То, что он издали принял за шорох песка, оказалось шипением сотен или даже тысяч змей, которыми кишело дно. Они ползли кто в одну, кто в другую сторону, касались друг друга чешуйчатыми телами, что также производило однообразный и непривычный шум, сплетались в клубки. Лучи солнца еще не проникали на дно рва, кое-где виднелись лужицы черноватой воды, возле них скопление гадов было особенно плотным. Змеи были всевозможных видов и размеров, от очень крупных до маленьких, напоминающих безногих ящерок или червей. Некоторые пытались выбраться из рва, но каждый раз соскальзывали по крутому песчаному склону обратно вниз. Ров был нешироким, его Дар, пожалуй, смог бы перепрыгнуть, но при одной лишь мысли, что от неудачного прыжка он может оказаться на дне, его прошиб холодный пот. Гнаться за девочкой более не имело смысла, и он решил наконец вернуться назад.
Воздух над песчаной пустыней уже нагрелся и дрожал. В непрозрачном мареве Пятнышко нельзя было рассмотреть, но Дар не боялся сбиться с пути, теперь идти нужно было спиной к солнцу, и сама тень указывала нужное направление. Пройдя несколько шагов, он опять остановился. Его внимание привлек новый звук: яростное змеиное шипение, напоминающее гнев горячих углей, заливаемых водой, соединилось с урчанием голодного зверя. Дар оглянулся. В десяти саженях от него из рва поднималась чудовищная змеиная голова. Из приоткрытой пасти выпрыгивал и снова втягивался назад черный раздвоенный язык, напоминающий длинный хлыст. Ряд острых шипов, начинаясь с головы, тянулся к хвосту, которого еще не было видно, хотя змеиное тело вытянулось в длину не менее чем на десять саженей. Круглые желтые глазки смотрели на мальчика с холодной ненавистью. Гигантская змея ползла прямо к нему.
«Не ходи в ту сторону, куда я пойду. Там погибель твоя», — вспомнились ему слова девочки.
Дар попятился и бросился прочь. Через несколько мгновений он спохватился, что его тень оказалась справа и он бежит не туда, где должен быть Пятнышко. Дар оглянулся. Змея еще выползала из рва, ее тело, растянувшееся на много сажен, напоминало золотистый ствол поваленной сосны. Она ползла не прямо к нему, а наискосок, отрезая путь к спасению. Теперь, чтобы добраться до оставленного коня, Дару нужно было сделать немалый крюк.
— Пятнышко! — крикнул он в надежде, что умный конь примчится на помощь. Горячий воздух обжег пересохшее горло, крик получился негромким.
Зубчатый хвост показался наконец у края рва, и змея поползла быстрее. Дар тоже ускорил бег, сбивая дыхание и стараясь не оглядываться. Силы постепенно оставляли его, и мальчик с горечью понял, что долго ему не продержаться. Он попробовал перехитрить чудовище и резко повернул назад ко рву. Змея замерла, затем, взметнув песочное облако, ударила по земле хвостом и начала свивать могучее тело в кольца, приподымаясь и не сводя немигающих глаз со своей жертвы. Между ними оставалось не более тридцати шагов.
Дар остановился. Сообразив, что, сколь бы быстро он ни бежал, все равно не выдержит преследования на открытом пространстве, он принял решение прыгнуть через ров в надежде, что, может быть, на той стороне удастся найти какое-нибудь укрытие. Надежда была маленькой, спрятаться в пустыне было совершенно негде, но выбирать не приходилось. Дар заставил себя не думать о скопище гадов на дне высохшего русла и приготовился к разбегу. И тут он услышал топот копыт.
Это был не Пятнышко. Солнце, вновь бившее в глаза, мешало рассмотреть приближающихся всадников. Их было много, ибо поднятая копытами песчаная пыль походила на низкую желтую тучу. Мальчик стоял в нерешительности. Шум становился все громче. Дар уже мог разобрать возбужденные крики и улюлюканье. Прищурившись, он увидел всадников по ту сторону рва. Они скакали нестройным порядком, обгоняя друг друга. Те, что вырвались вперед, что-то кричали остальным и указывали руками на мальчика. Они были вооружены, у каждого за спиной висел лук, у седел болтались колчаны со стрелами. Дар понял, что это воины и мчатся они именно к нему, причем не с добрыми намерениями. Хотят ли его убить или взять в плен, Дар не знал, но желание перепрыгнуть ров исчезло. Одежда из кое-как скроенных кусков кожи едва прикрывала их смуглые тела и лишь подчеркивала дикость этого верхового племени. Всадники стремительно приближались, и Дар, зачарованный зрелищем надвигающейся опасности, чуть было не забыл об опасности у себя за спиной.
Он поспешно обернулся. Змея, неподвижная, как изваяние, стояла в двадцати шагах от него и глядела поверх его головы на приближающихся коней и людей. Она действительно напоминала священную статую, а издали могла показаться просто старым, высохшим, лишенным ветвей стволом дерева. Она поднялась над землей в три человеческих роста. Зубцы на спине походили на ниспадающую складку зловещего одеяния, концы их были остры и даже, может быть, ядовиты. Испытывая ужас перед чудовищем, Дар на какой-то миг залюбовался им, его тяжеловесной грацией, сверкающими на солнце чешуйками, похожими на золотые блюда. Раздвоенный язык вновь бесшумно хлестнул воздух, и мальчик невольно отпрыгнул. Змея повернула голову и вперилась в него мутными желтыми глазами, холодными и безжалостными. Затем пружинисто подалась назад, и Дар понял, что она вот-вот бросится на него. Бежать было некуда. Он остановился, вздохнул и почувствовал жгучую боль в груди. Он сунул руку за пазуху и вытащил свой камень-кристалл, про который совсем забыл. Камень был горяч, как тлеющий уголь, мальчик с трудом удерживал его в ладони. Змея издала глухой сдавленный рык, и в этот момент Дар, повинуясь какому-то внутреннему порыву, выкинул ей навстречу руку с зажатым камнем. Чудовище отшатнулось, чешуйчатое тело молниеносно свернулось в кольца, и змея яростно зашипела, словно защищаясь от удара.
Еще не веря, что жив, Дар продолжал держать руку с камнем вытянутой, и змея медленно начала отползать от него. Чувство ликования было недолгим. Крики всадников звучали настолько близко, что, знай Дар их язык, он бы понял, о чем они вопят. Слова казались знакомыми, он уже слышал эту речь когда-то в недавнем своем прошлом, о котором так мало знал. Но ломать над этим голову не было времени. Он опять оказался беззащитным в пустыне.
Громкое ржание и отчаянный визг раздались у края рва. Опередивший всех всадник не ожидал, что на пути встретится препятствие, его конь запоздал с прыжком или испугался змеиного шипения, споткнулся, и незадачливый воин, вылетев из седла, скатился на дно высохшего русла. Конь без седока сделал круг, потом все-таки перепрыгнул через ров и остановился неподалеку от мальчика. Ко рву подскакали остальные всадники, спрыгивая с седел. Их было не менее дюжины. Снизу, не прекращаясь, слышался отчаянный вой. Воины, видимо потрясенные ужасным зрелищем, отшатнулись. Ров был слишком глубок, чтобы можно было выбраться оттуда самостоятельно. Никто из подоспевших не попытался помочь упавшему, протянуть ему руку или хотя бы плеть. Вместо этого они вновь загомонили, ожесточенно споря и тыча пальцами в сторону Дара.
