Опять же — много денег уходило на себя, любимого, на свои удовольствия, отказываться от которых Атрап не хотел. Хорошее вино, вкусная еда, дорогие женщины — все это стоит много денег. И тем больше задолжал ему Император, лишивший Атрапа всего, что тому полагалось по праву наследования…
Кстати сказать, с некоторых пор Атрап не без основания подозревал — над ним довлеет проклятие его фамилии. Род Сетулькаров отметился в истории как один из тех, кто активно участвовал в "Весеннем заговоре", после которого казнили около пяти сотен заговорщиков, в числе которых были представители трех самых влиятельных семейств Империи. Так что кому хочется, чтобы его заподозрили в организации нового заговора, если примет в своем доме последнего из отпрысков семьи бунтовщиков? Атрап чудом уцелел после той резни, и только потому, что к тому времени принял сан священника. Вообще‑то его готовили на должность главы Храмового Управления, но…не вышло.
Лечение Адруса проходило с точки зрения Атрапа довольно успешно. Те несколько сеансов, что провел настоятель подправляя ауру, дали парню спокойствие, уравновешенность. Он теперь не дергался, как безумный, едва не впадая в припадочное состояние. Его лицо, на удивление красивое, чистое, похожее на лица посланца Создателя, как их описывают в сказаниях и рисуют на стенах храмов, до лечения жило своей жизнью — одна половина лица время от времени подергивалась, кривилась, отчего лицо становилось страшным, искаженным, безумным, глаз косил куда‑то в сторону — сумасшедший, да и все тут! После лечения такого безобразия больше не было, парень стал гораздо общительнее, веселее, и настоятель провел с ним много приятных минут разговаривая обо всем на свете.
Единственное, чего не смог добиться Атрап — снять блок, который препятствовал Адрусу по его желанию впадать в боевое безумие. Как и раньше, это происходило только тогда, когда Адруса оскорбляли, обижали или же на него нападали. Сам запустить процесс он не мог.
Впрочем, и тут появился кое — какой прогресс — запустить процесс он не мог, а вот остановить — запросто. Теперь Адрус мог контролировать свое боевое безумие, и не отвечать на оскорбление смертельным ударом. И это было очень хорошо — если отвечать смертью на любое оскорбление, от кого бы оно не исходило — зачем такой телохранитель? Или тайный агент… Зачем неуправляемый боец Корпусу Псов? Ведь он может убить любого человека, который скажет ему что‑то неприязненное, оскорбительное, а ведь известно — дворяне никогда не заботятся о том, чтобы беречь чувства тех, кто ниже их по рангу. А кто может быть ниже по рангу, чем раб? Или бывший раб. А кто такие Псы, как не бывшие рабы?
Итак, время шло, и каждый день приближал к мечте — у Адруса она была своя, у Атрапа своя. У тех, кто вместе с Атрапом мечтал о свержении нынешнего императора — своя. Как и у многих, многих в этой стране. Мечтами жив человек…
* * *
— Сколько человек?
— Десять. По три с каждого звена. С третьего звена — четыре.
— Звереныш?
— И он. И вот что хочу сказать… — Третий замолчал, выбирая слова, Лаган терпеливо ждал. Потом усмехнулся, спросил:
— Хочешь сказать, что он сумасшедший, и потому его нельзя брать? Так на это дело как раз сумасшедший и нужен. Нормальные свихнутся, безумному все равно.
— Нет, Вожак, ты не понял. Что касается безумия — ты прав, на такой работе нужно быть немного свихнувшимся. Но дело не в этом. Кстати сказать — он стал гораздо более разумным. Мне доложили — Адрус регулярно ходит в храм, и похоже, что "общение" с Создателем сделало его вменяемым. Почти вменяемым.
— Почему — почти? — неожиданно спросил Лаган, испытующе глядя в лицо Третьему.
— Не знаю…ощущение у меня такое. Ну вот, к примеру — вчера на тренировке с мечами. Мастер выставил его против Дегера — помнишь, того, кому Звереныш щеку вырвал? Ну вот. Тот опять что‑то сказал, и когда они начали бой — Адрус его едва не убил. А ведь парень крепче его, выше на полголовы! Сломал Дегеру три ребра, руку, ключицу. Почти оторвал ухо и если бы не остановили — забил бы до смерти.
— А мне докладывали, что он уже контролирует себя… — Лаган нахмурился и покачал головой — Значит еще не до конца. Выше, говоришь? Массивнее? В мечном бою рост значения не имеет. Главное — скорость, выносливость. А как это он сумел так сильно отделать парня? Когда успел? Мастер чего — стоял и смотрел?
— Не успел мастер. Все так быстро произошло, что пока добежали — он разделал этого парня, как хотел.
— Что мастер говорит?
— Говорит — ощущение было, что Звереныш хотел напасть и на него, но пересилил себя.
— Уже неплохо. Значит, может все‑таки себя контролировать! Прошло всего полгода, впереди еще два с лишним года обучения, так что…
— Вожак…наживем мы с ним проблем, я чувствую это. В телохранители его точно нельзя. И я не уверен, что можно учить у мастера смерти. Ты представляешь, если человек, который не может контролировать себя, получит умения мастера смерти?
— Ты мне это говоришь? Ты считаешь меня идиотом?
— Прости, Вожак…уверен, что ты все это уже продумал. Прости.
— Продумал. Завтра Отбор, и покажут все, что умеют.
— А что с этими, что я отобрал?
— А мы посмотрим. Если они войдут в число десяти первых…все равно им проходить через Отбор. Если они так хороши, как ты говоришь — значит выживут.
* * *
— Построение! Построение! Построение!
Труба пела, выводила рулады, Щенки неохотно вставали со скамьи, шли к выходу, густым потоком вытекая на площадку плаца, где уже стояли Вожак, командир Третьей Стаи, Звеньевые, мастера боя. Все были молчаливо — торжественны, и Щенки настороженно примолкли, глядя на своих командиров. Давненько не было так, чтобы в одном месте собрался почти весь командный состав Стаи, да еще и сам Вожак. А еще — оба мастера боя с помощниками.
Щенки быстро и привычно построились, замерли, поедая глазами начальство. А оно, это начальство не спешило осчастливить приказом — о чем‑то тихо беседовали, не обращая внимания на учеников. Потом Вожак кивнул, Третий повернулся к Стае окинув взглядом стройные ряды парней.
За полгода трудно сделать из простых парнишек настоящих бойцов — если только не применять магию, и не быть жестоким, бессердечным, как…Пес. Трудно, но можно.
Перед командиром Стаи стояли уже не те мальчишки, рабы, которых недавно купили на рынке. Теперь это были воины, и самое интересное, что они сами не осознавали своей силы и умений. Всего полгода, но теперь с ними справятся не все солдаты регулярной армии Империи. Если бы на поединок выставили одного из этих парней, и против него вышел бы кто‑то из обычных имперских гвардейцев — Третий поставил был на своего Щенка. Скорость, сила Щенков увеличилась настолько, что обычному человеку это было бы просто непостижимо — любой из парней сейчас смог бы мечом отбить пущенную в него стрелу, а некоторые — поймать ее рукой.
