– Рис на месте преступления – кошмар какой-то, – проворчала Люси. – Он каждый раз так счастлив, словно радуется чужой смерти.
Я не знала, как объяснить ей, что Риса когда-то почитали как божество смерти, так что смерть его не слишком удручала. Такими вещами вряд ли стоило делиться с полицией. Я сказала:
– Ты же знаешь, он без ума от старых фильмов.
– Это не кино, – отрезала она.
– Что тебя так выбило из равновесия, Люси? Я видала убийства и пострашнее, чем это. Почему ты так... встревожена?
– Погоди. Посмотришь – не станешь спрашивать.
– Может, ты мне просто скажешь, Люси?
Рис подошел к нам, сияя, как мальчишка июльским утром.
– Здрасте, детектив Тейт. В глазах девушки нет лопнувших сосудов и гематом нет, насколько я видел. Кто-нибудь знает, как она задохнулась?
– Вы осмотрели тело? – Голос Люси был холоден.
Он кивнул, все еще улыбаясь.
– Я думал, нас для того и позвали.
Она указала на Риса пальцем.
– Вас не приглашали на это шоу. Мерри приглашали, и Джереми, и Терезу, но вас... – она ткнула пальцем ему в грудь, – нет.
Улыбка померкла и оставила в его трехцветно-синем глазу только холод.
– Мерри должны везде сопровождать два телохранителя. Вам это известно.
– Да, мне это известно. – Она снова надавила пальцем, достаточно настойчиво, чтобы он слегка подался назад. – Но мне не нравится, что вы здесь болтаетесь.
– Я знаю, как себя вести, детектив. Я не трогал никаких следов. Я не путался под ногами ни у кого, начиная от ребят со "скорой" и заканчивая оператором видеосъемки.
Ветер усилился, стал задувать темные волосы Люси на лицо, так что ей пришлось вытащить руку из кармана, чтобы их пригладить.
– Ну так не путайтесь под ногами у меня, Рис.
– Что я такого сделал?
– Вам это нравится. – Она почти выплюнула последнее слово ему в лицо. – А это, черт побери, не то, что должно нравиться.
И она удалилась в сторону лестницы, ведущей к шоссе, к парковке и клубу, стоящему на небольшом мысу.
– Кто это погладил ее против шерсти? – спросил Рис.
– Ее здорово потрясло то, что там, наверху, что бы это ни было, и ей нужно было на ком-то сорваться. Подвернулся ты.
– А почему я-то?
Холод вступил в беседу.
– Потому что она – человек, а люди скорбят о мертвых. Они не получают удовольствия, тыкаясь в них носом, как ты.
– Это неправда, – возразил Рис. – Все эти детективы ловят кайф от своей работы, а патологоанатом – так точно.
– Но они не бродят по месту преступления, напевая песенки, – пояснила я.
– Иногда бывает, – резонно заметил Рис.
Я нахмурилась, пытаясь сообразить, как бы это объяснить ему попонятней.
– Люди напевают, или насвистывают, или рискованно шутят у трупов, чтобы преодолеть страх. Ты напеваешь потому, что доволен. Все это тебя не волнует.
Он взглянул на тело женщины.
– Ее тоже ничего не волнует. Она мертва. Мы могли бы поставить над ней оперу Вагнера, и ей не было бы дела.
Я коснулась его руки.
– Рис, ты не о чувствах мертвых должен заботиться, а о чувствах живых.
Он нахмурился, не понимая.
Холод подытожил:
– Не будь таким радостным на людях, когда ты смотришь на их мертвецов.
– Ладно, но я не понимаю, почему я должен притворяться.
– Представь, что детектив Тейт – это королева Андаис, и ей не нравится, что ты глумишься над мертвыми.
Я заметила, как по его лицу пробежала какая-то мысль, потом он пожал плечами.
– Я могу умерить свою радость в присутствии детектива, но все же не понимаю зачем.
Я вздохнула и посмотрела на Холода.
– А ты понимаешь?
– Если бы на этой каталке лежал кто-то из моих родичей, у меня возникли бы определенные чувства в связи с его смертью.
Я повернулась к Рису:
– Ну вот.
Он опять пожал плечами.
– В присутствии детектива Тейт я буду скорбеть.
– Хватит просто серьезности, Рис. – Я вдруг представила, как он валится на следующий труп с воплями и причитаниями. – Не переиграй.
Он ухмыльнулся, и я поняла, что он обдумывал как раз то, что я вообразила.
– Я серьезно, Рис. Если ты будешь выпендриваться, детектив Тейт может запретить тебе присутствовать на осмотрах места преступления.
Он вдруг посерьезнел; этот довод на него подействовал.
– О'кей, о'кей, я не буду. Ш-ш-ш.
Детектив Тейт окликнула нас, и ее голос пронесся по ветру, похожий на чаячий крик над головой. Она уже была на середине лестницы, и то, что ее голос донесся так ясно, произвело странное впечатление.
– Побыстрее. Не можем мы на это целый день тратить.
– Вообще-то можем, – заметил Рис.
Я уже брела по мягкому песку, направляясь к лестнице, и очень жалела, что надела сегодня туфли на каблуках. Так что я была не против, когда Холод предложил мне руку.
– Что можем? – спросила я.
– Тратить на эту работу целый день. Да хоть целую вечность. Мертвые никуда не спешат.
Я взглянула на него. Он смотрел на высокую полицейскую с отстраненным, чуть ли не мечтательным выражением.
– Знаешь что, Рис?
Он перевел взгляд на меня, приподняв бровь.
– Люси права. Ты на месте убийства просто кошмарен.
Он снова ухмыльнулся.
– И близко не так кошмарен, как мог бы быть.
– Что бы это значило?
Рис не ответил. Просто обогнал нас. Он-то высоких каблуков не носил. Я удивленно посмотрела на Холода.
– Что он хотел сказать?
– Риса когда-то именовали Повелителем Праха.
– А это что значит? – спросила я и споткнулась на своих каблуках, крепче вцепившись в локоть Холода.
– Прах – устаревшее поэтическое название тел. Трупов.
Я потянула его за руку, останавливая, и уставилась на него. Попыталась заглянуть в глаза сквозь преграду его серебристых волос и моих – красных, вьющихся у лица.
– Если сидхе называют повелителем чего-либо, это значит, что они обладают властью над этим чем-то. Так что это значит? Что Рис может причинить смерть? Это и так понятно.
– Нет, Мередит, я хочу сказать, что когда-то он мог поднять мертвецов, давно упокоившихся и остывших, и заставить их сражаться на нашей стороне.
Я продолжала на него глядеть.
– Я не знала, что Рис обладал такой властью.
– Теперь он ею не обладает. Когда было сотворено Безымянное, Рис потерял способность поднимать армию мертвых. Нам нет нужды больше в армиях для междоусобных битв, а сражаться такими средствами со смертными означало бы наше изгнание из этой страны. – Холод колебался мгновение, потом сказал: – Многие из нас потеряли свои наиболее сверхъестественные способности, когда было заклято Безымянное. Но я не знаю никого, кто потерял бы так много, как Рис.
Я посмотрела вслед удалявшемуся Рису: белые локоны развевались по ветру, сливаясь с белизной плаща. Он из бога, способного поднимать армии одной силой воли, стал... просто Рисом.
