Глава 25
Наблюдатель был в раздражении: ну что за глупости - убрались в свой замок и сидят! Чего ради он подсылал этого мальчишку Санрина? Где информация? Стукнув в раздражении по столу, Наблюдатель мысленно покачал головой - совсем в образ вжился, нельзя так расслабляться, а то на психокоррекцию отправят, а сюда пришлют какого-нибудь сопляка с амбициями. Выполнив дыхательную гимнастику, Наблюдатель одернул длинную юбку и вышел из покоев в образе номер три 'Хорошенькая горничная'.
***
Спящая-на-волне снова увидела страшный сон. Новый ярл разбудил ее резким толчком в бок и сунул в руки кружку с горячим взваром:
- Пей, дочка, прости, иначе разбудить не получилось.
- Все хорошо, отец, - почтительно ответила Спящая, - сегодня не ходите на Рыбный рынок.
И подняв на мужчину пронзительно голубые, будто подернутые дымкой глаза, добавила:
- Увернешься от судьбы - вернешься на прежний путь, ищи ларец Ахтамара.
Воин рассеяно придержал дрожащую девичью ручку с чашкой и, покачав головой, сказал:
- Не выйдет, дочь, прежних путей я не помню, и желания возвращаться к ним нет. Да и про ларец я ничего не слыхал, ладно, поспрашиваю в порту, если ты так хочешь. - Поднял он руки в успокоительном жесте. - Допивай мед, и пойдем сходим в Ткацкие ряды, раз уж на Рыбный рынок сегодня нельзя.
Слабо улыбнувшись, Спящая начала собираться: теплая безрукавка до бедер поверх шерстяного платья с вышитым воротом, кинжал на поясе и кошель за пазухой, на ногах мягкие поршни с цветными шнурками - подарок отца. Балует ярл Карс приемную дочь, нарядам да подарка для нее числа нет, а сам семью не заводит. Удивлялись моряки, что Ярс Свитсховен отдал корабль бобылю, хотя и не в обычае это. Ярл должен свою сило вовсем показать - и детей иметь и семью кормить. Однако прежний ярл знал многое, что 'Морским драконам' и неведомо - его род шел от самой покровительницы мудрости Матери Вод - и ведомо было ее потомкам, что ждет их впереди. Поэтому Спящая-на-Волне спокойно приняла нового родича, и он полюбил осиротевшую малышку, хотя иногда, вот как сейчас, девушка могла напугать до седин и могучего воина, познавшего самые суровые битвы.
Во дворце творилось сущее безобразие: фрейлины и воспитанницы без устали мололи языками, обсуждая наряды, приготовленные к свадьбе принца Ульсоритаса и Верховной Хранительницы Династии. Сама невеста в нервическом ужасе пряталась в лаборатории, куда не отваживалась заглянуть даже Королева-Мать. Изредка сбегавший от множества обязанностей Ульсоритас проникал в обитель магии через потайной ход и долго-долго рассказывал свернувшейся на диване женщине, как все будет замечательно, когда они произнесут клятвы у алтаря.
- Уль, - жалобно просила Руима, - давай не будем устраивать пышную свадьбу.
- Поздно, дорогая, надо было сразу бежать, а теперь нас не выпустит мама, знаешь, что она придумала для украшения зала...
Подвывая от ужаса, Хранительница прятала лицо на груди жениха, ибо Королева-Мать решила превзойти все мыслимые торжества и уже замучила будущую невестку примерками, прическами и прочими женскими радостями, от которых Руима бегала как от огня. И принц, понимая всю слабость и ранимость своей невесты, успокаивал ее бережными поцелуями, а потом отвлекал разговорами об очередном гнезде, о поисках Наблюдателя и о прочих каждодневных заботах правящего дома.
Расколоритеру тем более скучать было некогда: к свадьбе начали прибывать делегации от соседних государств, всех следовало торжественно принять в соответствии с обычаями и традициями. Найти свободные покои во дворце было практически невозможно. Придворные, даже те, которые много лет назад ушли в отставку, сохранив почетное звание, вынув из сундуков пыльные мундиры и значки фрейлин, прибывали на скрипящих рыдванах, дабы посмотреть на самую удивительную свадьбу Династии. Купцы присылали делегации с подарками молодым, гильдии ремесленников тоже не желали уступать, их делегации не уступали роскошью и количеством купеческим. Еще бы, столь пышных свадеб в королевском доме не было уже около четверти века!
При том приходилось учитывать и теплолюбивость южных гостей, и шумность северных, изысканную вычурность западных и любовь к шокирующим нарядам восточных. В общем, старшему принцу приходилось несладко, несмотря на поддержку Королевы-Матери.
Гуляя с приемной дочерью по Ткацким рядам, ярл чутко прислушивался к гулу, доносящемуся с Рыбного рынка. Пока все было обычно, и ярл отвлекся, выбирая красивый пояс с бляхами из блестящей бронзы. Вдруг со стороны рыбных рядов послышались крики и звон мечей, потом донеслись стоны боли и хрипы умирающих. Кровь застыла в жилах ярла, он хотел побежать туда, но тонкая женская ручка удержала его:
- Остановись, отец, тебе нельзя туда!
Сдержанно ругнувшись, ярл вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там творится, но напрасно: северяне славились своим ростом, а крепких мужчин среди мореходов было большинство. Спустя час удалось узнать от очевидцев, что один из гребцов, встретив на рынке кровника, сорвался в состояние берсерка и изрубил около двух десятков человек. Благодарно взглянув на Спящую, ярл отдал кошель на погребение павших, сумевших зарубить разбушевавшегося воина. В молчании вернулись к драккару. И тут их, переминаясь с ноги на ногу, ожидал гонец - завтра на рассвете собирается Большой круг. Все команды и капитаны сойдутся на Стылой площади, чтобы обсудить последние новости и принять решения. Вздохнув, ярл кинул посыльному монетку и поднялся на борт. Снова будет говорильня до вечера, и если Старый Лис не договорится с Длинным Урсом, капитаны будут тянуть жребий, кому из них отправляться с посольством. До города-порта уже дошли слухи о женитьбе младшего принца Династии Риинер, но ярл Карс искренне полагал, что его посольские заморочки не коснутся - кто ж отправит послом чужака?
Однако ярл ошибся, купец, сколотив команду подпевал, убедил мореходов отправить послом ярла Карса Шеолта, мол, и сам развеется, и дочку прогуляет. И было непонятно, то ли купец надеялся на благосклонность дочери ярла после поездки, то ли надеялся, что она останется без защиты, не успев доехать до Риины. Предупредив команду, ярл и сам спал вполглаза, и на Спящую-на Волне поглядывал вопросительно, но та лишь пожимала плечами, будущее не открывало свои секреты по приказу.
***
Утром Маргарита долго лежала в кровати, уткнувшись лицом в подушку, на которой провел ночь Вран. Хозяйка давно хлопотала у печки, герцог сидел за столом и проглядывал бумаги на поместье, когда сонная и румяная Маргарита выползла из спальни в огороженный уголок. Распущенные, сбившиеся за ночь волосы и румяные щечки делали ее очень юной и милой, герцог сжал под столом руки, удерживая желание схватить ее и усадить к себе на колени. Вскоре Рита прошлепала босыми ногами обратно, и Вран вошел в комнату под предлогом помочь одеться. Стоя в дверном проеме, прикрытом домотканой занавеской, он тихонько смотрел, как девушка, ежась от утренней прохлады, скинула рубашку, провела влажным полотенцем по лицу, груди, подмышкам. Потом вновь смочила грубую ткань и огладила живот, бедра, осторожно коснулась нежного бутона, прятавшегося в темных кудряшках, и, вздохнув, потянулась за свежей сорочкой. Вран тут же сделав большой шаг, прижался к обнаженной спине, сжал упругие холмики, ложащиеся в его ладони, и нежно, шевеля дыханием волоски на беззащитной шее, провел кончиком языка влажную дорожку от ключицы до розового ушка, заставляя девушку трепетать и прогибать поясницу. Еще минуту он целовал и ласкал розовые упругие холмы и долины, потом, с сожалением оторвавшись, помог натянуть рубашку, тщательно застегнуть все пуговицы, пройдясь напоследок костяшками пальцев по выступающим бутонам. Потом настал черед шальвар, и его забота досталась тонким лодыжкам и чувствительным ямкам под коленями. Юбку и камзол Маргарита натягивала дрожащими руками, а позже герцог усадил ее и расчесал длинные волнистые волосы, собрав их затем в косу, которую свернул в элегантный низкий узел, закрепленный шпилькой-стилетом. Подарок Руимы после покушения Чужой крови Рита носила часто, удобная шпилька из кости имела металлический наконечник и фиксатор в виде восьмерки, а при необходимости превращалась в колющее оружие ближнего боя. Чмокнув девушку в макушку, герцог проводил ее к столу, хозяйка уже выставила разогретые вчерашние дранники и свежее молоко, рядом шкворчала яичница с салом.
