Я кивнул:
- Абсолютно верно.
- А как эта победа связана с нарушением правил поединка?
- Никак вообще. Я проигнорировал требование остановить бой по двум причинам. Во-первых, я защищал свою репутацию, а на дуэлях остановка до победы не предусмотрена. Во-вторых, правила изначально не давали мне шанса на победу, потому что написаны для магов, которые могут удерживать и подпитывать свои щиты. А я пустотник, и мой щит я должен пересотворять заново каждый раз, потому правило «бой до сбитого щита» мне в принципе не позволяло победить.
- Интересно... А эта ваша секретная техника - вы действительно используете пустотный щит, чтобы каким-то необычным образом разбивать предметы или противников?
Все ясно, меня «сдали» именно Кейны. На званом ужине им рассказали о разбивании кирпича, а те доложили выше.
- Зачем вы спрашиваете, если вам и так все рассказали?
- Вдруг кто чего напутал... Насколько она сильна? Вы пробили щит мастера-защитника четвертого уровня. А как насчет пятого?
- Понятия не имею, - пожал я плечами, - я никогда не спарринговал с пятыми уровнями.
- А это можно устроить, между прочим. Даже не спарринг, а просто тест. Я могу позвать рыцаря пятого уровня, и вы попытаетесь пробить его щит.
- Нет.
- Почему?
- А почему я должен причинять вред человеку, который ничего плохого не сделал?
Гронгенберг пожал плечами:
- Для научного эксперимента, так сказать. Вам самому не интересно?
- Интересно, но применять свое мастерство иначе, чем для самозащиты, мне запрещено.
- Кем?
- Тем, кто научил меня.
Пфальцграф сделал вид, будто вспомнил нечто важное.
- А кстати, кто ваш учитель?
Была у меня мыслишка обыграть религиозный гамбит, в мире, где существование бога не вызывает ни у кого сомнения, могло бы и прокатить. Однако я уже заметил, что наряду со всеобщим признанием Господа здесь незаметен религиозный фанатизм. Это в прошлой жизни люди делятся на тех, кто не верит, и тех, кто пытается наставить неверующих на путь истинный, порой с пеною у рта и оружием в руках. Тут этого нет. Господь есть, но он вмешивается в дела смертных по минимуму и потому хоть и почитаем, но без особого авторитета. Что уж говорить, если даже убийца Томаса бога почему-то не убоялся.
Потому я решил оставить этот вариант на крайний случай.
- Он умер. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, я его единственный ученик на Земле. Вы ведь именно это хотели узнать?
Гронгенберг кивнул:
- В общем-то, да. Что ж, в таком случае, не хотите ли вы передать его знания своим собственным ученикам?
- Для начала, я хочу закончить университет.
Повисла тишина, а дед буквально перестал жевать свой паштет, но я и без этого догадывался, что вопрос пфальцграфа на самом деле не вопрос, а приказ, высказанный в учтивой форме.
Впрочем, Гронгенберг очень быстро оправился от неожиданности, должно быть, подумал, что я несмышленыш, не расслышавший повеление в вопросе. К его чести, он попытался решить проблему полюбовно, не догадываясь, что она носит принципиальный характер.
- Тогда у меня вопрос, - улыбнулся он. - Первый - а зачем он нужен? Точнее, зачем нужен именно этот? Римболд - не самый престижный, прямо скажем. Есть императорская военная академия, к примеру, откуда выходят лейтенантами, а самые способные - майорами с фантастическими перспективами. Талантливые офицеры нужны везде, причем не только в горячих точках, ведь и солдат нашего спецназа кто-то должен обучать.
Хорошая попытка, право слово. Мне предлагается звание и карьера в тепленьком местечке, если я правильно понял. Но увы - это не то, чего я жажду. И уж тем более я не стану обучать каратэ солдат: это искусство создано для самозащиты, а не войны. Такова традиция моих учителей, такова моя традиция. Но вслух я этого не сказал, хоть и хотелось.
- Спасибо, но меня не интересует карьера военного.
- Тогда что вас интересует?
- Спасибо, что наконец-то спросили именно в такой форме, а не вопросами-приказами, но я вам ответил на него чуть ранее. Я хочу закончить университет. Причем тот, который я выбрал, а не тот, что вы предлагаете.
- Хорошо, воля ваша, - легко согласился пфальцграф, - в таком случае, что мешает вам совместить учебу в университете и обучение вашей технике императорских офицеров и гвардейцев?
- Время, ваша светлость, время. В сутках слишком мало часов. Помимо учебы я хочу заниматься самосовершенствованием, гулять с друзьями и так далее. Уверен, вы знаете, что мое детство с одиннадцати лет и до нынешнего времени было совсем не радужным, и потому я предпочту проводить свободное время по своему усмотрению, а не вашему. Все люди мечтают о счастье, но не каждый видит его в служении империи. Дедушка, вы только не поперхнитесь, пожалуйста, - обратился я к Александру Тимофеевичу.
Гронгенберг вздохнул.
- Должен заметить, что я был уверен в обратном, - сказал он. - Рыцарь-дворянин, не желающий служить императору... Как-то странно, вы не находите?
Я покачал головой:
- А в каком месте я рыцарь? Я вырос с убеждением, что я убогая единичка и ни на что не гожусь, кроме как свечи зажигать, но поскольку канделябры со свечами ушли в прошлое - значит, вообще бесполезен, и мой удел быть пешкой в селекционно-политических игрищах Домов.
- А как же любовь к родине? Ведь теперь у вас есть возможность послужить ей и императору так, как не всякий настоящий маг может.
Родина? Я люблю ее, да только она осталась в прошлой жизни. Аквилония же ничего не значит ни для меня, ни тем более для Реджинальда.
- Родина, ваша светлость, это как родители. Ее легко и естественно любить, если она любит меня. Но когда меня швырнули в тюрьму за преступление, которого я не совершал - за меня никто не заступился. Мне грозило минимум двадцать лет, а то и пожизненное, мой дядя требовал смертной казни, забыв, что я еще ребенок, и что? Император не пришел и не вызволил меня из-за решетки, так откуда у меня возьмется желание ему служить?
Пфальцграф немного смутился таким поворотом.
- Видите ли, против вас было очень много серьезных доказательств. Посмотрите на эту печальную ситуацию с его точки зрения, он ведь не всевышний, откуда ему было знать, что вы невиновны?
- Нет, это вы посмотрите с моей. Вот я сижу в одиночной камере, не имея за собой никакой вины, а передо мною - крайне неприятные перспективы. Провести жизнь в тюрьме или сдохнуть в пустыне, пытаясь доказать, что я невиновен. Вы правда думаете, что в тот момент меня волновало, откуда император узнает о моей невиновности?!! Да ни на грош. Моя родина, возглавляемая императором, швырнула меня вначале в тюрьму, а потом в пустыню, и мне даже воды не дали ни капли, видите ли, слишком тяжкое преступление и слишком веские доказательства. Потому завязывайте, ваша светлость, с дешевой пропагандой, я не собираюсь жертвовать родине или императору остатки своего детства, я им вообще ничего не должен. А когда стану взрослым и Дом Сабуровых отпустит меня в свободное плавание - ну, тогда и поглядим. Может статься, мне все же понадобится титул, но быть младшим сыном чужого Дома мне уже немного надоело. И тогда, если ваше желание повысить боевые возможности пустотников не исчезнет - у нас будет тема для разговора по существу, а пока ее нет. И к слову, несовершеннолетних детей на службу призывать - самое постыдное дело, да к тому же противозаконное.
