— Из Москвы пробираюсь, до Новгорода. Скажи, почтенный, есть здесь где остановиться?
— Да как же? — страж даже обиделся. — Мы тут, чай, не в деревне. Вон поезжай по этой улице, и как раз будет постоялый двор.
— Спасибо, почтенный. Спокойной ночи!
* * *
Вьюга завывала, как бесчисленная стая голодных волков, на все лады и голоса. Под неумолчный вой ветра думалось особенно хорошо, тем более лёжа на большой охапке душистого сена, да ещё завернувшись в медвежью шубу, только что приобретённую у хозяина. С шубой Первею повезло, это да. Правда, хозяин этого сарая, упорно величавший своё заведение постоялым двором, поначалу заломил несусветную цену, как обычно все московиты, но рыцарь привычно сосредоточился, вызывая в теле знакомую дрожь… и хозяин, внезапно почувствовав небывалое расположение к проезжему гостю, расчувствовался и подарил ему шубу — знай наших! Первей сердечно благодарил его, они пили горячий глинтвейн, приготовленный Первеем из хозяйских запасов (кстати, хозяин взял сей рецепт на заметку) и расстались, довольные друг другом. Шуба что, ерунда, был бы человек хороший!
Однако ночевать здесь оказалось негде, только вместе с конём, в широком и длиннейшем сарае, чердак которого был буквально набит сеном, отчего пользоваться огнём тут категорически возбранялось, и в сарае царил непроглядный мрак. Рядом храпели кони и извозчики, спящие прямо в санях, втащенных внутрь сарая. В щели ворот, врезанных с обоих сторон постоялого двора, тонко свистел ветер, в крохотные оконца-отдушины, расположенные вдоль бревенчатых стен, влетали рои снежинок, но в медвежьей шубе было тепло и уютно. Первей почувствовал, как погружается, погружается…
* * *
«Ну здравствуй, мой родной»
«Я скучал без тебя»
Пауза.
«Представь, я тоже. Подумать только, Голос Свыше… Я и не представляла, что это может случиться со мной»
«Так случилось, потому что иначе быть не могло. Знаешь, я всегда знал где-то в самой глубине, что этот мир в основе своей справедлив, иначе… иначе его давно бы не было»
Короткий бесплотный смешок.
«Да вы философ, господин мой»
«Да, я хороший»
Новый смешок.
«Ну безусловно. Но знаешь, когда… когда я оставила тебя, мне вдруг стало жаль моего прежнего стеклянного спокойствия»
Теперь помолчал Первей.
«Маленькая моя… Бедная… Тебе было очень плохо?»
«Очень. Только это уже позади, а вот впереди… Слушай же наше главное задание. Главный Приговор, выпавший на нашу долю»
Первей почувствовал озноб. Что-то тут не то…
«На озере Селигере есть остров Кличен. Не так давно там стоял городок, с тем же прозваньем. Только разорили его новгородцы-молодцы. Вот в тех местах это и повелось»
Пауза.
«На острове, в убитом городе поселился некто, рождённый человеческой женщиной. Возможно, в самом начале он и сам был человеком, то мне неведомо. Несомненно одно — сейчас человеком он уже не является»
«А кто же он?» — Первей никак не мог справиться с ознобом.
«Монстр. Чудище, чтобы тебе было понятно. Человекообразное чудовище»
Пауза.
«Он переступил Грань. Он открыл способ активации мёртвых, и он делает это»
«Чего-чего мёртвых?»
«Активация мертвецов. Я могла бы сказать — «оживление», но это будет неверно. Потому что мёртвые остаются мёртвыми, только получают возможность двигаться, говорить и ненавидеть. Да, ненависть к ещё живущим — пожалуй, единственное чувство, остающееся у таких существ. Ты слыхал про упырей и вурдалаков? Конечно, народные сказки сильно искажают действительное положение вещей, но во всякой сказке есть доля сказки, а всё остальное — правда»
Первей помолчал, переваривая.
«Значит, изготовляет упырей и вурдалаков. Как, интересно?»
Короткий злой смешок.
«Нет, он не раскапывает могилы ночью на кладбище. Зачем ему разложившиеся, пришедшие в негодность трупы? Он умерщвляет живых, чтобы тут же оживить их, но уже в другом качестве»
Пауза.
«Но это не всё. Я не зря упомянула упырей и вурдалаков. В народных сказках эти понятия смешаны в кучу, но это совершенно разные вещи. До недавнего времени он умел подчинять себе только тела. Упырь — это не так страшно. Тело, из которого ушла душа, безмозглое создание, обладающее недюжинной силой и полным безразличием к боли и смерти. Нет, упырь — это всё ерунда. Но теперь он пошёл дальше — он научился делать вурдалаков. Насильно подчинять души людей, калеча и разрушая их»
Долгая пауза. Дрожь в теле не стихала, и Первей ничего не мог поделать с собой.
«Ты не представляешь, рыцарь, как это страшно — душа, насильно запертая в мёртвом теле, лишённая возможности уйти и начать новый круг, разрушенная душа, способная лишь ненавидеть. Но главное — это несправедливо. Только Он имеет право распоряжаться душами, только Он, и никто более. Этот монстр переступил Грань Дозволенного, и должен быть наказан»
«Как я должен убить его?» — Первей облизал пересохшие губы.
Короткий сухой смешок.
«Нет, рыцарь, он не должен умереть. Он переступил Грань, и в смерти ему отказано. Даже в небытии. Вот так, рыцарь»
Пауза. Да когда же утихнет эта проклятая дрожь?
«Но возможности творить свои чёрные дела он должен быть лишён, и причём быстро. Предыдущий Исполнитель не справился с задачей, и теперь служит совсем иным силам. Теперь он вурдалак, причём вурдалак не простой, а магический. Там, куда ты сейчас поедешь, таких называют «личи»»
«А куда я сейчас поеду?»
«Не перебивай. Одолеть этого зверя мечом или твоей хилой магией тебе не по силам» — короткий сухой смешок — «Тем более, теперь у него такой помощник. Тебе нужно Оружие»
Пауза.
«Ты отправишься в Ирландию. Оно лежит там, среди древних могил древнего народа»
«Что оно такое?»
«Некий жезл, магическое оружие как раз для таких вот случаев. Это всё, что я пока узнала. Но время у нас есть, путь туда неблизкий, так что я узнаю всё, что нужно»
«Ирландия… Ты хоть представляешь себе, где это, Родная? И как я попаду туда?»
Бесплотный шелестящий вздох.
«Не надо было устраивать публичное представление во Львове. Как было бы просто — на коне через всю Ржечь Посполитую, до самого Гамбурга, а там уже морем. Но эта дорога тебе теперь заказана, мой милый, так что придётся идти трудным путём — через Новгород, а далее… Там видно будет»
