— А кстати, господин, — заговорила Зайка, — если вам интересно — как раз здесь люди Греков и подловили нашего Антона. Я, правда, не знаю, в каком именно здании он от них скрывался.
— Так это и есть старый фабричный городок? — заинтересовался я. — Мне раньше не приходилось здесь бывать. Интересно — это случайное совпадение или князь таким образом проявил юмор?
— Нет, я сама выбрала этот участок из предложенных, — отозвалась она. — Площадь чуть больше, чем нам нужно, зато будет запас. А на неиспользуемой площади можно будет разбить парк.
— Парк — это замечательно, — одобрительно кивнул я. — Но погоди — я вроде слышал, что старый фабричный городок отдали под жилую застройку?
— Его и отдали, — кивнула Зайка. — Там был консорциум из троих застройщиков — они разработали программу «Дешёвое жильё для трудящихся», даже какое-то финансирование сумели под это дело выдавить из бюджета. Всё было уже решено, оставалось только получить подпись князя. Но мы проявили интерес, и князь приказал передать участок нам. Один из застройщиков сразу после этого попал в лечебницу с инфарктом.
— Ай-яй-яй, как нехорошо получилось, — сочувственно покачал головой я. — Ну, здоровья ему.
От дизайнеров донеслось ощущение молчаливого потрясения. Неудивительно, я бы на их месте и сам был потрясён такой демонстрацией влияния на князя. Только вот в реальности эта история наверняка выглядела несколько иначе. Думаю, князю просто не нравилась перспектива ещё одного человейника практически в центре города, но на него давили ах какие люди, которым сложно было сказать нет. Он тянул с подписью, всё так и висело, но внезапно появилась возможность подсунуть этот участок Зайке, и он мастерски эту возможность реализовал. И объяснил ах каким людям, что участок потребовало себе семейство Арди, которому ну никак нельзя было отказать.
Мы двигались по порядком замусоренной территории, застроенной мрачноватыми зданиями выщербленного от времени красного кирпича. Собственно, для меня здесь ничего особо интересного не было — обычная давно заброшенная промзона, — но хотелось самому оценить размер и конфигурацию участка. Участок и в самом деле был огромен — грязные коробки цехов с выбитыми окнами и раскрытыми настежь воротами тянулись, казалось, бесконечно.
Наконец, дизайнер набрался смелости, чтобы заговорить:
— Прошу прощения, господин Кеннер, если позволите вопрос — а как именно вы планируете застроить этот участок?
— Да я и сам очень смутно себе это представляю, — честно признался я. — Так что нам вместе с вами ещё только предстоит это понять. Во-первых, здесь будет центральная лечебница для наших сотрудников. Её будет курировать сиятельная Милослава Арди, так что она вам и расскажет, в каком виде она эту лечебницу себе представляет. Но разумеется, в пределах разумного бюджета, так что если она попытается из этой лечебницы сделать что-то вроде своей клиники, то вы её фантазию ограничивайте.
Директор в полной растерянности промычал что-то невразумительное.
— Мне говорите, я сам ограничу, — с досадой на собственную глупость поправился я. — Во-вторых, небольшое здание, где разместятся наши отделы, которые занимаются вопросами социального страхования. Их курирует почтенная Есения Жданова, так что это строение вы будете обсуждать с ней. И наконец, бóльшая часть участка будет отведена под детский центр. Учебный, спортивный, развлекательный — в общем, там должно быть всё для детей сотрудников. Пока что я сам всех деталей не представляю, но в ближайшее время мы подберём людей, которые будут этим заниматься.
— А вокруг должен быть парк? — утвердительно спросил директор, деловито чиркая что-то в блокноте.
— Ну, не только парк, конечно, — задумался я. — Спортивные площадки разные. Игровые площадки для самых маленьких, чтобы ребёнок ещё с мамой начинал в этот центр ходить. Или вот ещё верёвочный парк можно, например, — вдруг вспомнил я развлечение из прошлой жизни.
— А что это такое? — хором удивились дизайнеры.
— Ну там верёвки, лестницы, всё такое. Они натянуты на разной высоте, и дети по ним лазают туда-сюда.
— Я такое в нашем городском зверинце видела, у обезьян в вольере, — авторитетно заявила Кира. — Можно сделать как у них.
— Можно, почему бы и нет, — согласился я. — Дети ведь ничем не хуже обезьян, разве что шумят больше. Зато им не надо платить деньги, в отличие от зверинца.
Дизайнеры лихорадочно что-то записывали в своих блокнотах — даже не буду предполагать, что они там пишут.
— Боюсь прикидывать, во сколько всё это обойдётся, — недовольно заметила Зайка. — Можно подумать, что мы деньги с пальмы собираем, как обезьяны бананы.
Дались ей эти обезьяны. Похоже, у неё испортилось настроение — не вовремя я деньги упомянул. У нашей Зайки всегда резко портится настроение, когда на горизонте возникают большие расходы. В общем-то, совершенно здоровая реакция, ей по должности и положено так реагировать.
— У обезьян тоже жизнь непростая, Кира, — хмыкнул я. — Джунгли, сырость, вокруг гигантские удавы и другие некультурные животные. Их жизненный уровень невысок.
— И всё-таки, — она явно не собиралась позволить мне увести разговор в сторону. — Зачем отводить на бесполезные развлечения столько земли и тратить такие деньги? Можно ведь отвести на это небольшой уголок, а остальную землю пустить на что-то полезное.
— Например, на ещё один завод?
— Почему обязательно на завод? Да хоть бы даже и на завод! На что-то, что приносит деньги, а не пускает их на ветер.
Нет, всё-таки она тактик, а не стратег. Из меня тоже стратег так себе, но у Зайки это вообще отсутствующее понятие.
— Кира, ты очень недооцениваешь важность подбора кадров, — мягко сказал ей я. — Ты можешь построить цех и оснастить его самыми лучшими станками, но что от них толку, если за ними стоят люди, которые гонят брак?
— Уволить, — пожала она плечами.
— Это если один человек такой. Или два. А если все? Нет проблем уволить плохих рабочих, но где ты найдёшь хороших?
— Так уж и не найду, — пробурчала она.
— Не найдёшь. У нас есть кадровая проблема, хоть и не особо критическая, несмотря на всю нашу заботу о сотрудниках. Ты же сама на это жаловалась, помнишь? Единственное надёжное решение — это привязывать к себе людей с детства, чтобы они чувствовали себя частью семейства. Это дорого и долго, но других вариантов просто нет.
Зайка грустно вздохнула и отвернулась. Не согласна, но смирилась.
— Поверь мне, Кира — это всё окупится. Через годы, но обязательно вернётся многократно. Сила семейства в преданных людях, а таких людей невозможно купить за деньги. Только вот так, вырастить с детства.
Она промолчала, и я тоже не стал продолжать разговор. Смысла в этом большого и не было — мы на эту тему говорили уже не раз. Мне, собственно, и не нужно её переубеждать — она прекрасно справляется со своей работой и так. Просто не хочется давить и приказывать — она, в конце концов, не рядовой сотрудник, и заслуживает того, чтобы потратить на неё несколько минут и объяснить мотивы моих решений.
Я уже собрался было двинуться в сторону выхода, когда вдруг осознал, что уже некоторое время слышу звук, которого здесь быть не должно. Я покрутил головой и безошибочно определил источник — характерное гуденье доносилось от небольшого кирпичного строения, в котором легко опознавалась трансформаторная будка на четыре трансформатора.
— Ничего не понимаю, Кира, — озадаченно сказал я. — Здесь разве есть какие-то работающие предприятия?
— Ничего нет, — она посмотрела на меня с удивлением. — Откуда им взяться? Это место уже лет пятнадцать находится в таком виде. Несколько раз возникали какие-то проекты, но дело каждый раз кончалось ничем. Слишком большая территория, и снос этих сараев тоже очень дорого обойдётся. Вот недавно только объявились серьёзные претенденты, а мы им дорогу перешли.
Я рассеянно покивал, внимательно оглядывая окрестности. И действительно, сразу обнаружилось много мелких деталей, которые раньше как-то ускользали от внимания — дверь на соседнем строении была ржавой, но на петлях виднелись потёки масла, а в высохшей луже рядом отпечатался след протектора, который никак не мог сохраняться пятнадцать лет.
