Голова кружилась. Она почувствовала, как рука Теренеи сжала её колено. Та заплакала, тихо, без рыданий, до ушей Вестании донёсся лишь тихий стон и всхлипы. Что? Что теперь делать, мама?
— Но… она… она же маленькая… как…
— Таковы законы. — Сухо сказал полицейский, кажется, его совершенно не трогали слёзы Теренеи, он даже не смотрел на неё, разговаривал только с Вестанией. — Вас мы можем пропустить, но не ребёнка, оставленного без попечителя.
— И вы отправите её… в тюрьму?!
Полицейский устало повёл плечами.
— Если разберётесь с бумагами достаточно быстро, сможете её забрать в ближайшую неделю. Хотя из-за притока приезжих бюрократические вопросы могут затянуться.
Что делать? Тера была совсем маленькой. Даже младше своего настоящего возраста. Вестания представила в каком ужасе она будет совсем одна где-то в… в тюрьме.
Но ведь с другой стороны — она всё равно заберёт её. Как только оформит документы, даже если придётся их оформлять, это возможно сделать. Так сказал полицейский. Или приедет мама и они сразу заберут её оттуда. А до тех пор младшая не будет вечно докучать и путаться под ногами. Не будет мешать ей любоваться спиралью…
Перед глазами вдруг возникла спираль. Изящная, совершенная. В воздухе повеяло смертным холодом.
Нет!
— Я не отдам её, я пойду с ней, — сказала Вестания, не ожидая от себя такой смелости. Тошнота отступила. Отступило прочь вообще всё, она будто нырнула в прорубь.
— Как угодно, — повёл плечами служащий равнодушно.
***
Слёзы лились сами собой. Много-много слёз.
— Веста, что нам делать?
Если бы я знала.
— Я хочу к маме!
Если бы мама была здесь…
Но как она доберётся теперь? У неё не хватило денег для второго билета. В поезде их проверяли несколько раз. Сразу после Сциллы, на второй день и на третий, когда они проезжали Харибду.
Она слишком хотела, чтобы дочери попали в Термину. Закрыла глаза на осторожность, забыла напрочь о юридических формальностях. Связалась с Сопротивлением.
Нырнула в прорубь.
Люди делают так иногда. Ставят все деньги за зеро. Отчаявшиеся окончательно, они хватаются за последнюю возможность.
— Я хочу домой!
Мама хотела спасти нас от смерти. Увезти из дома так далеко, как возможно. Все же знали, что Сцилла обречена. Что бы ни говорили власти, но её ждал скорый крах. Спасение было только здесь, в Термине. И где-то дальше, за её пределами.
До Термины-то мы добрались. Но вот как теперь выбраться отсюда?
***
Говорят, что люди не умеют испытывать слишком сильных эмоций дольше определённого времени. В среднем не больше 7 минут, но даже 20 — это не так долго. Так просто работает психика. Истерика неизбежно проходит или, во всяком случае, смягчается.
Девочки прождали в ожидании отправления достаточно, чтобы первичные эмоции улеглись. Да, остались страх и отчаяние, но Вестания приложила все силы, чтобы успокоить и хоть как-то ободрить Теренею. И саму себя тоже.
Сразу после допроса на станции сестёр загнали в автобус, как и остальных «нежелательных» для Термины пассажиров «Восточного Вестника». Все сидячие места были заняты ещё до того, как они только вошли в старенький автобус, пришлось стоять, практически повиснув на поручне. Теренея к тому моменту совсем выбилась из сил от потрясения и страха. Она прижалась к сестре и почти не шевелилась вплоть до отправления.
Автобус поехал лишь после того, когда полиция и военные забили его «нарушителями» до предела. Люди неизбежно ругались, натыкаясь друг на друга, очень скоро стало не хватать воздуха, но окна открыть не удавалось, они были запаяны намертво. Постаравшись оградиться от окружающих, Вестания отвернулась к окну, дышать так было тоже чуть легче. Там снаружи их взгляду предстала Термина. Город не был похож ни на один другой, в котором Вестании доводилось побывать. Ей показалось, что это самая глухая дыра, какая только существовала в Ойкумене. За всю поездку она не заметила ни одного здания, которое можно было бы назвать красивым. Здесь не было статуй или колонн, которыми пестрела Сцилла, не было высоких небоскрёбов Харибды. Стоящие вдоль дорог дома были не выше трёх этажей в высоту, серые и неприметные, и скучные, как коробки, в основном кирпичные, но местами попадались и деревянные постройки, некоторые конструкции вообще напоминали больше гаражи, собранные из шифера. Людей на улицах почти не было, а те редкие прохожие, мимо которых проезжал автобус лишь кутали унылые лица в шарфы и пугливо отводили глаза. И это то место, куда все так отчаянно пытаются попасть? Вестания даже начинала понимать, почему власти ограничивали въезд в город — Термина попросту не была готова принять столько посетителей.
Жилые районы вскоре закончились, и автобус подъехал к небольшому полустанку, где стоял поезд, состоящий всего из трёх вагонов. Из разговоров она поняла, что это челнок, который довезёт их до Акрополя.
На станции их встретил новый конвой солдат с автоматами. Довольно быстро их загнали в поезд. Снова дорога, на этот раз по занесённой снегом бесконечной равнине. Автобус бы точно здесь не прошёл, да и вообще ни один другой транспорт.
Когда они попали в Акрополь, время близилось к ночи, и рассмотреть здание было проблематично, но один только вид этой неприступной крепости посреди вечной белизны повергал в ужас. Высокие бетонные стены окружали немыслимых размеров целый комплекс зданий. Их снова выстроили в очередь и медленно впускали через единственный видимый вход. Брешь в теле чудовища.
— Что это за место? — спросила Теренея, глядя снизу-вверх на жуткого фантасмагорического гиганта.
— Центр мира, — вдруг раздался ответ от шедшего следом за ними старика. — Тюрьма, научный институт, здание правительства. Все Сцилла и Харибда на самом деле здесь.
Но зачем они привезли всех нас сюда? Зачем им столько людей? В мыслях Вестании бушевала гроза страхов.
— Кого сломают, обратят в своих слуг. Остальных пустят в расход, — сказал мужчина, словно прочитав её мысли.
Но нет! Всё не может быть так страшно… Точно не с нами.
Мы же дети! Мы не представляем для них угрозы.
Но Вестания даже самой себе уже не могла поверить.
Внутри Акрополя их допросили ещё раз, затем согнали в новый накопитель уже внутри здания. Обыскали и заставили отдать все личные вещи, даже деньги, которые она всё это время прятала под одеждой. Теренея плакала, расставаясь со своим дневником и прочими безделушками. Вестания чувствовала себя слишком подавленной и сокрушённой для слёз. Хотелось только забыться. Безумно хотелось выпить, но об этом можно и не мечтать.
В следующий накопитель сгоняли только женщин и беспризорных детей, которых было совсем немного. Следующим с чем пришлось расстаться стала одежда. Их провели в душевые с горячей водой, потом выдали жуткого вида серые тюремные робы и тяжёлые неудобные ботинки. Вестании было уже всё равно. За весь день она успела смириться с тем, что они преступники. Ей просто хотелось остаться наконец одной. Пожалуйста! Пусть это уже закончится! Пусть они отстанут от нас…
В конце концов женщина в янтарной форме проводила их в крошечную комнату, где кроме двухъярусной кровати и маленького столика не было больше ничего. К этому моменту Вестания была так истощена эмоционально, что просто легла на нижнюю койку, закрыла глаза и представила, что они всё ещё едут в поезде. Что всё ещё нормально. Хотя бы настолько, насколько возможно.
***
— Вестания! — звала её сестра откуда-то издалека.
Кажется, она пыталась окликнуть её уже не в первый раз, только тщетно. Слишком много всего произошло за последний день, и теперь Вестания не хотела думать о делах, событиях, проблемах.
