То, что станет началом их конца — уж кто-кто, а досконально знающий изнутри это змеиное кодло Аэлухель сможет нанести удар, от которого им никогда не дано будет оправиться.
Он сжимает руки в кулаках, и яростный оскал уродует его лицо. Месть не вернёт ему Ридраила, но смерть его не будет напрасна и обесценена. Он отомстит тем, кто предали его. И так же, как они забрали у него его самое дорогое сокровище, он заберёт его у них. Разверзнет перед ними всю бездну боли, отчаяния и горя, и смерть каждому ублюдку покажется желанным избавлением. Но Аэлухель сделает всё для того, чтобы она приходила как можно дольше и мучительнее.
========== Вопрос 4 ==========
Комментарий к Вопрос 4
«Как проходило “воспитание” у Ридраила? Как же ему удалось воспитать в тебе такую фанатичную преданность, особенно после всего пережитого?»
Юноша вздрогнул всем телом, распахивая глаза. Сердце в груди бешено колотилось о рёбра, тело била мелкая дрожь, а внутренняя сторона нижней губы снова была прокушена до крови — единственный способ скрыть крик, разрывающий лёгкие изнутри. Потому что хозяин не любит, когда его вещи подают голос без команды. Бывший хозяин, по крайней мере, точно не любил, и наказание за малейшую провинность было несоизмеримо высоким.
Парень судорожно вздохнул, пытаясь привести в норму сбившееся дыхание, и осмотрелся по сторонам, замечая рядом с собой других спящих служебных рабов. Тишина и покой царили в этой комнатушке, и только молодой лесной эльф нарушал их.
Мысли сами собой потекли в направлении прошлого. Как он вообще дошёл до жизни такой? Схваченный в плен ребёнок, попавший в услужение, а лучше сказать — ублажение извращённого садиста, который, когда игрушка ему надоела, выбросил её, отдав другому. Парень вздрогнул против воли — как бы он ни пытался бежать от воспоминаний, они всё равно находили его. Накатывали волнами и заставляли сердце замирать. Снова и снова переживал он боль и унижения тех дней, а в днях нынешних мучился от пугающего чувства неизвестности.
Прошло уже почти полгода с того момента, как Силсан подарил его вождю Ридраилу. В тот момент юный эльф отнёсся к этому весьма безразлично, как и подобает вещи, да и в конце концов, какая разница, какому садисту прислуживать? Однако Ридраил с первых же мгновений удивил его.
Новый хозяин оказался совершенно не таким, каким был предыдущий. Хотя бы в том, что новоприобретённого раба, вопреки всем ожиданиям последнего, поселили не в гареме со всеми остальными наложниками и наложницами, а среди обычных слуг, чьей повседневной работой была забота о доме, кухня и прочие бытовые обязанности.
— Таких юных пленников, как ты, принято использовать как хозяйских слуг, а не наложников, — наблюдая за потеряно-растерянным мальчишкой, объяснила ему Шаэвар — немолодая кухарка родом из Империи. — Наш господин всегда придерживается этого негласного правила, если ему доводится обзавестись такими милыми мальчиками, как ты, — она потрепала паренька по щеке, и тот ответил ей всё таким же изумлённым взглядом.
После же несмело улыбнулся женщине, помогая ей передвинуть какие-то тяжёлые громоздкие кастрюли, с этого дня начиная привыкать к работе на кухне, а не в гареме.
К новым обязанностям он привык достаточно скоро, отмечая про себя, что участь кухонного служки ему очень даже нравится. Шустрый юркий паренёк не только бегал на рынок за продуктами, но и умудрялся влазить под руку поварам и учиться у них премудростям готовки. Ему нравилось работать с едой, хотя при этом сам он ел мало, оставаясь таким же нескладным и тощим как щепка. Однако занятие подходящим делом, которое доставляло удовольствие, определённо шло на пользу, и постепенно ребёнок смог вздохнуть полной грудью, вновь чувствуя себя живым.
Он жил в доме нового хозяина почти два месяца. Тот не то что и пальцем не тронул мальчика — и видел-то его от силы пару раз. Ридраил во многом был равнодушен к хозяйским рабам и мало обращал на них внимание, оставляя их предоставленными самим себе. Юного мальчика, прошедшего через кошмары в доме предыдущего владельца, это поражало до глубины души. А ещё — рождало в ней бесконечную благодарность и непомерное уважение.
За недолгие месяцы жизни в новом доме молодой раб ещё более тесно знакомится с домом хозяина и им самим. Пусть не лично, разумеется, но он с интересом слушает разговоры других рабов, давно живущих здесь, о господине, и с каждым новым рассказом юноша удивляется всё больше и больше — хозяин, по здешним меркам, оказывается тем ещё чудаком.
Ридраил относится ко всем своим рабам достаточно ровно, даже к наложникам и наложницам гарема, редко когда требуя от них чего-то омерзительного или извращённого. В отличие от многих других, власть над бесправными беззащитными существами не пьянит его и не сносит голову, и хозяин продолжает сохранять хладнокровие разума. Да, для него рабы по-прежнему всего лишь вещи, однако эти вещи требуют не менее надлежащего ухода, чем, например, оружие. Странно, что только Ридраил это и понимает, проявляя к своим рабам определённое снисхождение.
В любом случае, равнодушие и отрешённость — именно то, что нужно мальчику, чтобы прийти в себя. Хотя его всё также пугает неизвестность, но по крайней мере теперь он не ждёт удар и бесконечный поток унижения. Продолжает исправно выполнять свою работу, лелея глубоко в душе искреннюю благодарность: такому хозяину и господину хотелось служить по собственной воле и сохранять ему верность, даже если он решит продать или отдать своего раба кому-нибудь другому.
Юноша вновь вздрогнул, возвращаясь из воспоминаний в реальность. Сон прошёл окончательно, и парень бесшумно поднялся на ноги. Ступая на носочках, чтобы не задеть и не разбудить никого из спящих рядом слуг, он прытко просочился через немного приоткрытую дверь, выходя в коридор. Вопиющее своеволие, вообще-то, но сейчас была ночь, весь дом спал, и худой незаметный паренёк мог легко затеряться во тьме, никем не замеченный — далеко не раз, страдая от кошмаров, он приводил мысли в порядок именно таким способом.
Парень сам не знал, куда идёт и зачем — каждая из ночных прогулок по особняку была спонтанной и заводила его в неизвестные части дома. В этот раз ноги привели его в пустую комнату, назначение которой юному рабу было неизвестно. Комнатка оказалась совсем маленькой, с крошечным окошком под потолком и огромным трофейным двуручным мечом в чёрных ножнах на прилегающей стене. Юноша плохо разбирался в оружии, но он знал точно: такие мечи принадлежат тяжёлой пехоте имперских рыцарей — ещё в детстве он видел, как гремели тяжёлые ножны об стальные латы воинов графства Рыбы.
Однако от созерцания величия имперского меча мальчика отвлёк тихий шорох около второй двери — комната была смежной и имела два входа и выхода. Тот вздрогнул всем телом, отпрянув ближе к стене с оружием и резко повернулся, вглядываясь во тьму комнаты. Прищурив глаза, парень еле смог рассмотреть три облачённые во всё чёрное тени, застывшие во мраке. Их лица были скрыты масками, головы скрывали чёрные капюшоны, и молодой раб безошибочно понял, что перед ним стоят ассасины. «Неужели кто-то вздумал убить хозяина?» — мысленно ужаснулся он и в тот же момент решительно сделал шаг вперёд.
— Что наёмные убийцы делают в доме вождя клана Сумеречных Клинков? — стараясь говорить как можно твёрже и уверенней, тем самым раскрыл присутствие наёмников раб.
— Надо же, пацан нас заметил, — от темноты комнаты отделилась одна тень, подходя на полшага ближе к рабу. Тот вздрогнул, но не пошевелился. — Храбрый парень, — удивление в голосе ассасина сменилось снисхождением. — Мы пришли не к тебе, нам незачем тебя убивать, поэтому уйди с дороги и дай нам выполнить свою работу, — убийца ещё на полшага приблизился к юноше, на что тот лишь крепко сжал кулаки.
— Ни за что! — процедил он, с отчаянной храбростью и прытью подскакивая к мечу и вытаскивая его из ножен.
Ему еле удалось его удержать, — меч был тяжёлым — однако он, стиснув зубы, дрожащими от напряжения и страха руками умудрился поднять его перед собой. Благо меч был двуручным и его даже нужно было держать двумя руками.
