— Вот, — Егор отсчитал нужную сумму. — И спасибо отцу передай, он правда замечательный мастер. Надо ему за прежнее ремесло браться, а не лес валить.
— Мне тоже кажется надо, — согласилась Лада. — Только… только не знаем мы, сможет ли он как раньше работать. Он ещё после маминой смерти не оправился. Папа работать, когда ему плохо, не может.
— Так ведь начал, — удивился Егор. — И в им украшенных бляхах пол дружины ходит и серёжки, я слышал, он красивые делал.
— Это мелочи всё, — покачала головой девушка. — Знаешь он какие раньше украшения делал? Глаз не оторвать. Он личным ювелиром при князе был, тот ни у кого кроме украшений не заказывал. Отец камень любой чувствует, вот смотри на него и как бы видит как его обрамить. Но это когда всё хорошо и спокойно, а как нервничать начинает, видеть перестаёт. Вот тогда он просто ремесленником становится, а он мастер, понимаешь?
— Да, — Егор действительно понял о чём говорила Лада. — Но тут только время поможет, такую боль только оно заглушить может.
— Вот Ратибор так же сказал, велел не настаивать чтобы отец лесорубов оставил, сказал, папа сам поймёт когда пора. Ну да я заболталась, спасибо, — Лада снова смутилась. — Я пойду.
— Ты уверена что чувствуешь себя хорошо? — спросил Егор. — Может проводить тебя?
— Нет, что ты, я сама, я в порядке, — поспешно заверила его девушка, быстро пошла прочь и почти тут же споткнулась на ровном месте.
— Я всё же провожу, — Егор догнал её и взял под руку. — Мне так спокойнее будет.
До самого своего дома Лада молчала или невпопад отвечала на вопросы, а у калитки, поблагодарила Егора и поспешно убежала в дом.
Егор удивлённо хмыкнул и пошёл обратно.
— Лада, всё в порядке? — спросил вечером после ужина, Ратибор. — Ты что‑то сегодня на себя не похожа.
— Хорошо всё, — выдавила из себя улыбку Лада. — Просто устала немного, жара убивает просто.
— Это точно, жарко очень, — согласился мужчина. — Ты днём из дома старайся не выходить надолго и брось уже этот огород, всё равно ничего путного мы с него не соберём.
— Да как же совсем не выходить? — Лада вздохнула. — Надо же то одно, то другое.
— Побереги себя, — строго сказал Ратибор. — И не готовь так много, тяжело потом, кошмары мучают.
— Кошмары? — удивилась Лада, а потом нахмурилась. — Почему же сразу не говоришь, если не вкусно.
— Мне вкусно, Ладушка. Так вкусно, то отказаться от ужина не могу. Но по жаре такой тяжело потом. Ты вон сам, я смотрю, одними овощами обходишься. А готовишь ты лучше всех.
— Спасибо, — девушка польщено улыбнулась.
Со двора в дом вошёл Никита, он во дворе себе рабочее место организовал и, пока не темнело, сидел там.
— Что скажешь, Лада? — он положил перед дочерью на стол красивый налобный обруч, разноцветными камешками украшенный.
— Красиво, — Лада покрутила отцову работу, рассматривая со всех сторон, а потом на себя примерила. — Красиво же? — она повернулась так чтобы Ратибор видел.
— Очень, — согласился тот. — А что за каменья, дядь Никит?
— То стёклышки, — ювелир вздохнул. — Драгоценные камни стоят дорого, да и серебро они не очень любят, им золото нужно.
Лада сняла обруч, положила его на стол и о чём‑то задумалась, а потом тихонько пошла в уголок, где сундук с её вещами стоял. Там, с самого дна, достала она платье своё любимое, красивое, парчовое, расшитое жемчугом. Такого даже у княжеских дочек не было. Ей это платье отец в соседнем городе купил. Она надевала его раз всего, потом всё как‑то повода не было. Лада отложила платье в сторону и вытащила из сундука шкатулочку, в которой украшения свои хранила. Из дома она забрала только самые дорогие, что отец ей делал или Всемил дарил. Всемиловы дороги были потому как друга лучшего подарок. А вот отцовы ещё и стоили не мало. Девушка приложила к уху большие тяжёлые серьги с изумрудами, ожерелье с редким чёрным жемчугом, а потом опустила их на колени и вздохнула. Если всё это продать, то наверняка можно будет золота купить и камней драгоценных немного. У кого бы только спросить, кому всё это предложить? Первым на ум Егор пришёл, да, собственно, кроме него да приятелей братьев по дружине Лада в городе больше и не знала. Дружинники вряд ли нужные знакомства имели, а вот Егор мог.
Егор помочь не отказался, только время ему дать попросил. Через три дня он принёс Ладе деньги за проданные наряды и украшения.
— Всё так быстро продать удалось? — удивилась девушка.
— Всё. Неужто не жалко было такую красоту отдавать? — спросил Егор.
Лада улыбаться перестала, ей было до слёз жалко, но если отец будет и дальше серебряную мелочёвку делать будет, он никогда на прежний уровень не выйдет.
— Прости, не моё это дело, — смутился Егор. — Кое‑что я даже дороже продал чем ты просила.
— Сколько я тебе за помощь должна? — спросила Лада
— Лада, не обижай меня, — строго велел мужчина. — Ничего ты не должна.
— Спасибо, — тихо сказала девушка. — Поужинаешь с нами?
— С удовольствием, — Егор улыбнулся. — У тебя вроде простые блюда так вкусно получаются.
Лада немного покраснела от смущения, но ей было очень приятно.
Егор просидел с Ладой до тех пор пока остальные члены семьи не пришли, а потом ещё и после ужина задержался. Ему нравилось у Ратибора: и место было красивое и компания приятная. Но, естественно, он приходил не только ради друга. Ему нравилась Лада. Девушка совершенно не походила на тех женщин, которых он знал. Она была спокойной, хозяйственной. Егора восхищало с какой нежностью и любовью Лада заботится о своей семье. Восхищало и заставляло завидовать, ему очень хотелось чтобы кто‑то так же заботился о нём.
— Послезавтра большой праздник будет, — сказал Егор, собираясь уходить. — Может вам стоит сходить?
— Уговори мою молодёжь пойти, — попросил Никита. — А то совсем они дома засиделись.
— Именно, — кивнул Егор. — Только и вам одному оставаться нечего, у нас праздники широко отмечают, завтра, говорят, кентавры танцевать будут. Такого вы точно никогда не видели.
— Они ещё танцуют, — насмешливо хмыкнула Лада.
— Любит наша Лада кентавров, — усмехнулся Всемил. — До дрожи прямо.
— Ха–ха, — сморщила носик девушка. — Кстати о кентаврах, Всемил, прошу тебя, перестань Ставра к нам таскать.
— Он же еду сам приносит, — улыбнулся Ратибор, хотя прекрасно знал, что дело было вовсе не в том, что Ладе съеденного Ставром жалко, девушка всегда была хлебосольной хозяйкой и гостям обычно радовалась. Именно Ставр ей не нравился. Она, как и раньше, кентавров боялась, и этот факт Ставра неимоверно расстраивал. Лада ему нравилась, и он не оставлял надежды убедить её, что бояться его совершенно нет причины.
— Пусть он её себе домой носит, — отрезала Лада. — И хватит уже шутить по этому поводу.
