– «Да ну-у-у-у…» – протянул я с зарождающимся в горле клокочущим рыком – «Атличная история! Просто ахренительная история! Только вот, друг мой, есть небольшая незадача…». Поднявшись со скамейки и ехидно улыбаясь, я направился к нему – «…я что-то не припомню на ровном полу амбара Эпплов какой-либо лестницы!».
Ну, по крайней мере, я думал, что ехидно улыбаюсь. Однако выражение моей морды почему-то до жути испугало пегаса. Причем настолько, что лихорадочно суча ногами по полу, он пулей вылетел из-за стола и, швырнув скамейку мне под ноги, пулей бросился к окну!
– «СТОЯТЬ, МОРДА!» – проревел я, отшвыривая в сторону перевернувшуюся скамейку. Радостно кувыркнувшись, она отскочила от стены, после чего снова весело ткнулась прямо мне под ногу, давая черному пегасу время подскочить к окну и даже его раскрыть. Мои копыта выбили спотыкающуюся трель по полу, плечо заскрипело от навалившейся тяжести – и задние ноги пегаса, уже вылезавшего на свободу, оказались намертво прижаты к стене тяжелым бабулиным сундуком.
– «Эй! Скраппи! Это не то, что ты думаешь!» – прозвучал с улицы громкий голос Графита. Судя по всему, пегас прибывал в панике от того, что его беззащитный зад оказался в полной власти озлобленного духа, и пытался хоть как-то отсрочить неизбежную расплату.
– «ДА-А-А-А?! И ЧТО ЖЕ Я, ПО-ТВОЕМУ, ДОЛЖНА ДУМАТЬ?!» – проревел я, лихорадочно обводя глазами помещение. Мой взор застилала какая-то кроваво-красная пелена, в груди кипело рычание, и лишь глубоко внутри, кто-то маленький и робкий, непрестанно спрашивал «Что это? Что происходит?». Наконец, я наткнулся глазами на метлу с длинной деревянной ручкой, стоявшей в углу комнаты. «О да-а-а-а, это как раз то, что нужно!» – мой рык, кажется, донесся до обладателя черного крупа, застрявшего в окне, и он удвоил свои усилия в попытке высвободиться из ловушки. Но было поздно – уже через мгновение деревянный черенок звонко приложился к его заднице, вызвав протестующий крик с улицы.
– «ПОДОНОК! ОХАЛЬНИК! АХТУНГ ГРЕБАНЫЙ!» – орал я, лупцуя Графита по черным ляжкам – «ОПОИЛ! ЗАТАЩИЛ!!! НУ ВСЕ, 3.14ЗДЕЦ ТЕБЕ, ЧЕРНЫЙ ВЛАСТЕЛИН!!!». Не знаю, что могло бы случиться дальше, но, к моему сожалению, эти милые предварительные ласки вскоре были прерваны. Просто в один прекрасный момент, когда я уже собирался проверить действие своего инструмента в продольной проекции, его просто-напросто вырвали из моего рта.
Ну вот, как всегда…
Отшвырнув в сторону порядком измочаленную метлу, Бабуля с кряхтением оттолкнула сундук в сторону, освобождая ноги Графита. Со стонущим вскриком, пегас вывалился из окна и куда-то полетел, тяжело шлепая по воздуху крыльями. Проводив его странным взглядом, Бабуля обратила внимание на меня.
– «Ну и что же у вас тут происходит, молодые пони?» – сердито спросила она, обозревая царивший в комнате разгром – «Я зна-а-ала, что нельзя отпускать вас одних на эту ночную «вечеринку»! Мало того, что напились с местными, так вы еще и драку с утра устроили! А ночевать-то – вместе ночевали, да?!».
К сожалению, ответить на эту гневную тираду я уже не мог, поскольку свернулся на кровати, изо всех сил прижимая все четыре ноги к низу живота, словно это могло помочь сдержать рвущуюся из меня боль.
Было очень больно… И обидно.
Похоже, весь день не задался с самого начала. С самого утра на городок сыпался и сыпался снег, урезав доступное для передвижения пони пространство до узких тропинок между огромными, в два роста пони, сугробами. Выйдя на улицу, я сразу же почувствовал себя как дома и даже начал забывать про мучавшую меня боль. Хотя и ненадолго. Обида, терзавшая меня после утренней потасовки с Графитом, разрослась в глухую ненависть на целый мир, посмевший чувствовать себя хорошо в то время как Я – мучаюсь и страдаю. Конечно, я не рассматривал всерьез версию изнасилования – не тот это мир, совсем не тот. Но в то же время, фактики были на лицо… Поэтому, выслушав нотации Бабули, я решил отложить этот вопрос до вечера, а уж тогда взять за жабры вернувшегося пегаса и выбить из него признание в противоправных действиях против моей личности.
«Ишь, гурман какой!» – бурчал я, медленно облетая домики пони с большой сумкой писем и газет – «Нашел бы себе какую-нибудь кобылку, да оттарабанил на этом сеновале. Нет же – его на духов, на экзотику потянуло!».
«Ага. Вот он и нашел. И оттарабанил!» – пропищал гадкий внутренний голос – «А уж как качественно… До сих пор ходить трудно, ммм?».
«Заткнись! ЗАТКНИСЬ, А ТО…» Я со злостью стукнул себя копытом по голове, чуть не врезавшись при этом в какую-то вывеску. Последнее время я все чаще и чаще стал замечать наличие у себя тревожных симптомов, и самым главным из них было то, что я слишком часто стал отождествлять себя с настоящей Скраппи Раг. После той ночи, когда вышедшее из повиновения тело устроило прибывшим посланцам Госпожи самую настоящую истерику, спасая при этом мою жизнь, в определенных ситуациях я все чаще стал терять контроль над своими поступками, действуя на эмоциях и страхах маленькой пегаски. Может, это возвращалась личность Скраппи Раг – тогда, мой труд по сохранению этого тела был совсем не напрасен, и я надеялся, что когда-нибудь… Но думать о таком развитии событий я себе запрещал. Это был страх, страх смерти, поскольку возвращение настоящей хозяйки этого тела означало бы мою неминуемую смерть, или поглощение для усиления, как описал этот процесс безымянный составитель инструкции. «Ну, я так думаю», как говорил Мимино.
А вот если возврат не состоится… То что же, мне придется самому становиться этой… Скраппи Раг? «Чур меня, чур!»
«А ведь тебе нравится Графит, точно-точно!» – вновь зажужжал в подсознании противный голосок – «Признай, что бросаешь украдкой взгляды на этот черный круп, оценивая его статность и мощь. А это ощущение крепкого и упругого органа, массировавшего твой бок – неужели в твои мысли ни разу не приходило, как он будет ощущаться внутри этой пегаски?».
«ААааааааа! Сдохни, мозг! СДОХНИ!!!!» – простонал я, начав биться головой о ближайшую дверь какого-то землянкоподобного домика, подозрительно напоминавшего хоббичью нору. Словно издеваясь, перед моим сознанием проплывали довольно фривольные картинки с Графитом и Скраппи Раг в главных ролях, а мои крылья вновь победно торчали над головой, словно огромные паруса. Черт возьми, сколько лет было этой кобылке? Откуда такая гипервозбудимость, словно у пубертатного подростка? Но пора было уже брать себя в копыта, поскольку на мой непрекращающийся стук из недр домика осторожно выглянула желтая пегаска с розовой, словно розочка на торте, гривой. Ааа, кажется, ей-то и предназначалось одно письмо…
