— А он получил кругленькую сумму за все это, — сказала Винни, когда они шли уже на Восточный вокзал.
— Разумеется. Остается только надеяться, что он еще не растранжирил всю сумму.
— Но в расписке стоит его имя. Значит, он не будет все это отрицать?
— Не будет, мы прижали его к стенке. И это доставляет мне удовольствие, Винни. Он с таким высокомерием и с такой непочтительностью разговаривал со мной.
Они уже приближались к вокзалу, когда Рикард, наконец, спросил:
— Винни, ты уже обдумала все? Сможем ли мы с тобой иметь ребенка, пусть даже несовершенного?
— И воспитывать его в тепле, любви и внимании? — подхватила она. — Оберегать его от окружающего мира, но не настолько, чтобы отгораживать ото всех? Отдать ему всю нашу любовь?
— Вот именно. Хотя мы и не знаем, будет ли он меченым.
— Натаниэль сказал, что мне предстоит поплакать, — скептически произнесла она.
— Да. А к словам Натаниэля следует прислушиваться. Но ведь он сказал еще, что тебя ждет и радость. Ты решишься на это?
— Я давно уже решилась. Но почему ты все время спрашиваешь меня обо всем в таких официальных местах? В поезде, на вокзале…
— Возможно, я просто стесняюсь, — улыбнулся Рикард. — Но мы могли бы встретиться вечером в Баккегордене, если ты не против.
Она радостно и смущенно засмеялась.
— Какой ответ ты хочешь услышать от меня? Сказать, что я согласна жить с тобой или что мы должны поставить все вещи на место этим вечером?
— И то, и другое, — ответил Рикард. — Но больше первое.
Винни опустила голову, чтобы скрыть свою радость.
— Лично мне хотелось бы успеть все в этот вечер. Тебя это устраивает?
Не обращая внимания на прохожих, он прижал Винни к себе, взял ее за подбородок и поцеловал.
И Винни тут же забыла о том, что на земле существуют другие люди. Некоторые прохожие, глядя на них, улыбались, другие сердито фыркали…
Но люди ни о чем не догадывались.
Рикард Бринк из рода Людей Льда и Лавиния Дален венчались в хальденской церкви летом 1937 года. Они ждали ребенка, хотя никто об этом еще не знал.
На свадьбе в Баккегордене присутствовал весь клан Людей Льда. Со стороны Винни родственников не было. Ханс-Магнус, который не был с ней в родстве, отбывал наказание за свои проступки.
На свадьбе была Агнес и несколько новых приятельниц Винни, с которыми она познакомилась в больнице — медсестры, Ингрид Карлсен и Калле, Гун и Венше Соммер. Юная Венше незамедлительно влюбилась в Джонатана Вольдена из рода Людей Льда. Но поскольку ей было всего девять лет, тридцатилетний Джонатан даже не обратил на нее внимания. Во всяком случае, он не воспринял ее как существо женского пола. Бранцефлор же все время лежал у его ног и клянчил еду. И получил!
Агнес была в нарядном платье из тонкого серого шелка, украшенном букетиком искусственных фиалок. Она выглядела очень эффектно. Щеки ее пылали: подумать только, ее пригласили на свадьбу в Баккегорден, вот бы узнала об этом Олава! Ей удалось сообщить мимоходом новость своим несимпатичным соседям — и они тут же скисли к ее великому удовольствию. Это был настоящий триумф после стольких лет брани с их стороны.
Винни то и дело тайком посматривала на Натаниэля. Один раз их взгляды встретились. И в его взгляде была именно та проницательность, которую она так ждала и которой опасалась. «Этот мальчик все знает, — подумала она. — Знает, что его будущий соратник уже зачат и пребывает во мне. Это пока всего лишь зародыш, но он уже знает о его существовании. Как я боюсь его! И в то же время я просто очарована им! Будь же другом моему ребенку! Защищай это маленькое существо по долгу старшинства! Будь на его стороне, независимо от того, как поведет себя этот бедняга! Ты можешь это, ты сильный. С таким другом, как ты, моему ребенку ничего не будет страшно!»
Вечером, когда обед был закончен, она наткнулась на Натаниэля, подбирающего на кухне кусочки печенья с большого блюда.
— Ну, — улыбнулась она. — Ты еще не наелся? Бери все, что хочешь, хоть все!
— Я беру это не себе, — улыбнулся он в ответ, и его желтые глаза сверкнули. — Просто я хочу спросить у Линде-Лу, не голоден ли он. Линде-Лу никогда ничего не ел, он голодал всю свою жизнь.
Винни почувствовала, как мороз побежал у нее по спине. Рикард рассказывал ей о Кристе и Линде-Лу. Она знала, что защитником Натаниэля был именно Линде-Лу, молодой человек, умерший в конце 1800-х годов. И вот теперь мальчик говорит, что хочет предложить ему печенье! Она только приветливо кивнула ему. Она не могла никак повлиять на Натаниэля и питала к нему глубокое почтение. Но он вел себя смирно и приветливо, никому не желая зла.
Взяв в руки блюдо, Натаниэль торжественно понес его во двор. Во дворе было тихо, его старшие братья, тоже приглашенные на свадьбу, играли с Венше Соммер и тремя детьми Ветле у парадного подъезда.
Винни все еще стояла, настороженно глядя на выходящую во двор дверь, когда в кухне появилась Криста.
— У тебя такой вид, будто ты только что свалилась с луны, — засмеялась Криста. — Не видела ли ты моего сынишку? И где только носит этого негодника! Как можно было назвать негодником такое замечательное дитя!
— Как раз… на него-то я и смотрю, — запинаясь, произнесла Винни. — Он только что вышел во двор с…
— С машинами все в порядке? — торопливо спросила Криста.
— Да, все в порядке.
— Так почему же ты так взволнована? — все еще улыбаясь, спросила Криста.
Винни понимала, что у нее теперь глупый вид, но ничего не могла с собой поделать.
— Он взял с собой печенье. Для… Нет, я не могу об этом рассказывать!
— Для Линде-Лу?
Винни растерянно кивнула.
— Какой сорванец! — засмеялась Криста. — Опять он за свое!
— Но ведь Линде-Лу не существует на самом деле!
— Он существует, он защитник Натаниэля. Мальчик видит его. Но Линде-Лу не может есть, я это знаю точно, потому что я однажды давала ему хлеб, но он так и остался лежать там, где я его положила, — нетронутый и зачерствевший. Все дело в том, что Натаниэль очень любит печенье и все сваливает на Линде-Лу, говоря, что тот голоден. Теперь мальчишка наверняка сидит в укромном уголке и уплетает их за обе щеки. А Линде-Лу тем временем находится поблизости, можешь быть уверена! Тебя это шокирует?
С трудом взяв себя в руки, Винни сказала:
— Собственно говоря, нет. Первое, что пришло мне в голову, была мысль: слава Богу, что Натаниэль такой человечный! Иначе он просто пугал бы людей.
— Своими глазами он и так пугает всех. Но в целом же он вполне нормальный ребенок, просто он обладает еще рядом качеств… Но иногда он так страдает, что мы ничем не можем утешить его!
