— Лорд-директор, а сегодня выходной и еще даже не вечер! — выпалила я.
— Какая смелая, — усмехнулась вдруг леди Верис.
А магистр глухо произнес:
— Комендантский час вступил в силу девять минут назад!
Это было странно. Мы появились в лавке Гроваса примерно к четырем вечера, плюс-минус полчаса, ну еще с полчаса, пока обедали… Сейчас никак не может быть семь вечера! Мои подозрения подтвердила леди Верис:
— Новые правила, комендантский час с пяти вечера.
Ну, тогда все ясно! С другой стороны — что это за выходные, если введены такие временные ограничения.
— Сурово у вас, — задумчиво произнес Юрао и фактически спас меня. — Ты все выяснила, что требовалось?
— Да, — говорить всего при лорде-директоре мне не хотелось, — просто нужно подтвердить мои подозрения.
— Долго? — вновь спросил дроу.
— Да пару минут, не больше…
— Ладно, смотри, — и, повернувшись к лорду Тьеру: — Надеюсь, руководство Академии Проклятий сочтет помощь Ночной страже веским доводом для нарушения административного порядка?
Адово пламя погасло. Сам магистр Тьер молча отошел к окну, видимо, давая мне полную свободу действий, но при этом явственно демонстрируя, что эти самые действия совершенно не одобряет.
А едва он отвернулся, офицер Юрао решительно пересек лавку и подошел ко мне. Я, схватив его за отворот камзола, утащила за прилавок и, поставив так, чтобы спина дроу прикрывала меня от заинтересованно поглядывающей леди Верис, прошептала:
— Наш подозреваемый был тут вчера.
Золотистые глаза дроу округлились, я продолжила:
— Маскировался под леди. Купил пять бутылок эльфийского вина, а после натравил юных гномов друг на друга, и у меня есть ощущение, что мы имеем дело с одним из проклятий Страсти.
И так как Юрао потрясенно молчал, решила добавить к уже сказанному:
— Если бы мастер Гровас и его почтенная жена не успели вовремя, гномы поубивали бы друг друга, и все… Понимаешь? Если бы не тот труп в лесу, который ты нашел совершенно случайно, никто бы даже не связал эти два происшествия. Гномы поубивали бы друг друга, никому не успев ничего рассказать о посетившей лавку «леди». И естественно, после смерти юношей мастер Гровас весьма нескоро бы сделал ревизию и обнаружил, что последними были куплены именно пять бутылок эльфийского вина.
— Никаких следов! — простонал дроу. — Это действует один и тот же индивид! И я тебе больше скажу — уже примерно недели две в городе волна непонятных убийств и самоубийств, и сейчас я начинаю сомневаться, что мы наказали виновных…
Я побледнела, Юрао выглядел не лучшим образом.
И тут прозвучал голос лорда Тьера:
— Мастер Гровас, а где сейчас ваши племянники?!
Мы с офицером оторопело переглянулись.
— Он мог услышать? — прошептала я.
— Нет, по идее, — Юрао оглянулся. — Нет, не мог, он далеко стоит, может, просто исчезновение заметил. Проверяй свою теорию.
Я нагнулась, под прилавком с облегчением увидела те самые две кружки, но едва взяла первую, чуть не выронила, услышав рык лорда Тьера:
— Мастер Гровас, я жду ответ!
Перепуганный гном начал быстро и торопливо рассказывать, как вчера его любимые племянники уронили на себя прилавок, сверху бутылки попадали, порезали юношей, и теперь оба у лекаря, и сам мастер очень надеется на их выздоровление. Под бубнеж гнома я торопливо осматривала воду сквозь кристалл, который мы, проклятийники, носили на руке в качестве подвески на браслете.
Юрао тоже слушал гнома, потом хмыкнул и прошептал:
— Врет и не краснеет.
— А что ему, правду говорить, что ли? — возмутилась я. — Проклятие было слабым, доказательств никаких, а два брата едва не поубивали друг друга…
И тут я увидела то, от чего едва волосы на голове не зашевелились — это не было проклятием страсти. Это было хуже, значительно хуже!
— О, Бездна, — прошептала я, — это Смертельное проклятие… Смертельное!
— Что? — Юрао присел на корточки. — А какое конкретно?
Я вгляделась в кристаллы и простонала:
— «Берсерк»…
В следующую секунду я была схвачена за шиворот, в одно движение перенесена через прилавок, и после меня фактически швырнули в ярко пылающее адово пламя.
Я даже опомниться не успела, как оказалась в собственной комнате! А мое пальто, шапка и перчатки остались там, в кухне мастера Гроваса!
Метнувшись к двери, я торопливо распахнула ее и вышла… В коридорах гуляли преподавательницы и адептки, все счастливые, довольные и планирующие весело провести выходной вечер, для чего потихоньку собирались в столовой… Вокруг текла студенческая жизнь, веселая и беззаботная… И в это же время по городу бродит кто-то с манией убивать всех кого не лень, а я здесь!
— Так нечестно! — Мне было обидно до слез. — Это вообще несправедливо! Это…
В конце коридора появилась Янка. Счастливая, с огроменным букетом цветов, улыбающаяся и цветущая, гордо вышагивающая под прицелом завистливых глаз.
— Смотри! — закричала Тимянна, находясь еще в конце коридора, — это от того темненького офицера из Ночной стражи! Мы сегодня утром в ресторацию ходили, представляешь!
Янка была счастлива и готова делиться подробностями своего счастья со всем миром, а я…
— У меня тоже было свидание, — едва не рыдая, сказала я, — в лесу… с умертвиями!
Все вокруг рассмеялись, решив, что это шутка, а я ушла в комнату.
* * *
Вечер про шел тоскливо. Мы все собрались в столовой женского общежития, несколько адепток пели, потом решили попеть преподавательницы. Там, в кругу своих, я узнала, что планы на вечер были у многих, но в четыре часа по «зову» было объявлено, что всем адептам и преподавателям необходимо быть в академии до пяти вечера. В связи с чем были предприняты такие жесткие меры, никто не знал, но ходили слухи, что город захлестнула волна непонятных убийств.
Ужасно тоскливый вечер!
Просидев так до восьми, я вернулась в свои комнаты. Ушла из столовки одна из первых, по пути заскочив в библиотеку и взяв «Большой имперский свод проклятий».
И после быстрого душа я устроилась на постели, решив посвятить время занимательному чтиву. Для начала нашла информацию про проклятие «Берсерк», после призадумалась, уделив внимание одному странному пояснению в конце статьи: «Влияет на ауру проклинающего». Это несколько напрягло, так как проклятие «Поцелуй смерти» тоже не совсем безвредно. Их обычно и не берут в расчет, потому как подобные проклятия и для проклинающего небезопасны. И возникает вопрос — неужели тот, кто столь неосмотрительно разбрасывался ими, не осознавал, что и свою жизнь портит… Или не портит? И тут я заинтересовалась таким моментом: насколько сильной должна быть аура, чтобы произнесение проклятий не наносило вреда? Справочник никакой информации по данному поводу не давал, зато я точно знала, кто может располагать подобными сведениями — магистр Тесме! Вот только в мужское общежитие меня никто не пустит, и значит, придется ждать до утра!
