Владимир Пекальчук - Живые и мертвые

– Мне показалось, ты был на их стороне. Советы давал, притом дельные. Ведь Эренгард – твоя родина, разве не так?

Вампир тяжело вздохнул:

– Да все так. Только кроме как советом, я ничем больше не могу им помочь.

– Это говорит Зерван да Ксанкар, могущественнейший из когда-либо живших вампиров? – Голос Каттэйлы вновь засочился сарказмом.

– Но это действительно так. Я уже прошел через ад, пытаясь предотвратить наводнение Эренгарда и Монтейна неупокоенной мертвечиной, но тогда мне нечего было терять. Теперь же я связан обстоятельствами и ничего не могу поделать.

Они пересекли узкую улочку и вошли в эльфийский квартал.

Эльфы они и есть эльфы, а люди есть люди, подумалось вампиру. Даже тут, в людских городах, приняв человеческие законы и человеческий образ жизни, эльфы все равно держатся особняком и смотрят на своих круглоухих соседей свысока. Заносчивость и пренебрежение Младшими – далеко не последние пункты в длинном списке причин, по которым люди не любят эльфов.

Сам Зерван никогда не оспаривал факт некоторого превосходства обычного эльфа над обычным человеком. Все-таки длинноухие и скроены половчее, и ростом поболе, а вследствие куда большей продолжительности жизни – еще и мудрее. Вот только за заносчивость свою не раз уже наследники Первородных были наказаны, а толку чуть. Даже горький опыт высших эльфов никого ничему не научил, даже их самих. Воистину в своем упорном нежелании учиться на ошибках, хоть своих, хоть чужих, люди с эльфами едины.

Он привычно огляделся по сторонам и прислушался. Ничего необычного, квартал как квартал, только домики посолидней да покрасивее: эльфы живут дольше, чем люди, и мыслят категориями не десятилетий, а веков, потому жилища свои строят основательней. И оград между домами нет, благодаря чему садики сливаются друг с другом, а дома их владельцев утопают в зелени, кажется, будто эльфы, придя в города людей, принесли с собой и кусочек родного леса.

Редкие прохожие – все сплошь длинноухие, не обращающие внимания на двух пришлых людей. Издали доносится веселый, мелодичный смех и пение: это веселятся лунные эльфы. Забавно, бледнолицые лунные давным-давно, еще со времен восстания людей, селятся в поселках лесных соплеменников, но до сих пор сохранили свою особую манеру одеваться и любовь к пляскам под луной. Хотя Зерван, часто бывающий в лесных поселениях эльфов, давно отметил, что полукровок с каждым годом становится все больше. Все течет, все меняется.

– Знаешь, – сказала внезапно Каттэйла, – я думаю, ты можешь единолично объединить Эренгард против Саргона.

– Как это? – фыркнул вампир.

– Убить Кромбара и сообщить остальным дворянам, что в случае неповиновения законным монархам их всех ждет смерть. Ты вошел во дворец Зиборна, избил его и ушел. Прикончить Кромбара тебе – раз плюнуть.

– У плана всего три недостатка. Во-первых, сделать это – означает рассекретить договор высших эльфов и Битого. Что будет иметь крайне плохие последствия для них и для меня.

– Да, я не подумала об этом, – призналась Каттэйла.

Девушка хотела спросить что-то, видимо, о двух других недостатках, но вампир прервал ее:

– Мы пришли.

Он подошел к двери дома, выделяющегося высокой крышей с установленной наверху фигуркой единорога, и постучался.

Хозяева дома не спали, судя по исходящему из окон мягкому свету: эльфы не пользуются огнем для освещения. Даже те, которые совершенно не владеют магией, освещают свои дома магическими кристаллами, изготовленными соплеменниками-чародеями.

– Кто там? – недовольно спросил хозяин.

Конечно, он знает, что к нему пожаловал человек: эльфы входят в дома друг друга без приглашения и стучат, только если заперто.

– Здесь живет Наэрвольн? – уточнил Зерван.

– Это я.

– Приветствую, Светлейший. Как найти твой дом, мне сказал Силорн.

– Не заперто.

Вампир кивком позвал Каттэйлу идти следом и толкнул крепко сколоченную и украшенную резьбой дубовую дверь, огляделся.

Дом старейшины, снаружи мало чем отличающийся от домов людей, внутри оказался совсем другим. Вместо привычных досок и деревянной мебели – переплетения лозы на стенах, цельные прутья и бревна, массивный плоский каменный стол, отшлифованный, но все равно неправильной круглой формы. Толстые мягкие циновки вместо стульев, ровный свет кристаллов вместо пляшущего огня. И никакого следа очага или камина.

Хозяин дома, крепко сложенный пожилой солнечный эльф с округлым шрамом на щеке, восседал, скрестив ноги, за столом с разложенными на нем свитками. Краем глаза Зерван успел заметить, как притворилась дверь в соседнюю комнату: староста предпочел встретиться с незваным гостем единолично.

– Что тебе нужно, человек?

– Мое имя Зерувиэль из клана Этиан, и мне необходимо поговорить с Силорном.

От него не укрылось, как лицевые мышцы Светлейшего на короткий миг дернулись в попытке сложиться в гримасу ненависти.

– И хватает же тебе наглости показаться на глаза, самозванец, и лишний раз оскорблять слух эльфа коверканьем имени клана, – процедил Наэрвольн.

– Где твоя учтивость, Светлейший? – спокойно поинтересовался вампир. – Испарилась вместе с уважением к решениям Совета князей?

Эльф презрительно хмыкнул:

– Решение Совета никак не отменяет того факта, что ты самозванец. Да, ты сумел их заставить, это так. Но чтобы принадлежать к клану, нужно родиться в этом клане! Чтобы быть эльфом, нужно родиться эльфом! Ты самозванец!

– Тогда лучше уж быть самозванцем со знаком Этиан, – парировал Зерван, – чем отступником без.

Лицо эльфа снова исказилось, но теперь уже от душевной боли, и вампир почувствовал легкий укор совести за этот удар ниже пояса. Однако эльф огрызнулся, словно затравленный зверь на загонщика:

– Но мужества нанести татуировку на щеку тебе недостало, не правда ли?

Зерван пожал плечами:

– Хоть сей же час, но к чему такие сложности? С тем же успехом я в полдень базарного дня выйду на площадь и расскажу всему белому свету, при каких обстоятельствах я, человек и вампир, заполучил татуировку на груди и стал членом клана высших эльфов. И тогда твои престарелые, но гордые родители вместе с твоим заносчивым братом и его семьей и всем остальным солнечным народом снова переселятся в подземные пещеры, чтобы жить, как дроу, вымирать от цинги и видеть небо только ночью. Я готов получить и вторую татуировку клана, на щеку. Если, конечно, у тебя хватит мужества нанести мне ее.

Несколько секунд они молчали, глядя в глаза друг другу, затем Наэрвольн сдался:

– Приветствую тебя в моем доме, Зерувиэль Этиан.