– Ну, тогда что-нибудь еще. Любую инопланетную технику.
– Простите. Здесь и сейчас я ничем не отличаюсь от вас, землян. У меня нет никаких зримых доказательств. Я ничего не могу вам продемонстрировать.
– В таком случае мне очень сложно вам поверить…
– Я понимаю, – пожал плечами «марсианин». – Мне, собственно, и не нужно, чтобы вы мне верили. Просто хотелось кому-то рассказать… с кем-то поделиться. Ведь все марсиане давно вымерли, я – последний из последних…
– Бесконечно вам сочувствую.
– А, что уж там… – отмахнулся «марсианин». – Я же понимаю, что вы считаете меня сумасшедшим. Я уже привык.
Правильно привык. Если он всем рассказывает эту историю про Марс, то неудивительно, что его считают чокнутым. По-моему, он и есть чокнутый.
Дождь прекратился. И трамвай подъезжает. Мой странный собеседник со вздохом поднялся и подошел к краю тротуара.
– Книжку забыли! – окликнул его я.
– Оставьте себе. У меня еще есть.
Я пожал плечами, глядя вслед отъезжающему трамваю. Сегодня это последний – других уже не будет.
Оставьте себе, он сказал… а зачем мне эта макулатура? Вот как раз урна рядом есть.
В ночном небе засветились три ярких огня. Я отступил назад, прикладывая ладонь ко лбу. Чуть слышное гудение – и рядом с трамвайной остановкой приземлился дискообразный агрегат размером с небольшой автомобиль. Дверца отъехала в сторону, и из кабины выглянуло крохотное студенистое создание с единственным глазом на тонком отростке.
– Как прошла миссия, разведчик И-Зо? – протелепатировал мой пилот.
– Все прекрасно, И-Го, благодарю, – ответил я.
– Мы не могли забрать тебя раньше – был свидетель. Кто это был?
– Какой-то марсианин.
– Марсианин? Настоящий?
– Нет, просто какой-то сумасшедший из местных, – ответил я, отключая голографотон и залезая в кабину. – Возвращаемся.
Я не знаю, кем был этот странный тип с остановки, но точно не марсианином. Марсиане были совершенно другими, ничуть не похожими на ту ходячую нелепость. И они действительно давно вымерли.
А вот мы, жители Нептуна, существуем.
И летающие тарелки тоже существуют.
Такси остановилось у белоснежного забора. Дальше водитель ехать отказался, туманно ссылаясь на какой-то запрет. До будки охранника Попову пришлось идти пешком.
Охранник долго и придирчиво рассматривал приглашение и документы, время от времени задавая уточняющие вопросы. Фотографию он изучал так пристально, что Попова так и подмывало предложить ему воспользоваться микроскопом. Однако он все же удержался - этот парень совсем не выглядел способным оценить такую остроту.
Адрес, указанный в приглашении, отказался за пределами города, в стороне от любого жилья. Да и система безопасности внушала уважение - кругом колючая проволока, на каждом шагу камеры слежения, у всех дверей суровые секьюрити, вооруженные до зубов. Что же такое происходит в этом институте, ради чего были приняты такие меры?…
Вывеска на воротах ничего особенного не сказала. НИИ «Пандора». Подобное название может означать что угодно - от парфюмерии до бактериологического оружия.
– На четвертый этаж и направо, - наконец вернул документы охранник. - К профессору Гадюкину?
– Ага, - невнятно буркнул Попов. - А что?
– Да ничего… - как-то странно скривился охранник. - Удачи…
Начало как-то не слишком обнадеживало. Попов уже начал жалеть, что отозвался на это объявление. Однако деньги были нужны позарез, а заплатить обещали щедро.
До следующей зимы еще далеко, до этого времени нужно на что-то жить…
Изнутри загадочный институт оказался ничуть не симпатичнее, чем снаружи. Сплошь белый кафель, запах хлорки и мертвая тишина. Ее нарушало только тихое жужжание двух автоуборщиков, равнодушно надраивающих и без того стерильный пол. Их оператор на миг поднял глаза от эль-планшетки, не обнаружил в пришедшем ничего интересного и вернулся к своему занятию.
Здесь, внутри охраны видно не было. Но десятки камер наблюдения по-прежнему не отрывали от Попова холодных взглядов. И он нисколько не сомневался, что стоит этому электронному Аргусу заметить хоть что-нибудь предосудительное, эти пустынные коридоры немедленно заполнятся сердитыми дядьками с большими пушками.
Найти кабинет профессора Гадюкина оказалось не слишком сложно. Во-первых, потому что «кабинет» обернулся огромным комплексом, занимающим почти половину этажа - при всем желании мимо не пройдешь.
Во-вторых, на двери было написано: «А. М. Гадюкин».
– Можно?… - постучал Попов, гадая, как расшифровываются инициалы.
– Фамилия? - скучающе отозвалась секретарша, неохотно сворачивая эль-планшетку.
– Попов.
– Секунду… да, вам назначено. Вы ведь по объявлению?… В ту дверь.
– Да, я по объявлению… но я… я бы хотел… - замялся Попов. - Я бы, собственно… сначала…
Секретарша молча развернула эль-планшетку и отгородилась ею от докучливого посетителя. Попов несколько секунд постоял, но когда молчание стало совсем уж неловким, все-таки отправился туда, куда указали.
За дверью открылся еще один коридорчик - совсем коротенький, заканчивающийся очередной дверью. Попов открыл и ее… и с трудом удержался от дикого крика. На него пялилась кошмарная харя - свиное рыло, десяток глаз разного размера, щупальца вместо волос…
И если бы оно еще было всего одно! Нет, по меньшей мере двадцать жутких страшилищ! Словно очутился в ночном кошмаре!
Попов почувствовал, как ноги стали ватными, почувствовал, как от лица отхлынула кровь, и от души порадовался, что мочевой пузырь совершенно пуст - иначе конфуз был бы неизбежен… Собственно, он до сих пор оставался на ногах только потому, что еще не решил - сбежать ли ему или все-таки брякнуться в обморок? Рука сама собой полезла в потайной карман, но там, разумеется, было пусто - до зимы-то еще далеко…
– Вы ко мне, батенька? - вдруг прозвучало возле самого уха.
Голос звучал совершенно мирно, дружелюбно. Попов медленно повернул голову - ему добродушно улыбался седенький старичок, одетый в белый халат. Среднего роста, полноватый, румяный, на самой макушке - аккуратная лысина. Совершенно обычный старичок.
Именно поэтому среди этого паноптикума он смотрелся наиболее сюрреалистически.
– Профессор Гадюкин? - с трудом выдавил из себя Попов.
– Правильно, батенька, правильно! - обрадованно затряс его руку старичок. - А вы ведь ко мне, да?
