Фредо яростно вскинул посох: позволить неизвестным тварям просто так красть их друзей чернокнижник больше намерен не был.
— Fiamma! Templo!! — гневно приказал он. Кристалл посоха вспыхнул ярким, слепящим розовым пламенем, мгновенно растекшимся широким куполом, озаряющим изрядное пространство вокруг.
Послышалось мерзкое, совершенно не похожее на кошачье, шипение. Мелькнула на краю светового круга когтистая лапа, утаскивающая кого-то во мрак, и мимоходом показались ноги, обутые в высокие сапоги, отчаянно дергающиеся.
— Шин! — взревел Анатолий и, выхватив меч, дал коню шенкеля, посылая его вперед. Жеребец испуганно заржал, вставая на дыбы, однако, подчинился.
— Жаль, моего Храбреца здесь нет, — прошипел сквозь зубы Аш и, недолго думая, выхватил флейту, поднося ее к губам. Играл он бесцельно, просто осыпая режущими трелями тьму за куполом, но, судя по истошному визгу, цели все-таки достиг.
Из мрака внезапно выскочила взъерошенная, перепуганная Карина и, оказавшись на свету, ближе к лошадям, чувствуя себя под защитой, упала на одно колено, упираясь ладонями в землю.
— Мирко! — звонкий голос шаманки разлетелся над степью, и затих, поглощенный тьмой, — Колдуй! Ты — Созидатель, колдуй! Создавай!
— Что создавать?.. — испуганно переспросил страж, однако, честно зажмурился, изо всех сил концентрируя магию и облекая ее в нечто материальное.
Послышавшаяся несколько секунд спустя ругань дала ему понять, что успеха он не достиг, а прилетевшая мгновением позже в лицо свежесозданная ромашка даже объяснила причину столь ярого недовольства.
— Антон, играй! — завопила девушка, ударяя ладонями по земле, — Духи, восстаньте, восстаньте! Защитите нас! Их там полчища!
— Кого?! — король, закрытый спинами соратников, напряженно стиснул поводья, — Кто напал на нас, что происходит?!
— Ноофеты! — донесся из тьмы хрип, сменившийся свистом меча. На освещенное пространство вылетел Шин, взъерошенный, покрытый кровью, с ободранной щекой и шеей, и сжимающий окровавленный меч.
— Ноофеты, — повторил он, пытаясь перевести дыхание, — Вольпоки! Звери, монстры, их здесь сотни, тысячи! Они приходят из тьмы, они живут в ней и стремятся вовлечь нас в нее, хотят убить нас, сожрать!
— Так это были не собаки… — запоздало сообразил Аркано и, вскинув меч, быстро окинул взглядом свой отряд, прикидывая боеспособность, — Богдан, стреляй на поражение! Аш, отдай королю меч — твое оружие флейта, а Его Величеству нужно чем-то защищаться!
Король попытался, было, возразить, но почти сразу же и умолк, принимая чуть ли не насильно впихнутый ему в руки клинок — охотник не стал спорить, предпочитая подчиниться приказу главнокомандующего и полностью сосредоточиться на флейте.
Фредо, удерживая над головой пылающий посох, кое-как высвободил серебряный меч из ножен и, оглянувшись по сторонам, неожиданно крикнул:
— Мирко!
Испуганный молодой страж, правильно поняв, что глава княжества призывает его к себе, направил беснующуюся лошадь к нему и, натянув поводья, замер, вытягиваясь по струнке, демонстрируя готовность исполнять приказ. Впрочем, приказа как такового и не последовало. Чернокнижник без излишних слов сунул ему в руки свой посох и, бросив:
— Держи крепче! — повернул коня мордой вперед. Молодой человек, нервно стиснув теплое дерево, заволновался.
— Слу… Но послушайте, Ваша светлость! Я же не могу, я… я не умею!
— Создавай огонь внутри себя и выплескивай его с помощью посоха! — рыкнула Карина, не поднимаясь с колен, — И не отвлекай людей понапрасну!
Мирко совсем растерялся. Каким образом создать огонь внутри себя, и выплеснуть не на посох, а с помощью посоха, понять было мудрено.
— А если он погаснет? — испуганно вопросил страж, стараясь не думать о другом, еще более худшем исходе: удайся ему создание огня, он бы мог запросто спалить посох князя, а за это ему, должно быть, головы не сносить.
— Не бойся ты так, братец, — Антон, который ухитрялся, сидя на коне, доставать скрипку и уже почти преуспел в этом занятии, ободряюще улыбнулся. С того мига, как он перенес Карину через полчище крыс на руках, с тех пор, как девушка поцеловала его в благодарность, юноша ощутимо воспрянул духом, и теперь уже не видел в молодом страже соперника. В конечном итоге, ехала-то шаманка с ним, с Антоном, а не с Мирко, и выбор этот сделала сама, что не могло не радовать.
— Поверь в себя, — продолжил парень, — Закрой глаза… и следуй зову сердца. Все будет хорошо, я когда-то тоже начинал, — с этими словами он вскинул добытую, наконец, скрипку к плечу, и мягко провел смычком по струнам, извлекая из инструмента первую дрожащую ноту.
Мирко глубоко вздохнул и, мрачно кивнув, послушно закрыл глаза, слушая, правда, не зов паникующего сердца, а тихую мелодию, льющуюся из-под пальцев Антона.
Послышалось разъяренное, шипяще-рычащее мяуканье, и в освещенный круг вылетела Марыся с окровавленным боком, горящими глазами и оскаленными клыками, на которых тоже виднелись следы крови. Обнаружив колдующую хозяйку, кошка мигом бросилась к ней и, забившись между упертых в землю рук, легла, тяжело дыша. Карина стиснула зубы. Первым ее побуждением, первым желанием было утешить любимицу, постараться залечить ее боевые раны, но сейчас она не могла себе этого позволить — колдовство нельзя было прерывать, иначе это могло быть чревато.
За огненным кругом вновь послышался вой, раздалось шуршание, шипение и рычание, кто-то заскреб когтями по земле. Прямо перед шаманкой неожиданно вздулся холмик земли, и спустя мгновение девушка с криком шарахнулась от вылезшего из-под нее натайра.
Сверкнул, отражая свет кристалла, серебряный меч, рассекая воздух со зловещим свистом. Натайр, только, было, изготовившийся бросится на добычу, упал, рассеченный пополам. Края разреза тлели, загораясь на глазах, и спустя мгновение остатки чудовища вспыхнули, в мгновение ока сгорая дотла.
— На землю! — проревел Медведь, — Слезайте с коней, все, все, кто может держать меч — на землю! Верхом пусть остаются только музыканты — их дело играть, вести дальний бой, а мы должны защитить их! Ваше Величество…
— Я не останусь в стороне! — Тревор, сдвинув брови, легко соскочил с коня и, уверенно сжимая рукоять некогда привычного оружия, шагнул вперед, занимая место рядом с главнокомандующим, — Надо продержаться до рассвета! При свете дня они не опасны.
— В прошлый раз натайры вылезли днем, — мрачновато напомнил Аш, на миг оторвавшись от флейты, — Мирко, черт тебя дери, выше посох! Свети, свети на них!
Юный Созидатель, стиснув посох обеими руками, изо всех сил поднял его в воздух, пытаясь осветить как можно большее пространство вокруг и с ужасом понимая, что не справляется с возложенной на него задачей.
Фаррад и Эрнесто, переглянувшись, метнулись к краям огненного купола. Видящие в темноте, сильные, способные, они могли хоть немного сдержать наступление чудищ, не позволяя им приблизиться к друзьям.
Богдан, хладнокровный и спокойный, по-прежнему, не взирая на приказ Аркано, остающийся в седле, прицелился и выстрелил. Визг за огненным куполом дал понять, что стреляет пират метко.
— Откуда их столько набежало… — Анатолий, вскинув меч, слабо отсвечивающий красным в свете кристалла, шагнул ближе к краю купола и, взмахнув оружием, сильно встряхнул его, — Получите, твари!
Капли расплавленного металла, окропив все вокруг, вызвали новые визги, вопли, болезненные писки из тьмы. Барт одобрительно хлопнул товарища по плечу и, лишенный возможности повторить его подвиг (силой такой он не обладал), вскинул меч. Шин, успевший немного перевести дух, выхватил из-за спины лук и, прищурив левый глаз, прицелился в темноту, стреляя почти наугад.
Свист стрелы завершился закономерным звуком ее попадания во что-то, и почти сразу же из тьмы выпало тело крупного гоблина с совершенно диким, не похожим на морды гарли, лицом. Это чудовище было в два раза выше самого высокого из подданных Мграйна, и в несколько раз шире; обладало костистыми острыми наростами на плечах и локтях, жуткими клыками и налитыми кровью глазами. Стрела Шина угодила ему точно в сердце, убив наповал и, пожалуй, это можно было считать большим везением — все-таки против такого противника выступать было бы затруднительно.
