Барт, покрытый свежими царапинами, вместе с изрядно помятым, ободранным Шином, и почти не задетым, благодаря расплавленному мечу Толей, занимали оборонительную позицию за предводителями, но перед конниками, защищая их.
— М-может… его того?.. — Шин сглотнул, — Я хочу сказать, в прошлый раз Его светлость его превратил, может… и теперь?
— Ты совсем того? — Карина, успешно вскарабкавшаяся на лошадь позади Антона (юноша в этом ей активно помогал), и уже сконцентрировавшаяся на излечении ран Марыся, негодующе подняла голову, — Если его превратить сейчас, монстры сожрут его! Нет уж, надо дать Его Величеству возможность порезвиться, он давно не пробовал живой крови… Пусть оттянется, пусть уничтожит их всех! Не думаю, чтобы это заняло много времени.
Шаманка как в воду глядела — не успели ее слова отзвучать, как последний визг, истошный предсмертный вопль очередного горла, затих, раскатившись напоследок над полем.
Повисла мертвая тишина, прерываемая лишь крайне неприятными чавкающими звуками — монстр, одолев добычу, с полным правом утолял ей свой звериный голод. Ни единого шороха, ни единого звука больше не звучало в холодном ночном воздухе — поле, полное чудовищ, внезапно словно вымерло или, скорее, было выкошено под корень умелым косарем.
— Неужели он их… все-таки… — Антон тяжело сглотнул, — Неужели Его Величество… мог…
— Сейчас он монстр, — последовал тихий ответ уже привычно холодного и собранного Фаррада, — Его Величество, безусловно, не смог бы сделать этого, это сделал монстр, живущий в его душе. Тот монстр, что некогда охранял вход в лабиринт, ведущий к темнице Неблиса, тот монстр, которого Донат создал себе на погибель!
При последних словах голос вампира опасно возвысился, и это не осталось незамеченным. Послышалось шуршание — монстр ворочался на одном месте, силясь понять, откуда идет звук, — потом вновь зазвучали тяжелые шаги.
Аркано напрягся, стискивая меч. В том, что король не узнает их, что попытается атаковать, сожрать, он был абсолютно убежден и, что самое неприятное, совершенно не сомневался, что одолеть его им не удастся.
— Ты помнишь заклятие, которым обратил его в человека? — торопливо спросил он у замершего рядом с мечом наизготовку чернокнижника. Ответить тот не успел — его упредил Эрнесто.
— Для того, чтобы заклятие сработало, на голове у короля должна быть корона, господин главнокомандующий, — очень спокойно, где-то даже холодно напомнил неблиссер и, оглядевшись, кивнул на упоминаемый предмет, — А вон, кстати, и она.
Корона тускло поблескивала в свете кристалла, лежа на боку шагах в пятидесяти от столпившихся возле коней путников. Идти за ней никто не решался.
Тяжелые шаги все приближались — монстр не бежал, он шел, медленно, вперевалочку, словно давая жертвам возможность сполна насладиться внушаемым им ужасом, не бросаясь пока, наслаждаясь охотой.
— Антон, играй… — тихо велела Карина, прижимая к себе Марысю и напряженно вглядываясь в сумрак за кругом света, — Играй, быть может… это его хотя бы успокоит.
— Когда-то ты уже советовала мне это, — тоскливо отозвался парень, без особой уверенности поднимая скрипку, — Но в прошлый раз это не помогло. Он только разозлился сильнее.
— Может быть, он не любит спокойной музыки? — предположил Аш, поднося к губам флейту, — В любом случае, стоять и ждать, пока нас убьют, думаю, не стоит. Играем.
Над полем разнесся серебристый плач флейты. Спустя мгновение к ней присоединилась нежная, певучая колыбельная скрипки.
Шаги затихли — монстр, казалось, прислушивается, не зная, не понимая странных звуков, но успокаивается он от них или нет, сказать было трудно.
— Я не помню заклятие… — неожиданно послышался растерянный голос Фредо, — Что-то… было что-то о дурной траве, и прошлой ипостаси монстра… Не знаю, не помню! В любом случае, корона должна быть у него на голове.
Из тьмы донеслось негромкое ворчание, и шаги возобновились. Только теперь они, казалось, сменили направление — монстр определенно начал смещаться влево, не то изыскивая более удобную точку для совершения рокового броска, не то пытаясь обойти круг света. Ему, судя по всему, яркое освещение тоже было не по нраву.
— Он идет… к короне? — Барт, сглотнув, сжал меч и немного вытянул шею, силясь рассмотреть то, что происходит за кругом света. Мирко, заинтригованный его словами, тоже немного подался вперед. Посох качнулся. Свет мигнул, на миг погасая, и затем загораясь вновь.
— Сиди ровно! — три голоса прозвучали как один: Карина, Фредо и Ашет проявили удивительное единодушие в своем воспитательном порыве. Впрочем, погаси Мирко кристалл, дай он монстру преимущество, это могло бы иметь одинаково плачевные последствия для всех.
Парень недовольно что-то буркнул, однако, послушно замер, крепко сжимая посох обеими руками и за происходящим следя только глазами.
Шаги продолжали звучать за кругом огня — монстр явно обходил его, по-видимому, ища лазейку. Корону он миновал, не проявив к ней особенного интереса, отошел шагов на семь в сторону, постоял… потом неожиданно повернул обратно, возвращаясь вновь.
На этот раз шаги затихли где-то недалеко от символа власти, из чего напряженные наблюдатели сделали вывод, что король изучает его, разглядывая из темноты. Что он собирается делать, пока понятно не было.
Ашет и Антон играли, изо всех сил выводя, выстраивая мелодию, должную если не переубедить монстра в его кровожадных намерениях, то, во всяком случае, смягчить эти самые намерения и не подпустить его слишком близко. Огненный купол, казалось, звенел изнутри, разнося эхом всю музыку вокруг.
Неожиданно за кругом послышалось странное рычание, ворчание, потом кто-то словно провел когтями по железу и… высунувшаяся из тьмы лапа неожиданно схватила корону, уволакивая ее к себе.
— Ого… — Медведь сглотнул, безмерно желая потереть шрам, пересекающий глаз, но не имея возможности себе это позволить: обе руки его были заняты мечом, — Он что, решил не дать нам снова обратить себя? Уничтожит корону, и…
Закончить он не успел.
Из тьмы донесся ужасающий, леденящий кровь и душу, надрывный вой, перекрывающий музыку, прокатился по полю огненным шаром, и затих где-то вдали.
— В поле растет дурная трава, Пусть монстр станет таким, как вчера! — внезапно выпалил неожиданно вспомнивший конец заклятия чернокнижник и, в два шага очутившись рядом с Мирко, ухватился свободной от меча рукой за конец посоха.
Свет вспыхнул ярче, озарил большее пространство, разгоняя мрак. Стала видна замершая на коленях человеческая фигура с головой, увенчанной короной.
— Ваше Величество… — Медведь вздохнул с непередаваемым облегчением и, одним движением отправив меч в ножны, заспешил к королю. Фредо, выпустив посох, бросился следом за ним, на ходу пряча меч.
Ашет опустил флейту и вздохнул с непередаваемым облегчением. Антон опустил скрипку, не скрывая радостной улыбки. Карина, выдохнув, вновь склонилась над Марысей, справедливо полагая, что теперь у нее есть время помочь любимице.
Шин, потирая свежие ссадины и раны, глубоко вздохнул и, с облегчением улыбнувшись, опустил голову.
— Похоже, нам все-таки удалось продержаться… — негромко молвил он и, подняв взгляд, кивнул на восток, — Рассвет.
Там, поднимаясь над горизонтом, уже и в самом деле вставало, как символ вечной, неумирающей надежды, яркое, отлично выспавшееся Солнце.
Богдан стянул треуголку и, смахнув ей со щеки кровь, прижал руку к груди, склоняясь в поклоне великому светилу. Лицо его в этот миг казалось одухотворенным и даже шрамы не портили удивительного зрелища — капитан пиратов, озаренный первыми лучами солнца, выглядел самым возвышенным, самым светлым существом, какое только видели человеческие глаза. Медведь, помогающий подняться королю и глянувший на Богдана в эту минуту, подозрительно прищурился, однако, говорить ничего не стал, предпочитая оставить мысли и предположения при себе. По крайней мере, до того мига и часа, когда они получат веские доказательства.
