Луциус кивнул, глядя ей в глаза.
— Тогда поделись с нами истинной причиной. Про гуляния моей дочери — не надо меня смешить, все вы, кроме тебя, Талия, и вас, уважаемый Император Хань Ши — поклонилась она в сторону четы, — знаете, что такое желтая пресса. Ни в жизнь не поверю, что Лоуренса Филиппа, который героем скандальной хроники чуть ли не каждую неделю становится, или тебя, могла смутить какая-то статейка. А уж своим подданным объяснить сможешь, что угодно, как я год назад объясняла, почему нареченный наследницы сфотографирован с двумя шлюхами в отеле. Так что, как я понимаю, это официальная причина. А какая реальная?
Король Инляндии смутился и сдержанно сказал:
— Я бы не хотел это сейчас обсуждать, коллеги. Ирина, мне очень жаль, и за мои некорректные слова, и за разрыв помолвки. Я готов выплатить компенсацию и предоставить тебе батальон войсковой стражи в помощь. Думаю, она тебе понадобится.
— И выплатишь, Лици, не сомневайся, — жестко сказала королева. — Но прежде изволь сочинить добропорядочную причину отказа от помолвки, без всяких намеков на бесчестность или порченость моей дочери. Иначе я, клянусь Красным, разорву все договора о военном сотрудничестве.
— Договорились, Ваше Величество, — Луциус, казалось, был счастлив, что все обошлось.
— И все же, кузен, — подал голос Гюнтер Блакорийский, — прямо очень интересно, в чем причина этого спектакля и того, что малыш Лоуренс Филипп отказался от Ирининого Ангелочка? Да будь мои ребятишки постарше, я б зубами вцепился в такую возможность для второго принца!
На лице его вдруг появилось озарение.
— Постой, он что, всунул кому-то, от кого откупиться не получилось?
Кислый вид Луциуса подтверждал эту версию.
— И кто это? — продолжал глумливо допытываться король Блакории, прямо-таки светясь от пикантной ситуации.
— Тери, — рявкнул Луциус, — я же сказал, что не хочу это обсуждать! Давайте лучше перейдем ко второму вопросу повестки дня…
— Коллеги, — раздался мягкий голос Императора, и величества примолкли, как нашкодившие дети перед дедушкой, — имея всю информацию, предположу, что причиной столь некорректной сцены стала прелестная Кристина Форштадская.
У Демьяна свекнули глаза, а царица Иппоталия, не удержавшись, захихикала. Да, у Йеллоувиня всегда была лучшая разведка в мире.
— Понятно, — протянула королева Ирина, — теперь все понятно. Или ты теряешь откупной за разрыв договора о помолвке, или весь Форштадт. Как ты не уследил-то, Лици?
— А ты как за своими девчонками не можешь уследить, что их постоянно ловят в неудобных ситуациях? — огрызнулся Лици. — Да, мы такими не были, к счастью.
— Были-были, ты просто одряхлел уже и ничего не помнишь, — усмехнулся Гюнтер и подмигнул виновнику скандала, вспоминая, как с кузеном Лици они в свои семнадцать лет ни одной юбки в летней резиденции Блакори не пропускали. И как матушка, внушительная женщина, застав их на важном международном приеме вдвоем с одной фрейлиной, долго и вдумчиво материлась, обещая отправить отпрыска и двоюродного племянника мыть раком полы в казармах, пока мозг от наклона не переместится туда, куда положено.
Луциус, похоже, прочитал его мысли, потому что сглотнул и твердым голосом продолжил:
— Коллеги, предлагаю рассмотреть вопрос о принятии в Совет эмира Персия. Эмират Тайтана сейчас, как мы знаем, вышел на приличный уровень экономики, ну а культурные различия не столь важны. Они давно уже подавали запрос, что вы скажете?
Коллеги дружно проголосовали «за», потому что дружба с Тайтаной обозначала низкие цены на нефть и алмазы, а за это можно и потерпеть приторный запах духов эмира.
— И последний пункт на сегодня. Ирина, расскажи, что творится у тебя в королевстве, хочется узнать из первоисточника, а не через разведку, и скажи, нужна ли тебе помощь?
Королева вздохнула, и, преодолевая головную боль, кратко, почти по-военному, описала ситуацию.
— От помощи не откажусь, коллеги, — резюмировала она, — хотя в частях не сомневаюсь. Но всегда хочется иметь кого-то, кто долбанет по голове идиота с ружьем, идущего брать дворец, не терзаясь при этом сомнениями — вдруг это его родной племянник или брат жены?
— Я дам пятьдесят стрелков, больше не могу, прости Ирин, — отозвалась царица Иппоталия.
— Это более чем достаточно, дорогая сестра, спасибо, — благодарно улыбнулась королева.
— На меня не рассчитывайте, — Демьян покачал головой. — Я не поручусь, что мои воины не более опасны для вас, чем заговорщики.
— Конечно, Ваше Величество, это и так понятно, — успокоила его Ирина.
— Мои солдаты, увы, служат только мне, — сокрушенно произнес император. — Но я пошлю пятерку менталистов, пусть проверят и укрепят щиты.
— Вы очень добры, почтенный и великолепный Император, — в общении с Хань Ши лести никогда не бывает мало, хотя сильных менталистов и у нее навалом. Император тонко улыбнулся и тут же снова сделал каменное лицо.
— Мой батальон завтра будет у тебя, — сказал уже повеселевший Луциус. А что печалится, ни тебе крови, ни войны, одна бабская истерика — это он легко отделались.
— Мне нужно согласовывать с парламентом, — вздохнул Гюнтер, — а эти пустословы выводят меня из себя. Но если нужно, я могу отправить отряд личной стражи или оплатить наших частных телохранителей.
— Нет, не нужно, Тери, — улыбнулась королева. — Я не думаю, что в этом есть необходимость.
Их Величества еще немножко посплетничали и сеанс был закрыт.
— Я опять не сдержалась, Светик, — со вздохом сказала властительная королева, пока они шли на поздний обед. — Медитации, практики духовные, молитвы, духовники, мать их, приношения богам — все херня. Не помогает. Гены берут свое. Сильно почернели?
Святослав остановился, заглянул ей в глаза.
— Сильно, — сказал он сочувственно. — Сколько еще вытерпишь?
— Не знаю, милый, — снова вздохнула она. — Уже чувствую, периодами прорывается, но пока могу гасить. Но времени на это нет вообще…ладно, буду действовать по обстоятельствам.
Генерал сухопутных войск Хофей Бельведерский молча рассматривал настоявшего на аудиенции гостя. Гость приехал в расположение штаба, и просил встречи, утверждая, что у него есть информация, которая генералу окажется крайне важна.
Гость генералу не нравился, да до такой степени, что он готов был встать и уйти, не начиная разговор. За свою более чем сорокалетнюю карьеру он видел множество людей, в том числе и тех, кто, обладая неприятной внешностью, являлись при этом прекрасными и добрейшими людьми. Но не в этом случае. Здесь, как вопила генералу интуиция, внешность была едва ли не лучше того, что скрывалось внутри. Во всяком случае, взгляд темных, маслянистых глаз «гостя», на фоне «алкогольных синяков» под глазами, вызывал неприятное ощущение, будто в тебя целятся проклятием.
