Анри же остановился как вкопанный. Помню, что в тот момент я торопил его, потому что Андригус ждал нас у кареты, а Коллайн перед этим всё ещё пытался что-то изменить в ситуации со своей новой знакомой, и мы задерживались.
– Открой же глаза, Анри. Поверь мне, это не та женщина, проснувшись с которой утром в одной постели, ты будешь иметь желание лечь вместе с ней вечером ещё раз – заявил я ему со свойственной мне прямотой, которая всегда у меня проявлялась после нескольких бокалов вина.
Довод показался ему убедительным, и мы покидали дом, раскланявшись с хозяевами. На выходе нас эта фраза и поймала.
Коллайн подошел к человеку, её произнёсшему, который стоял в окружении двух дам, держа их под руки. Затем о чём-то спросил его на незнакомом мне языке. Когда тот недоуменно повел лицом, сказал что-то ещё, такое же непонятное, но, несомненно, произнесенное уже на другом наречии. Реакция была аналогичная.
Следующий вопрос был на общеимперском:
– Извините, не знаю, как вас зовут.
Когда его собеседник совсем уж открыл рот, чтобы озвучить своё имя, Анри прервал его словами:
– Впрочем, не утверждайте себя, ваше имя написано у вас на лбу. Вы осел, и дети ваши тоже будут носить это имя.
Незнакомец побагровел, а Коллайн продолжил в издевательски-ленивой манере:
– Возможно, что я все же не угадал. Давайте я и дальше буду произносить имена, а когда вы схватитесь за свою шпагу, это будет знаком того, что я попал в точку.
Итак, начнем: баран, безмозглый тупица, человек с дерьмом вместо мозгов,– тут он на секунду оторвался от перечисления, сказав – извините дамы – затем продолжил:
– Бельнеуйский павиан.
Здесь он снова обратился к дамам:
– Вы знаете, бельнеуйские павианы отличаются особой тупостью
И затем уже к своему визави:
– Неужели до сих пор не угадал?
Тот стоял багровый как закат перед грядущим ненастьем. Достаточно дурацкая ситуация. Ведь схватись за шпагу, знак того, что немедленно хочешь ответить за оскорбление, получится так, что признаешь одно из имен своим.
'Это всё он не сам придумал – с гордостью тогда подумал я – Этому он у меня научился, когда присутствовал однажды при подобном разговоре. Вот только чего он на него так взъелся? Неужели из-за так неудачно начатого вечера? Понятно, что неудачное знакомство с дамами больше всего ранят мужские сердца, некоторые и знакомиться-то опасаются именно из-за этого. Но Анри ведь не таков'.
Вернулся Андригус, уставший ждать нас возле кареты, и с ходу принял сторону Коллайна. Андригус считает себя моим должником, и, наверное, это так, но совсем не в той степени, как он сам об этом думает.
К человеку, так и не выбрать себе имя, подошли его знакомые, дело сложилось, и было оговорено время и место.
Стать секундантом Коллайна мне не удалось, он выбрал себе Андригуса Эликондера и ещё одного графа, офицера кирасирского полка, нашего общего с ним знакомого. На все мои попытки выяснить, что же все-таки произошло, Анри уклончиво отвечал, что позже, позже.
Дуэль состоялась, и Анри легко одолел своего соперника, ещё и слегка поиздевавшись над ним, заставив того, в конце концов, во всеуслышание заявить, что слова его относились совсем не к тому человеку, о котором Коллайн мог подумать.
Анри Коллайн великолепный стрелок, но и со шпагой он давно уже состоит в самых близких отношениях, так что его легкая победа не стала для меня неожиданностью.
А вот чтобы узнать смысл фразы мне пришлось добиваться целую неделю. Наконец, он сдался, и мы здорово поругались.
-Ты представляешь себе, что теперь думают обо мне люди! – чуть ли не кричал я на него. – Оскорбили меня, и теперь все думают, что мне просто не хватило смелости, чтобы призвать этого осла к ответу!
– Тебе что, не хватает проблем, связанных со всем этим? – голос Анри тоже мало напоминал шёпот.
Коллайн имел ввиду мою недавнюю дуэль с Севостом, 'убийцей в чёрном', как называли его за глаза, и реакцию Янианны на это событие.
Конечно же, Яне донесли о случившемся во всех подробностях. И, зная её отношение к дуэлям вообще, я очень удивился, услышав слова:
– Жаль, что меня нет такой близкой подруги…
Я продолжал стоять, скрестив руки на груди, гордо задрав подбородок. Нет, сделал я это не намеренно, даже Яна однажды заметила, что, стоит мне скрестить руки на груди, как подбородок у меня задирается. Наверное, это часть моей физиологии, или, быть может, вазомоторики.
В кают-компании на ноги вскочили все. Без сомнения, находящиеся в ней люди получили хорошее образование и большей части из них понятен смысл фразы, как и сам смысл возникшего конфликта.
Ситуация же сложилась напротив, нехорошая. Сегодня утром, во спасение этого человека, что продолжал сидеть, растерянно вытаращив глаза и даже не пытаясь вытереть грязные потеки с лица, погибли люди. Много людей.
Не стало двух кораблей, наверняка одних из лучших на флоте Скардара, так как что попало за наследником не послали бы. Сам он сын их правителя, вполне возможно, и, что вполне возможно, вскоре станет им и сам.
Но, если вникнуть в суть, есть такое понятие как честь, и кому как не им знать об этом, готовым ради неё сложить голову хоть немедленно.
К наследнику престола кинулось пару людей из его окружения, которых так и хотелось назвать лизоблюдами. Они хлопотали вокруг него, что-то приговаривая, вытирая лицо и начинавшую светить плешью голову, салфетками. Больше всего они похожи были на нянек, уговаривающих хозяйского сына съесть ещё ложечку. И я не смог сдержать ухмылки.
Офицеры, присутствующие здесь тоже были людьми с достатком, но, по сравнению с раззолоченной свитой наследника выглядели просто бедными родственниками.
Сразу же почему-то вспомнилась картинка из уже далёкой прошлой жизни, когда на авиастроительный завод прибыла большая группа офицеров ВВС. Для них устроили экскурсию, чтобы они могли посмотреть на истребители-бомбардировщики, уходящие по контракту за рубеж в одну из далеких жарких стран. Хотя бы посмотреть, потому что в армии моей страны не было ни одного такого самолета. Среди них было и несколько человек из Росвооружения, организации, что и занимается продажей военной техники за пределы родины. Как же отличалась они от остальных офицеров…
Холеностью лиц, тканью, пошедшей на их мундиры, манерой себя держать, наконец. И как они поглядывали на остальных, среди которых были даже генералы. Помню, мне тогда пришла в голову мысль, смогут ли они хотя бы поднять в воздух один из этих самолетов? Сомневаюсь, потому что летчиков-испытателей, тех, что стоят килограмм золота за килограмм собственного веса я тоже навидался, и они были совсем другими.
