— Кажется мы остались вдвоем, — заметил я, вновь стряхивая кровь с клинков.
— Я убью тебя, — прошипел Марк, он крутанул бастард и встал в низкую стойку.
— Надеюсь, ты будешь получше чем эти.
— Можешь в этом не сомневаться, — сквозь зубы прорычал командир второй когорты и бросился в атаку.
Его меч взвился стрелой и устремился мне в печень. Я отбил его наотмашь левым клинком, и попытался достать вражеского горла длинной саблей. Но противник извернулся ужом, он пригнулся, сжался, а потом выпрямился как лента пращи. Меч его чиркнул мне по животу, оставляя длинный, неглубокий порез. Я сделал два шага назад. Мое сердце кричало и ревело, оно хотело выпрыгнуть из груди и само отправиться в сражение. Я чувствовал как по венам бежит пламя кузнечной печи. Как лает и воет страх, отдающий мне свои силы и одновременно с этим пытающийся меня одолеть. Но еще явственней я ощущал то самое новое чувство, которое преследует меня с момента, как я схватился с волками. И в этот раз оно было куда сильнее. Это было чуждое мне наслаждение, почти невероятное, нереальное ощущение чего-то пьяняще великолепного в этой кровавой бойне. Краски вокруг как будто стали ярче, звуки отчетливее, казалось я мог услышать далекий шепот ветра, услышать пение танцующих облаков, услышать горячие сказки солнечных лучей.
Марк снова бросился вперед, он схватил клинок двумя руками и нанес рассекающий удар. В последнюю секунду я успел пустить его по касательной, и в момент когда вражеская сталь коснулась моего клинка, я ощутил как на мои плечи опускается вся тяжесть Харпудова гребня. Мой враг был демонски силен и быстр и от того пожар где-то в глубине груди разгорался только сильнее. Я оттолкнул Деверу и сделал свой первый выпад. Длинная сабля полетела в живот врага, но тут же я слегка качнул запястьем и та заструилась, как весенний ручей, а спустя еще секунду я сделал шаг назад и чуть оттянул руку. Теперь сабля напоминала ленту танцовщицы, он все так же струясь полетела вверх и на груди Деверы заалела длинная кровавая змейка. Его жилет повис на плечах, рассеченный на двое. «Весеннее журчание» было исполнено безукоризненно, но мне этого казалось мало. Простые приемы не могли подарить мне что-то, чего я стал искать в схватках.
Марк плевать хотел на раны, и в этом я был согласен. Он перехватил клинок, и закружился будто цыганка в безумной пляске. Тонкая серебряная нить у его пояса, напоминала обруч гимнастки, и вскоре обруч выпрямился копьем. Это был ужасный и стремительный выпад, и на моем правом предплечье появилась глубокая борозда. Мы разошлись. Каждый дышал глубоко и тяжело. По лбу струился пот. Кровь падала на траву, окрашивая её в красные тона. Но мы были так сосредоточены, что помести на линию наших взглядов стальной лист, и он будет скомкан как исписанный клочок пергамента.
Я глубоко вздохнул, привычно применяя навыки ускорения. Боль принесла с собой чувство свободы. И когда вокруг Марка закрутился второй обруч, я уже смог различить это бешенное, неутомимое мелькание клинка. Копье мне показалось лишь выпущенный арбалетным болтом. Я отбил его левой саблей, и поднырнув под корпус врага, провел саблей по вражескому боку. Командир второй когорты шумно выдохнул через стиснутые зубы и сделал неловкий шаг. Я же, разворачиваясь на пятках, наотмашь рубанул ему по спине. Кнутом надзирателя взметнулась моя сабля, и с таким же свистом обрушилась на податливую плоть соперника. Его доспех упал на землю. По телу ручейками заструилась кровь. Я сдернул куртку, оставаясь лишь в рубашке.
Мы закружились по кругу. Как два свирепых хищника, мы кружили высматривая слабые места противника. Каждый из нас получил раны, и каждый думал о скорой расправе. И тогда, уперев правую ногу в песок, я кинулся вперед, будто бык на матадора. А когда вражеский меч показался так близко, что еще лишь волосок, и мое лицо будет рассечено, я остановился, и согнул к земле правое плечо. А спустя мгновение довернул корпус и обрушил короткую сабли вертикально вниз. Раздался звон. Девера принял первый удар на свой клинок. Я не стал медлить, инерция вела меня дальше, и теперь уже правая сабля взметнулась вверх, что бы падающей звездой, рухнуть вниз. Новый звон, а тень врага стала меньше — он встал на колено, не в силах выдержать напора. Я же был поглощен приемом, он затягивал меня в свой бурный поток, как недавний водопад утягивал меня в черноту провала. Всего мгновение прошло, как в воздухе оказалась левая сабля, и она с тем же свистом обрушилась вниз. Снова звон, теперь уже разбавленный хрипом. Все ускоряясь и ускоряясь, словно ветряная мельница, я обрушил новых три удара. «Водяное колесо» от которого смог защититься Санта, стала последним что увидел в своей жизни Марк Девера.
Выпрямившись я увидел как разваливается рассеченное тело моего врага. Разрезанное вдоль, с целым фонтаном крови, оно рухнуло и все еще бьющееся сердце, выкатилось из рассеченной груди.
— Сдохни, — расслышал я хрип за спиной.
Резко обернувшись, я подобрался как снежный барс перед прыжком. На траве лежала Медичи. Она уперла приклад арбалет в землю и все таки взвела катушку. Натянулась дуга и лег в желобок стальной болт. Нас разделяло всего четыре метра, и я уже буквально увидел как летит в меня стальное жало. Но в момент когда я был готов вскинуть сабли, так как увернуться шанса не было, Кали накрыла черня тень, а спустя еще мгновение раздался визг и её на голову упал здоровый валун. Выпущенный болт улетел куда-то в небо, а я увидел бледную Мию. Её изрезанные, бледные руки дрожали, и она неверящими глазами смотрела на алый валун, ставший надгробьем Кали Медичи.
Присев, игнорируя рану на животе и руках, я вытер клинки о траву и со свистом убрал их в ножны. Сабли были горячи как грудь юной любовницы. Сегодня была славная битва.
— Я убила её, я убила её, я убила её, — все шептала трясущаяся Мия.
Я подошел к ней и легко пережал артерию на шею, спустя пару секунд смуглянка обвисла у меня на руках. Бесчувственное тело я отнес в повозку и накрыл его одеялом. Обморок, переходящий в сон, куда как лучший собеседник и психолог чем я. Сейчас же мне предстояла работа, на которую Гуфар лучше не смотреть. Да чего там, на это лучше вообще никому не смотреть, но куда денешься. Сперва я подошел к стреноженной лошади Арта. Конь ржал, брыкалась и не давался в руки. Но я все же сумел успокоить животное. Потом я примотал к ногам Горна веревку, обтянул её за луку седла конячки и дал смачного шлепка по крупу. Зверюга вскинулась и галопом умчалась куда-то на юг, волоча за собой мертвое тело. Такую же процедуру я повторил с Фридом и правой половиной тела Девера.
