— Крыс, пожалуйста. Просто помоги.
— Элька. Это против правил.
— Какие к черту правила? Речь идет о счастье Олеф. Я только погуляю с ней немного. К вечеру вернусь.
— Не нравится мне все это.
— Крыс, ну, миленький, ну, пожалуйста. Хочешь, я всю следующую неделю буду только с тобой. Пожалуйста, пожалуйста. Плиз, плиз, плиз.
— А ты точно к Олеф идешь?
— Зуб даю.
— Не надо зуб. Ты мне лучше кусок сыра принеси.
— И отпустишь?
— Если сможешь скрыться незаметной.
— Крыс. Ты чудо, — взвизгнула я и побежала выпрашивать у Афины большущий кусок настоящего голландского сыра.
План был продуман до мелочей. Мы с Катей вместе его прорабатывали. Все было просто и сложно одновременно. До обеда мы будем делать вид, что страшно заняты изучением новой темы, а после обеда, который решено было провести в комнате, дабы не отвлекаться от процесса, Крыс вступит в бой с репетитором и перенесет послеобеденную тренировку на вечер. Накануне Катя позвонила Еве и отдала мне пропуски. Я удивилась даже. В тот день, когда узнала, что Ева моя мать, я совершенно о них позабыла, а вот Катя забрала. Вторая часть плана была уже моей импровизацией. Мы открыли балкон, Крыс начал читать лекцию. Я задала пару глупых вопросов, затем подключилась Катерина и, пока Крыс отвечал, я выскользнула в коридор. Босиком. Слава богу, в особняке пол не скрипучий. Только, по мнению Диреева, в моей комнате. Так, не вспоминаем опасного типа, а то вздумает выйти, водички попить. А тут я.
Как спускалась по лестнице, рассказывать не буду. В коридоре едва не столкнулась с озабоченным чем-то Ником, спряталась за колонну, подождала, пока он поднимется, и выбежала через парадный вход. Мне сейчас главное как можно быстрее до города добраться, а там уже такси вызвать.
Мы с Олеф договорились встретиться на Виноградской улице. Там есть несколько замечательных магазинов тканей, а также ее галерея. Олеф работает в художественной галерее и надеется когда-нибудь открыть свою. Владислав предлагал пару раз купить ей ее, но Олеф упрямая и самостоятельная. Хочет всего сама добиться.
У нас в запасе было несколько часов. Поэтому мы просто гуляли и разговаривали. Олеф поведала о ремонте, который внезапно затеял Г енри.
— Я не очень понимаю, зачем Генри нужно перестраивать дом. Мне нравится жить в городской квартире. Да и до галереи недалеко.
— Ну, может он хочет все заранее подготовить. До свадьбы-то всего ничего осталось.
— И все же не понимаю, к чему такая спешка? Да и, если честно, не нравится он мне.
— Кто?
— Дом. Не знаю. Есть в нем что-то жуткое. Не мое.
— Может, тебе просто тяжело переезжать?
— Может быть, — не стала спорить Олеф.
А я задумалась. Кажется, бабушка говорила, что это фамильный дом Корбэков. Причем, именно там должна будет состояться свадьба. В саду. Говорят, он у них шикарный. Да и Генри тот еще жук. Опутал ее, вцепился, как клещ, словно чует, что против него что-то затевается. Я почему-то вздрогнула и поспешила перевести ход своих мыслей во что-то более безопасное.
— А у тебя как? Что там с твоим репетитором?
— Ничего. Мы учимся. Я учусь, а он — странный. Никак не могу его понять.
— И в чем же эта странность выражается?
— Да во всем.
— Он тебе нравится? Признайся. Хоть немного.
— Разве что совсем чуть-чуть.
— Это уже кое-что.
— Может быть, — рассеяно ответила я.
— Эль, тебя что-то беспокоит. Ты хотела рассказать о чем-то?
— Да… тут такая темная история. С моими предками. У меня вроде как мама объявилась.
— Что?! — страшно удивилась Олеф.
— Ага. Она живет тут недалеко. В отеле Аматти.
— Так вы познакомились?
— Да. Я, конечно, тогда не знала, что она… кто она.
— Боги, я даже не знаю, что сказать.
— Вот и я не знаю. И как говорить с ней, не знаю. Она пригласила меня сегодня пообедать с ней.
— Это же здорово, Эль. Ты должна пойти.
— Я одна боюсь.
— Чего? Она же тебя не съест. И она твоя мама.
— У меня уже есть мама. А она… я не знаю, кто она. Бабушка вообще против нашего общения.
— Так из-за этого вы поссорились?
— Не только. Любимые родственнички подзабыли рассказать, что я никакая не приемная. И папа мне родной, представляешь? А они лгали непонятно зачем и почему.
— Может быть, твоя мама знает ответ? — предположила Олеф, слегка опомнившись от убийственной новости. Особенно убийственной для меня.
— Оль, а может, ты со мной пойдешь? Ну, пожалуйста.
— Для моральной поддержки?
— Ага. И если все будет хорошо, ты просто уйдешь, а если плохо.
— Я стану твоим спасением?
— Ты меня возненавидишь за это?
— Ну, что ты, глупая. Конечно, я помогу.
Вот и попалась птичка. Осталось дело за малым. Мы подошли к Аматти как раз к пол-двенадцатого. Тот семинар, на котором по идее должен быть любимый Олеф должен начаться ровно в двенадцать. Я потянула подругу ко входу. Показала свою карточку посетителя строгому охраннику, тот кивнул и потерял к нам всякий интерес. Сердце забилось с удвоенной силой и появилась тревога. А вдруг не получится? Вдруг что-то пойдет не так? Сорвется? Но на панику времени совсем не осталось. Мы подошли к стойке регистрации.
— Простите, мне нужен номер мадам Евангелины Савойи, — обратилась я к молодому парню, администратору. Он вежливо улыбнулся, просверлил меня оценивающим взглядом и, извиняясь, сообщил, что не говорит по-русски. Вот жук. Если бы я была клиентом отеля, не только бы заговорил, запел. Пришлось Олеф выступить переводчиком.
Жук администратор позвонил в номер Евы, и та передала, что скоро спустится, а мы можем подождать в холле. Что мы и сделали. Правда, на моем стратегически важном месте уже кто-то сидел. Пришлось расположиться спиной к лифтам. Что совершенно меня не устраивало. Поэтому я все время нервничала, оглядывалась и отсчитывала минуты.
— Эль, не нервничай. Все будет хорошо, — решила поддержать меня Олеф.
Эх, если бы это действительно было так. С каждой минутой моя тревога нарастала, превращаясь уже во что-то ненормальное.
Словно это не Олеф, а я вот-вот встречусь со своим любимым. Меня снова передернуло.
Следующие события происходили для меня как в замедленной съемке. Двери лифта разъехались и в нашу сторону пошел он. Тот самый мужчина с картины. И Олеф, как и я, увидела его. Побелела. Руки задрожали. Я думала, она упадет в обморок, но он… просто шел, совершенно нас не замечая, пока Олеф не прошептала, а затем, крикнула:
— Омар.
Мужчина повернулся на голос и застыл. Блин, я думала… я думала, что все будет совсем не так. Я думала, что он или она подойдут друг к другу, заговорят, улыбнутся, быть может. Я думала, что будет хоть что-то. Но.
