вывел меня в некий сарай, заставленный мешками, помеченными египетскими иероглифами. Красота-то какая. На карточке у меня еще целый гигабайт свободный, поэтому заснять надписи на макросъемку вполне себе можно позволить. Чем я и занялась. Птички, руки и ноги, солнышки и месяцы, зигзаги и прочие знакомые по картинкам из учебника рисунки кому-то складывались во вполне осознанные слова. А для меня были достопримечательностью. Покажу Карлу фотки — он оценит, да. Или Грете, его кузине. Ей, помнится, нравилось все древнеегипетское.
По углам сарая стояли палки, на стенах — подвешены серпы, пол засыпан обычным сеном, — колхоз какой-то, только коров и свиней не хватает. Сфотографировав все достопримечательности, я выбралась наружу, в длинный неосвещенный коридор, ведущий неизвестно куда. Как бы не заблудиться! Мелка, чтобы оставлять пометки, я не припасла, клубка ниток имени Ариадны — тоже, приходилось рассчитывать на собственную память и внимание. Спортивное ориентирование — не мое увлечение. Я даже в Стансе, где прожила двенадцать лет, могу запросто заблудиться. Чего и говорить о незнакомом дворце. Ну и ладно, вожатому придется меня искать и спасать, романтика.
Шла я долго, переходила из одного здания в другое и фотографировала все, что считала необычным. Нашла я себе и ночлег, заброшенную комнатушку с твердой кроватью. И, когда устала, решила вздремнуть. Жаль, что в комнате не было окна, поэтому я не понимала, спала ли я ночью, или днем. А потом продолжила путь, пока не очутилась на улице перед гигантским строением, утопающем в густых зеленых садах. Щелчок — и вид дворца в моем фотоаппарате. Можно идти дальше. Я осмотрелась и заметила, что я отнюдь не одинока за залитой солнцем поляне. Две женщины в белых ночнушках, почти таких же, как и моя, развешивали простыни на веревках, протянутых между пальмами. Мужчина, на котором из одежды была только набедренная повязка, тащил черный котел. Три девочки примерно моего возраста играли с огромной кошкой размерами с рысь, только рыжей. Я незаметно прокралась ко дворцу, изрядно исцарапав локти и коленки в колючих зарослях, и через некоторое время нашла один из неохраняемых входов.
