— Нельзя сказать, что с духом Зла, поскольку под этим подразумевается Сатана. Наш прародитель Тенгель присягнул на верность Злу, гению всех злых сил, включающему в себя и Сатану, Локки. И ему была обещана вечная жизнь и власть над всем человечеством, если он будет приносить в жертву злым силам одного из своих потомков в каждом поколении.
— В жертву? — удивилась Винни.
— Да. Они должны идти в услужение к Злу. Но одному из наших предков, Тенгелю Доброму, удалось — по крайней мере, частично — предотвратить это. Многим из меченых удалось стать по-настоящему добрыми людьми.
— Подожди-ка! Ты ведь меченая, не так ли?
— Да.
— И… Натаниэль?
— И он тоже. Но теперь меченых следует называть избранными… нет, все так запутано! Рикард по порядку объяснит тебе все и ты почитаешь наши хроники. У нас набралось уже много таких книг. Но остановимся теперь на том, что в каждом поколении появляется меченный — или, как это происходит теперь, на его место приходит избранный, хотя это уже совсем другая история, имеющая отношение к Шире. И поколения в нашем роду сменяются очень равномерно. Я имею в виду то, что дети в различных семьях нашего рода бывают примерно одного возраста. И только Анна-Мария и Кол оставались бездетными к удивлению и огорчению всех.
Глотнув остывшего чая, Бенедикте продолжала:
— И тогда Хейке, один из наших великих меченых, отправился к нашим предкам и…
— Подожди-ка! Ты сказала, к предкам?
— Да. Мы, меченые, иногда способны на это. В особенности это хорошо получалось у Хейке. И наши прародители сказали ему, что все будет хорошо, что у Анны-Марии и Коля родится ребенок. И этот ребенок запаздывает потому, что особый избранник, которому предстоит вступить в борьбу с Тенгелем Злым, должен получить помощь и поддержку от меченого из другого поколения. Понимаешь?
— Думаю, что понимаю, — неуверенно произнесла Винни, для которой все это звучало слишком фантастично, хотя Бенедикте и все остальные говорили об этом всерьез. — Следует ли это понимать так, что Рикард и Натаниэль принадлежат к одному поколению, хотя между ними разница в двадцать лет?
— Да, это так.
Ощутив в глубине души смутный страх, Винни спросила:
— И Натаниэль… он и есть самый особый избранник?
— Да, это он. В этом нет никаких сомнений. Мы ждали его четыреста лет. Однажды, в 1600-х годах, у нас был такой избранник. Его звали Тарье. Но он был убит одним меченым, прежде чем кто-то понял, что Тарье избранный. Но Натаниэль намного сильнее его.
— В каком смысле?
— В нем соединились пять мощных сил. Он — особый избранник Людей Льда. Он — черный ангел. Он — демон ночи и демон шторма. И к тому же он седьмой сын седьмого сына.
Винни, выросшая в строго-религиозной среде, отшатнулась, услышав все это. Ей показалось, что сидящая перед ней женщина не в своем уме. Но Рикард тоже однажды упоминал о черных ангелах. Ведь не могли же все в этом доме быть сумасшедшими!
— Я вижу, что ты настроена скептически, — с печальной улыбкой произнесла Бенедикте. — Но ведь ты не видела еще Имре.
— Кто такой Имре?
— О, это не просто так! Его дедушка был сам Люцифер!
— Фу, ну и шуточки же у тебя, — с отвращением произнесла Винни.
— Ты считаешь Люцифера дьяволом. Но это не так. Люцифер был могущественным ангелом света, но потом стал черным ангелом.
Стараясь быть вежливой, Винни неохотно спросила:
— Значит, Имре тоже черный ангел?
— Частично. Его бабушка была Сага из рода Людей Льда, долгожданный ребенок Анны-Марии и Коля. Она встретила Люцифера и родила от него двойняшек. Один из них был просто чудом, другой — злобным меченым. Первый из них, Марко, обладал особыми качествами, и его сын Имре унаследовал их от него. Тенгель Злой знает, что существует кто-то, обладающий страшной силой и способный противостоять ему, но он не может увидеть Имре. Он может увидеть его только здесь, на Липовой аллее, или в долине Людей Льда. Поэтому Имре редко бывает здесь, в точности так же это делал до него Марко.
— А маленький Натаниэль? Ваш… злобный предок боится его?
— Он вынужден его бояться. Как видишь, Криста и Абель не задержались здесь с мальчиком, стараясь как можно скорее увезти его в другой конец Осло.
Вздохнув, Винни удрученно произнесла:
— Мне следовало бы, конечно, считать все это вздором, но я слишком уважаю вас всех, чтобы относиться к этому так. И после того, что сказал мне Натаниэль, мне стало как-то не по себе.
— Да, он предупредил тебя, — кивнула Бенедикте. — Ведь я еще не сказала тебе все. Женщины, рождающие меченых, обычно умирают.
— Рикард намекал вчера на что-то в этом роде. Он сказал, что твоя мать умерла, родив тебя.
— Да. Тем не менее… Хотя я и не красавица, все же я не из самых худших меченых. Ведь среди меченых бывают настоящие монстры.
— Значит, слова Натаниэля, обращенные ко мне и Кристофферу, можно понимать так: если я выйду замуж за Рикарда, я рожу меченого, а Кристоффер спасет мне жизнь?
— Абсолютно верно. Мы все поняли это именно так. Рикард был очень огорчен. Он уже говорил со мной об этом. Он готов ради тебя остаться неженатым, хотя он по-настоящему любит тебя.
Винни была просто ошеломлена, она слишком много узнала за один раз.
— И тогда Натаниэль останется без поддержки?
— Да, помощи ему ждать будет не от кого.
— Но ведь Кристоффер спасет мою жизнь?
— Кесаревы сечения делают теперь чуть ли не каждый день. Но иметь в семье меченого ребенка — большая ответственность, и Рикард хорошо понимает это.
Винни никогда не отличалась особым мужеством. Но теперь она вдруг почувствовала себя готовой к борьбе. Расправив плечи, она сказала:
— Если Рикард согласен иметь такого ребенка, то я тоже согласна!
Бенедикте встала и обняла за плечи тоже вставшую из-за стола молодую женщину.
— Добро пожаловать в нашу семью, Винни! — сказала она. — Давай позовем Рикарда и скажем ему обо всем! И к тому же, кто знает, может быть, у тебя родится такой же ребенок, как Натаниэль! Такой же прекрасный и замечательный во всех отношениях!
— Возможно… — нервозно улыбнулась Винни.
Но она знала, что это не так. Она помнила скорбь в глазах Натаниэля.
«Ты будешь много плакать», — сказал он ей.
Значит ее ребенок не будет таким замечательным!
«Но у тебя будет и радость… И все закончится хорошо».
Как ей следовало все это понимать? У нее было еще время, чтобы подумать. Она могла еще помешать тому, чтобы ее собственный ребенок впоследствии вступил в борьбу с неизвестными, страшными силами… с самим Злом?
Но в таком случае Натаниэлю пришлось бы бороться в одиночку. Или еще у кого-то в поколении Рикарда — у Мари, Джонатана или Карины — должен был появиться такой ребенок — взамен ее ребенка.
