По толпе прокатилась волна возбуждения от управы и к дальним уголкам площади. Из ворот здания вышла процессия стражников, которые раздвинули древками копий и щитами волнующихся жителей. За ними показались два пожилых орка, они неспешно направились в сторону тотема. С моего места было видно, как Урцых что-то втолковывает молчаливому Быргаму. Основатель был хмурый и шёл молча, заложив руки за спину и смотря перед собой. Его друг вождь Тырдыма наоборот был возбуждён и даже весел. Он явно подстраивался под неспешный шаг рядом идущего орка, хотя было видно, что вождь готов взлететь от переполнявшей его энергии. Он чуть ли не пританцовывал при каждом шаге, что смотрелось комично при его объёмном животе.
Наконец-то два старикана взобрались на помост, пожилые орки были хорошо видны с почти любой точки площади. Урцых Два топора поднял руку, призывая к тишине. Гомон толпы потихоньку спал, вождь повернулся к Быргаму что-то сказал, тот в ответ нервно дёрнул головой.
— Жители города Тырдым. — повернулся к ожидавшей толпе вождь. На его лице мелькнула улыбка. — Ворон принёс грустные вести, верховный вождь умер.
Урцых сделал паузу, но никакой особой реакции не последовало. Простые жители почти всех городов степи знали, что есть верховный, но на этом их знания ограничивались. Ну, умер и ладно, позаботься о нём Байра.
— Сейчас я должен просить у вас прощения. — театрально опустил на грудь голову Урцых, положил руку на сердце и после небольшой паузы продолжил вещать. — Я виноват… Нет, мы с Быргамом виноваты перед всеми вами и перед городом. Мы с моим другом состарились, потеряли хватку, упустили ситуацию в Тырдыме. Простите нас.
Быргам стоял, ровно смотря перед собой немигающим взглядом, зная его, я точно могу сказать, что отцу тяжело сейчас себя сдерживать. Он терпеть не может такого наглого вранья. Удивительно, как это в нём уживается все эти годы, которые он провёл в большой политике, но факт. Ну и хорошо, не надо будет себя заставлять плюнуть в эту наглую самодовольную рожу.
По толпе пробежала волна глухого ропота, осуждения и непонимания. Народ заволновался, послышались выкрики, но пока народ не понимал такого резкого манёвра. Урцых выждал, пока гомон немного стихнет и опять поднял руку, призывая к тишине.
— Я могу придумать тысячу оправданий. — сказал он. — Но они вам не нужны. Вам нужен порядок, развитие и законность в городе. Единственное верное, что я могу сделать, это признать свои ошибки, извиниться, сложить полномочия и уйти.
Опять поднялся гомон и опять вождь поднял руку. В этот раз народ успокоился значительно быстрее.
— Теперь главная новость, ради которой мы и собрали вас здесь, на площади. Новый законный верховный, выбранный кругом вождей, зная бедственное положение Тырдыма, повелел навести порядок в городе. Поручил вождь это сделать нашим добрым соседям, вождеству южных клинков. Тырдым войдёт в его состав. Мы все должны сплотиться перед надвигающейся опасностью из империи.
Последние слова потонули в гневных криках, улюлюканьях, бряцаньях оружием. Толпа подалась вперёд. Плотный строй стражи перед помостом ощетинился копьями и сомкнул щиты. Урцых что-то орал, показывая над головой открытые ладони, видимо, призывал к порядку и тишине. В него и отца, всё так же стоявшего рядом, полетели какие-то овощи, но стукнулись о невидимую преграду и упали за спинами стражников, окруживших помост. Стариков прикрывал маг. Побуянив, продолжительное время, народ стал успокаиваться, гомон потихоньку стал стихать.
— Я понимаю ваше разочарование. — громко сказал вождь. — Но это законное решение нового верховного, так будет лучше для всех. Последнее, что я сделаю, как выбранный вами глава Тырдыма — это передам город вождю южных клинков, обеспечив порядок и законность. Все, кто воспротивится буду признаны изменниками и отправятся на каменоломни в цепях.
Толпа опять заволновалась, но в этот раз значительно меньше. Орки обсуждали с рядом стоящими соседями новости. Вождь ещё постоял, смотря на всех сверху вниз, и повернулся к Быргаму, что-то сказал ему. Я даже отсюда видел мерзенькую ухмылку, не покидающую его лица. Отец посмотрел на своего друга и смачно плюнул в морду вождя. Морду Урцыха искривила ярость и он наотмашь врезал основателю Тырдыма по правой щеке кулаком. Толпа ненадолго удивлённо замерла, после чего взорвалась криками и рёвом поддержки Быргаму. Стража плотнее сомкнула ряды и сделала короткий шаг вперёд, оттесняя от помоста народ. Где-то сбоку площади послышался звон железа и крики. Там явно началась потасовка.
Я же стоял в разгневанной толпе и быстро прикидывал последствия, если сейчас смогу направить гнев орков на стражу. Такой бурной гневной реакции я не ожидал. Думал, что побузят и разойдутся, но жители Тырдыма смогли удивить. Поколебавшись, всё же решил не отходить от первоначального плана. Развернулся и стал пробираться на выход с площади сквозь толпу орущих орков, других рас видно не было вообще, что не удивительно. Пока шёл громко поносил Урцыха и Быргама, также громко выкрикивал, что не намерен помирать за двух старых мудаков просравших великую идею и что мне нет никакой разницы кому принадлежит Тырдым. Дорогу мне заступил зрелый орк с насупленной мордой, что-то гневно спросил у меня. Положил ладонь на его плечо, сильно сдавил пальцами мышцу и увёл податливое тело в сторону со своего пути.
— Хочешь крови в городе, сынок? — прошамкал я. — Подумай о детишках. А мне к внукам надо.
Когда выходил с площади заметил ручеёк орков, потянувшийся за мной. Стража беспрепятственно нас пропустила. Нормально, всё же не стоит тут устраивать бойню. Урцых показал себя как полный идиот, когда ударил отца. Не мог дождаться, когда в управу попадут.
Прежде чем возвращаться, решил прогуляться к рыночной площади. В городе было тревожно, бегала туда-сюда стража, что-то таскала в мешках. Жители уступали им дорогу, уходили на другую сторону улицы, но при этом держались за оружие и провожали их нехорошими взглядами. На самом рынке был форменный бардак. Почти никто не торговал, особенно дорогим товаром. По углам, спрятавшись в тени, продавали какую-то мелочёвку бедняки и старики. Пристроился недалеко от такой группки, развязал мешок, с которым таскался с утра. На сено положил десяток яиц, чудом уцелевших, и принял скучающую скособоченную позу.
Вскоре мимо меня прошествовал десяток стражи. Один из них наклонился и цапнул одно яйцо. На мою поднятую руку и открывшийся рот только презрительно глянул и пошёл дальше. На ходу проткнув пальцем скорлупу и вылив содержимое в рот. В десятке раздались редкие смешки.
— Шоб ты подавился, ирод. — прошипел я под нос ругательство когда-то слышимое в детстве от отца.
Рядом стоящие пожилые орки усмехнулись в бороды и занялись своими делами, продолжили перетирать кости молодёжи и обсуждать последние события.
Тем временем на не привычно свободной площади происходили занятные дела. Лавки на первых этажах зданий были закрыты, перед некоторыми стояла охрана с грозным видом держась за оружие. К такой группке подошёл один из шнырявших туда-сюда десяток стражи и стал требовать открыть лавку. Охрана упёрлась, на громкие препирательства вышел хозяин и вступил в перепалку, наотрез отказываясь выполнять требования. Видимо. десятнику надоело и он просто и без затей врезал в морду торгашу. Потянувшая оружие охрана очень быстро поняла, что не стоило этого делать. Оттащив в сторону трупы, стражники обчистили лавку и направились к следующей. Этот торговец был более сговорчив и просто отдал увесистый мешочек без лишних слов. Наверняка сейчас то же самое происходит по всему городу. Урцих или тысячник решили пощипать напоследок Тырдым? Дураки. Скоро появятся победители и вряд ли они будут рады увидеть ограбленный и озлобленный город.
— Уважаемый, яйца свежие? — обратился ко мне молодой орк.
— Э-э… Утрешние.
— Сколько?
— Эм-м-м… Десять драктар. — понятия не имея сколько они стоят, ляпнул я.
— А чего так дёшево? — удивился орк.
