— Возможно я ханжа и зануда, — тихо вздохнула я, — но это не нормально. Фу. Противно на них смотреть. Пойдем отсюда…
И потянула Томаса прочь. Друг не сопротивлялся, но я почувствовала, как напряглась его рука, которую я сжимала за запястье своими пальчиками.
— Ты до сих пор любишь его? — каким‑то чужим голосом спросил Ворон.
— Что? — остановившись, переспросила я.
Ответом мне стало молчание, красноречивое и тягостное. Он посчитал, что я ревную Трайтона?! Чушь, но тем не менее я ясно увидела разлившуюся во взгляде карих глаз безграничную тоску. Я выпустила его руку из своей, и он тут же отвел взгляд. Подошла вплотную к Ворону и, прикоснувшись ладонью к его щеке, заставила посмотреть себе в глаза.
— Не дайте боги мне снова влюбиться в него, — медленно прошептала я. — Я только недавно перестала корить себя за то, что была с ним и верила ему так много времени. Доверяла, слепо веря в то, что он со мной честен. Ты сам, не осознавая этого, помог мне перестать думать о нем и о его предательстве. Сейчас кроме отвращения я больше ничего к Трайтону не испытываю.
Руки Томаса сомкнулись на моей талии. Наконец‑то мой друг расслабился и спокойно вздохнул.
— Глупый… — уткнувшись носом мне в макушку, тихо произнес он. — Мы оба глупые.
— Это точно, — признала я, запоздало отметив, что снежинки вокруг нас больше не кружатся.
— Пойдем уже, — своим обычным голосом сказал Томас, с неохотой выпуская меня из объятий.
— Пойдем, — улыбнувшись, ответила я, беря друга под руку.
Весь оставшийся путь прошел в молчании. Слова не требовались, чтобы понять творившееся в душе у каждого из нас волнение. За сегодняшний вечер у нас было столько шансов, чтобы сблизиться, перейти на новый уровень в наших отношениях. Но мы медлили. Я боялась сделать первый шаг, боялась ответить согласием на его молчаливое признание. И Томас видел это, поэтому не делал попыток к сближению. Нам просто было хорошо вместе.
Мы подошли к воротам Институтов, когда до комендантского часа оставалось всего пять минут. Об этом нам поведали большие магические часы, которые были установлены на самом верху главной стены над воротами магесс. Очередное нововведение леди Загрыз. Как же нам повезло, что мы успели! Тепло простившись, разошлись в разные стороны. В этот раз я не позволила себе раскиснуть в объятиях друга. Одного раза хватит. В самом деле, я уже не маленькая девочка и могу сама справляться со своими трудностями и переживаниями. Но я все равно чувствовала поддержку Хартена. Морально… и она была мне необходима. И это безусловно было взаимно. Я оглянулась, но его уже не было. Ох, я все такая же наивная. Пора бы уже повзрослеть. Не все же ему с тоской смотреть мне в след.
На небе были видны только звезды, так как луна скрывалась за большой черной тучей. Из‑за этого ночное светило не освещало мне путь до главного входа в Институт благородных магесс. Зато магические светильники работали исправно.
Мне нужно было поторопиться, чтобы не нарваться на патруль Лоренсы Загрыз. А еще я, оказывается, очень устала. Но только сейчас это заметила. Скорее в душ и спать. Завтра ожидается весьма насыщенный и трудный день.
Он снова мерил свою каменную тюрьму шагами. Только вот на этот раз каждый шаг давался ему тяжело. Кости ломило, время от времени по телу пробегала дрожь, а перед глазами плясали цветные точки. Осталось слишком мало времени. С каждым днем магических сил становилось все меньше.
— Лэстер, — раздался слабый голос с одной из коек. — Воды, дай мне, пожалуйста, воды…
Мужчина подошел к старому столу, взял в руки небольшой кувшин с водой и, наполнив стакан, который стоял рядом, направился к своей жене. Сев на край койки, приподнял голову Филиции и стал поить ее водой.
Силы женщины утекали быстрее. Она все больше времени проводила лежа на неудобной койке. Но, видимо, иногда действие накопителей, в которых скапливалась их сила, временно блокировали. Скорее всего, это делалось для того, чтобы не убить ректоров раньше времени.
— Нас ведь не найдут, да? — хрипло произнесла ректриса Института благородны магесс и осторожно села, упираясь одной рукой о жесткую койку.
— Думаю, нет, — не стал врать лорд Хэриш. — И нам выбраться не удастся. Видимо что‑то постоянно блокирует нашу силу. Про то, чтобы создать экстренный портал и говорить не стоит… Сейчас это невозможно.
— Что же нам делать… — в голосе Филиции слышалась обреченность.
Сейчас они сидели настолько близко друг к другу, что тяжелое дыхание мужчины касалось лица леди Хэриш. Да. Именно Хэриш. И пускай у них еще не было близости, и где‑то в глубине души, женщина считала ритуал каким‑то незавершенным, но все‑таки… так хотелось называть себя именно так. Она приподняла руку и осторожно провела ей по щеке мужа. Его лицо осунулось, под глазами появились синяки. Но причиной их появления был вовсе не артефакт, а бессонные ночи. Как только они попали в эту проклятую камеру, он спал очень мало и только тогда, когда уже буквально валился с ног.
— Тебе надо поспать, — сказала Филиция и попыталась улыбнуться. Но улыбка получилась какая‑то вымученная.
— Это сейчас не столь важно, — он перехвали ее ладонь за запястье и поцеловал тонкие пальцы.
— Ты же сам сказал, что нам отсюда не выбраться. Тогда зачем пытаешься найти выход?
— Хочется надеяться на то, что я не прав.
Лэстер Хэриш придвинулся ближе к жене и обхватил одной рукой ее за талию, вторая же рука по — прежнему осторожно удерживала запястье. Его губы невесомо коснулись лица любимой, прошлись по щеке, исследуя, запоминая, и проделали чувственную дорожку до края чуть приоткрытых губ.
— Я люблю тебя, слышишь? — хрипло произнес он и поцеловал Филицию.
Поцелуй был настолько нежным и воспламеняющим одновременно, что ректриса магесс почти сразу же потеряла над собой контроль и прижалась плотнее к супругу. В этот самый момент ей было плевать на то, что их может кто‑то подслушивать или даже следить за ними. Ей просто хотелось чувствовать его, знать, что он любит. И он сполна давал ей это понять. В какой именно момент ее руки зарылись в густые черные волосы, она и сама не поняла. Лорд Хэриш углубил поцелуй и второй, уже свободной рукой, провел по тонкой нежной шее, остановившись у ключиц. Как же хотелось сорвать с жены эти ужасные тряпки, которые им выдали как сменную одежду и закончить этот чертов ритуал! Но разумом он понимал, что за ними действительно могут наблюдать, а развлекать подглядывающих подобными сценами из жизни супружеской пары, ему не хотелось. Он все сильнее сжимал тело жены, а поцелуи становились все более требовательными. И вот уже его рука покоится на ее затылке, фиксируя, не давая отстраниться. Но женщина и не думала сопротивляться. Ей с каждой секундой хотелось все больше и больше… Больше ласк, поцелуев. Филиции было необходимо, чтобы он шептал ей признания на ухо, опаляя прерывистым дыханием кожу. Мужчине уже и самому было плевать на то, что их могут увидеть.
