Я медленно кивнул:
– Я тоже имел несчастье его знать. Что мне нужно для того, чтобы принять участие в турнире, господин Сабир?
– Сегодня вечером, на закате солнца явиться на главную площадь. С тем оружием, которое будет вашим партнером в Танце. Там пройдет регистрация участников, и вам объяснят все правила.
– Хорошо, я буду, – кивнул я и, развернувшись спиной к этим двоим, отправился обратно к постели.
– Я провожу вас, Сабир Лиарис, – учтивый голос Кэртиса и скрип закрываемой двери, прежде чем моя голова коснулась подушки, и я снова погрузился в сон.
– Ваш друг выглядит очень уставшим, – Сабир заговорил только у самой лестницы, ведущей на первый этаж гостиницы.
– Ему надо отоспаться, – пожал плечами оборотень. – Не волнуйтесь, вечером он будет совсем другим.
– Я действительно знал Регила Катани, – внезапно добавил воин. – И этот мальчик похож на него чертами лица, словно сын на отца. Но тлеющий огонь в глубине его глаз совсем другой.
Кэртис приостановил шаг и взглянул на собеседника:
– Я ни разу не слышал, что бы Лиани называл его отцом, кроме того раза, когда он произносил формулу отречения вместе со своими братьями.
– Значит в этот раз в турнире примет участие настоящий принц, – покачал головой Сабир. – Но я не слышал вашего имени, господин.
– Кэртис Эро.
– Вот как, – помолчав, произнес пожилой воин. – Я тоже слышал это имя, господин. Что главнокомандующий Черной Ложи и юный принц забыли в нашем городе?
– Мы здесь проездом. Ли требуется здоровый сон в нормальной постели, а мне надоело питаться походной едой, – обезоруживающе улыбнулся оборотень. – Мы даже не знали, что в Мигаре в разгаре праздник Танца.
– Позвольте задать вам еще один вопрос, Лорд Эро.
Тревога, которая ела темного изнутри шевельнулась, словно напала на след.
– Задавайте, Сабир Лиарис.
– Ваш друг Лилиан когда-нибудь был на море?
Кэртис перестал улыбаться, теперь он понял, почему тревога так сильна.
– Я не обещал ответить на ваш вопрос.
– Да, – согласился воин. – Но мы оба понимаем, что он не требует ответа. Пока вашего друга защищает закон праздника об участниках, но как только турнир закончится, я задам этот вопрос еще раз, уже ему самому.
– Это был риск с самого начала, – пожал я плечами, набрасываясь на еду.
Оборотень медленно кивнул:
– Так что мы будем делать? Удирать?
Я не мог ответить сразу, так как зубы увязли в восхитительном мясе, которое, наконец, попало ко мне в рот. Но я мог поднять удивленные глаза.
– Да, ты прав, – кивнул мой друг. – Они не позволят нам уйти просто так. Иначе бы Лиарис не упомянул, что повторит этот вопрос ПОСЛЕ турнира. Вся стража предупреждена, думаю, и за гостиницей установили наблюдение.
Я проглотил свою еду и улыбнулся:
– Неужели ты думаешь, я откажусь от участия в турнире, Кэрт?
– Даже в мыслях не было, – оборотень был абсолютно серьезен. – Я слишком хорошо тебя знаю.
– Тогда почему ты так странно на меня смотришь?
Улыбка Кэртиса была хищной:
– Мне нравиться смотреть, как ты ешь.
– Просто это не наша собственная стряпня, – я почувствовал себя виноватым.
– Понимаю, – хмыкнул он. – Сам, пока ты спал, наелся до отвала. Приятно чувствовать, что можно есть не только походный вариант. Ощущение комфорта и больше свободного времени – это действительно расслабляет.
– Господа желают еще что-нибудь заказать? – мелодичный голосок заставил меня поднять голову на служанку, которая замерла рядом с нашим столом. Я пораженно разглядывал чистое светлое лицо девушки. Она совсем не походила на служанок, которых я привык лицезреть. Такое невинное выражение лица и взгляд этих серых глаз в обрамлении черных густых ресниц. Почти девочка. Я выдохнул.
– Ты кто?
Она рассмеялась, прикрыв ладонью рот:
– Я – Мира, господин. Дочь хозяина гостиницы.
– Ты очень красивая, Мира, – тихо заметил я.
– Спасибо, господин. Вы тоже, – она лукаво улыбнулась. – Так вы желаете что-нибудь еще из нашей кухни.
– Еще порцию этого восхитительного мяса и кувшин вина, – кивнул я.
– Сию минуту, – поклонилась она и летящей походкой удалилась.
Я взглянул на изрядно удивленного оборотня:
– Что с тобой?
– Ну, – протянул он, – это я хотел бы спросить у тебя. Я еще ни разу не видел такой реакции. Девушка конечно симпатичная…
Я покачал головой:
– Кэрт, я жрец Лейлы. Я смотрю глубже. Она не просто симпатичная девушка, она прекрасна. Такой чистой души я еще ни у кого не встречал.
– Хм, – он взглянул в сторону, куда ушла Мира. – Чистая душа? Я что-то припоминаю о жрецах Лейлы и Проклятье Чистой Души. По-моему даже какая-то трагическая песня была по этому поводу…
Я кивнул:
– Была. Правда я никогда её не слышал, а Лейла отказывается знакомить меня с этим творчеством, утверждая, что тот, кто написал это, был полной бездарностью.
– А суть?
Я задумчиво посмотрел на остатки мяса, оно неумолимо остывало, и вздохнул:
– Ну, знаешь в чем главная разница между жрецами Роя и жрецами Лейлы?
– Вы не приносите в жертву оборотней, – усмехнулся он.
– Насколько мне известно, приносили, – покачал я головой. – Просто не так маниакально гонялись за вами. Но ты мыслишь в правильном направлении. И те и другие практикуют человеческие жертвоприношения, как бы это не называли сами, суть не меняется. На алтаре, или в бою, но мы убиваем для своих богов. Только…
– Только?
– Жрецам Роя дозволено пытать и убивать в свое удовольствие любого, кто может попасть в их руки. Кровь есть кровь, чью бы ты не пролил, таков их девиз. У жрецов Лейлы во все времена был один запрет. Нельзя убить того, чья душа чиста. Ночь должна освещаться луной или светом звезд, пусть даже слабым. Такие как Мира встречаются раз в жизни, и не у каждого. Для бога Мрака она стала бы лакомым кусочком. Поглотить чей-то свет – это в его природе. Но Лейла – нет. Я не знаю почему, но закон касательно чистой души весьма строг.
– Значит, действительно существует Проклятие Чистой Души?
– Да. Это Боль.
– Боль? – он повторил это, правильно понимая суть слова. Именно Боль с большой буквы.
Я кивнул:
– Больше я ничего не знаю. Разве что можно искупить грех. Но для этого надо найти такую же чистую душу.
Кэртис покачал головой:
– При условии, что такие, как она встречаются раз в жизни, и что тебя наказывают Болью? Жестоко.
Я улыбнулся:
– Возможно. Но я не хотел бы, что бы такие, как Мира исчезали. Красоты станет меньше в этом мире.
