Глеб улыбнулся, но тут же улыбка покинула его губы, а тень заботы вновь легла на чело. Он взглянул на дознавателя и сказал:
– Нам нужно торопиться, Замята. Одевайся поскорее. И не забудь повесить на пояс меч.
Замята вмиг нахмурился, кивнул и двинулся к комоду. Анчутка проводил его взглядом, вновь взглянул на Глеба и спросил:
– Куда вы собираетесь, хозяин?
– Мы уходим в Гиблое место, Анчут, – ответил Глеб.
Коротышка схватил Глеба за штанину и жалобно проговорил:
– Возьми меня с собой, хозяин.
Глеб качнул головой:
– Прости, но нет. Там нынче слишком опасно.
Анчутка прыгнул к Замяте, вырвал у него из рук ножны, выхватил короткий меч-скрамасакс и, сделав зверское лицо, махнул клинком. Кончик восковой свечи, стоявшей на столе, со стуком упал на пол, гладко срезанный клинком.
Глеб засмеялся.
– Я вижу, ты не терял времени даром. Что ж, пожалуй, я и впрямь могу взять тебя с собой.
– Бери, бери, – проворчал Замята, забирая у коротышки меч. – Будет, кого скормить тварям, когда они бросятся за нами в погоню.
В последующие пять минут Замята одевался и навешивал на себя оружие, а изголодавшийся Анчутка, усевшись за стол, с аппетитом заглатывал куски хлеба и вяленой рыбы.
Замята в очередной раз нагнулся к комоду и достал громоздкую, тяжелую вещь необычной формы.
– Арбалет? – удивленно поднял брови Глеб. – Где ты раздобыл эту диковинку?
– Забрал у одного пленного гофа, – хмуро отозвался дознаватель.
– А стрелы к нему есть?
– А как же. – Замята открыл окованный железом сундук и достал из него деревянный газарский сагайдак, обтянутый кожей. Из сагайдака торчал пучок тяжелых стрел со стальными наконечниками.
– Двенадцать штук, – подсчитал Глеб. – Неплохо. Я расплавлю пулю и сделаю напайки из белого железа на острия твоих стрел.
Замята вытащил из сундука короткую дубовую палицу, утыканную острыми гвоздями. Потрогал пальцем один гвоздь и поинтересовался:
– А на эти «стрелы» у тебя белого железа хватит?
– Хватит, – ответил Глеб. – Разжигай печь и доставай сковороду. – Он взглянул на окно и вдруг спросил: – Кстати, у тебя тут есть черный ход?
Замята тоже посмотрел на окно и усмехнулся.
– Обижаешь. Я ведь княжий дознаватель. С черной лестницы в город ведет тайный ход. Мы проскользнем мимо тварей и выберемся в сорока саженях от дома.
Темен и мрачен был княжий град Хлынь. На пустырях горели костры, возле которых на мерзлых бревнах, тупо глядя на огонь, сидели разномастные бродяги. Все они были чем-то схожи. Неподвижные, бледные лица. Оцепенелые, будто у наркоманов, взгляды. Озябшие, спрятанные в карманы дырявых кафтанов руки.
Глеб и его спутники старались ступать по дороге как можно тише и держаться подальше от слюдяных коптелок и костров, однако изредка кто-нибудь из бродяг поднимал голову и вглядывался в сумрак мертвым, сомнамбулическим взглядом.
– Почему они такие? – спросил Замята, когда они отошли подальше от очередного костра.
– Точно не знаю, – ответил Глеб. – Но думаю, что после того, как тварь нацепила на себя человечью шкуру, ей нужно какое-то время, чтобы освоиться.
– Они мерзнут, – тихо сказал Анчутка. – Им очень холодно.
– Прямо как новорожденные младенцы, – с усмешкой заметил Замята.
Неподалеку от костров, вблизи торговых изб и лавок, стояли брошенные сани и телеги. На некоторых из них все еще оставался товар.
Замята поежился и спросил:
– Интересно, в городе еще остались люди?
– Если и остались, то отсиживаются по домам и не высовывают носа на улицу, – ответил Глеб.
На обочине дороги лежал растерзанный ратник в кольчуге. Глаза ратника были вырваны из глазниц. Вокруг него валялись темные ворохи одежды – все, что осталось от призрачных тварей, с которыми он вступил в схватку.
– Этот ратник дорого продал свою жизнь, – сказал Замята, покосившись на ворохи одежды.
Анчутка поежился и теснее прижался к бедру Глеба, с опаской поглядывая вокруг.
Глеб сделал знак рукой, и все трое остановились. Он поднял с земли меч-всеруб убитого охоронца. Судя по клейму, тот был выкован кузнецом Вакаром, а значит, содержал в своем сплаве и белое железо. Потому-то твари и не притронулись к нему. Глеб достал из ножен свой хуралуговый меч и положил его на снег, а вместо него вложил в ножны меч ратника. Затем повернулся к своим спутникам и сказал:
– Возьмем одну из брошенных телег.
– Дело, – согласился Замята. – Но как нам подступиться к телегам? Они недалеко от костра, а там полно этих тварей.
– Кто-нибудь из нас должен отвлечь их, – сказал Глеб после секундного раздумья.
Замята кивнул на Анчутку.
– Хорошо бы, чтобы это сделал твой слуга. Он маленький и юркий. Мы легко подхватим его по дороге.
Глеб хотел возразить, но коротышка схватил его за полу шубейки и, глядя на него снизу вверх преданными глазами, проговорил:
– Разреши мне сделать это, хозяин. Ты превратил меня в человека, и теперь я твой должник.
Глеб нахмурился и покачал головой:
– Нет, Анчут. Ты слишком мал и слаб, чтобы...
Но коротышка его уже не слушал. Выпустив из пальцев шубейку, он резко развернулся и, неуклюже переваливаясь с боку на бок, побежал к костру. Глеб ринулся было за ним, но Замята удержал его за плечо и покачал головой.
– Нет, Глеб. Твой слуга сам сделал свой выбор. Наша задача – пробраться к телеге.
Через пару минут в отблесках далекого пламени замаячила маленькая фигурка, марширующая вокруг костра и что-то громко горланящая. Прислушавшись, Замята услышал:
Вот – новый поворот!
И мотор ревет!
Что он нам несет?
Пропасть или взлет?
Омут или брод?..
Замята покосился на Глеба и произнес – скорее вопросительно, чем утвердительно:
– Коротышка сказал, что ты сделал его человеком.
Глеб дернул щекой.
– Долгая история.
Дознаватель задумчиво наморщил лоб. И вдруг лицо его озарилось догадкой.
– Подожди. Кажется, я понял. Уж не хочешь ли ты сказать, что Анчутка...
Глеб кивнул:
– Да.
– И значит, копыта, которые я видел...
– Они у него есть, – снова договорил Глеб.
– Но почему я не вижу их теперь?
– Диона наложила на него заклятье-оберег. Мы видим его таким, каким она пожелала.
– Гм... – Замята поскреб ногтями длинный нос. – Заклятье-то хоть было от нечисти? – уточнил он.
Глеб усмехнулся и ответил:
– Нет.
– Значит, от людей, – хмуро проговорил дознаватель. – Так я и подумал. Не мешало бы подрастянуть этого малого на дыбе.
– Сделаешь это, и я сам тебя «подрастяну», – пообещал Глеб.
Анчутка между тем продолжал развлекать ошеломленных существ, сидящих на бревнах вокруг костра. Он кричал петухом, ходил колесом, топал на руках, уморительно дрыгая ногами.
